Конан и Великая душа 2. Огни Будущего

— Истинный Бог отныне — Великая Душа! А ваш король — я, Конан Аквилонский! Я не демон, не при­зрак и не мираж! Я готов сразиться с каждым, кто в этом сомневается! — и Лже-Конан быстрым, уверен­ным движением обнажил меч.

«Да это же МОЙ меч!» — воскликнул про себя киммериец, но тут же осекся: ЕГО меч, как и прежде, лежал на столике у ног карлика — рядом с Книгой Судеб. Дьявольщина продолжалась…

Вступить в схватку с королем, вышедшим из чрева гигантской скалы-цитадели, да еще глубокой ночью, не отважился никто.

— Прости, государь, — рассеянно молвил Проспе-ро. — Все это так неожиданно… «Старый дурак!»

— Ничего, Просперо, я понимаю, — Лже-Конан дружески прихлопнул генерала по плечу — в точности так, как делал это сам Конан. — Пошли гонцов в Та-рантию, пусть сообщат Зенобии о нашей победе над си­лами Тьмы.

— А что же ты, государь?

— Я должен вернуться в замок. Мне надлежит обсу­дить еще кое-что с Великой Душой.

Конан ликовал: план карлика впервые дал слабину! Король Конан, каким знали его подданные, всегда делил радости и невзгоды со своим войском. И он никогда не оставил бы верных солдат среди ночи, сам укрывшись в цитадели, где наверняка можно было уст­роить всех! Только обратит ли Просперо внимание на такую странность? Похоже, он действительно расте­рян…

Тем временем Лже-Конан вернулся в замок, и плита задвинулась за ним. Вот вторая ошибка карлика: он не должен был показывать противнику, как открываются врата в его цитадель. Но суждено ли ему, Конану, вос­пользоваться этими мелкими оплошностями самоуве­ренного Бога?!

Джейк показался в гостиной. О, как Конан ненави­дел этого Кром знает откуда взявшегося двойника! Пуще он ненавидел только самого карлика, организо­вавшего весь этот жуткий театр. Ничего, если только останется жить, он наверняка сумеет расквитаться и с Лже-Конаном, и с его хозяином!

— Молодец, Джейк! — похвалил Тезиас. — Ты рож­ден быть монархом, и ты будешь им, пока того хочу я!

От последних слов двойника передернуло. «Видать, этот малый не шибко в восторге, что им понукает какой-то карлик», — отметил, Конан.

— Я пойду к «Черному коршуну», — хмурясь, сказал Митчелл. — Может, телепортируешь меня?

— Топай ножками, король Аквилонии, — ласково молвил карлик. — Я тебе не извозчик.

Буркнув что-то себе под нос, американец вышел. С места поднялся и Тезиас.

— Пожалуй, пойду и я, — сказал он, глядя в глаза Конану. — День был тяжелый, да и ночь не легче. Даже богам необходим отдых. Вздремну часика два — и к утру буду как огурчик. Повиси здесь покамест, варвар. Подумай, так сказать, о смысле бытия!

— Оставляя меня в живых, ты даешь мне шанс! — вырвалось у Конана.

Магистр Синих Монахов мягко тронул Тезиаса за руку.

— Он прав, хозяин. Живой Конан слишком опасен! Если не хочешь убить его, хотя бы усыпи!

«Чтоб тебе сдохнуть, Слуга Судьбы! Ну же, что отве­тит карлик?»

Карлик снова рассмеялся.

— Оставь, Брахо! Меня не страшат опасности! Без опасностей и приключений жизнь скучна и неинтерес­на. Если бы Конана не было, стоило бы выдумать его. Неужели, по-твоему, я удовлетворился бы таким про­тивником, как, к примеру, Тараск?! Нет, Брахо, без борьбы игра во власть теряет всякий смысл! Власть — это не вода, падающая с небес на кого попало; власть — это сокровище, за которое необходимо сражаться. В борьбе за власть всегда побеждает сильнейший — это я. Конану не убежать из моих цепей; на них нет ни еди­ного замка, и не ключами, а заклятиями Великой Души запирается и отпирается твоя темница, варвар! В этом замке у тебя нет друзей, а даже если б таковые были, не в их силах разомкнуть мои цепи! Более того, я оставлю тебе твой меч; смотри на него, прощаясь: он больше никогда тебе не пригодится!.. Пошли, монахи!

Окруженный свитой, карлик отбыл, унося с собой Книгу Судеб. Один лишь Брахо задержался у темницы Конана. Испытующе глядя на киммерийца, Слуга Судьбы сказал:

— Вот видишь, варвар, к чему привело твое упрям­ство. Послушался бы ты меня тогда — помнишь, как я предлагал тебе беззаботную жизнь?!

— Беги за своим хозяином, шавка-магистр, — пре­зрительно процедил Конан. — Пока я жив, вы еще не победили!

— Все может быть, — откровенно признался Брахо, — Но я не столь самонадеян, как мой Бог. Я буду следить за тобой, варвар. Ты обречен и сам знаешь это.

— Посмотрим! — с вызовом заметил киммериец.

— Что ж, посмотрим… Хочу напоследок открыть тебе маленький секрет, варвар. Хозяин предполагал сделать тебе сюрприз, но, я надеюсь, он не очень раз­гневается, если я открою дорогому гостю, что его ждет. Хозяин вычитал в Книге Судеб особое заклинание, превращающее людей в сталь.

— Кром! — вьщохнул потрясенный Конан.

— Ты удивлен? Он перевел первую часть заклинания — собственно превращение. Завтра он переведет и вторую — как превратить стального идола обратно в че­ловека. Ты все понял?! Он будет превращать тебя в сталь, варвар, в крепкую могучую сталь, которой ты по­клоняешься, точно Богу, и расколдовывать обратно, когда и если ему заблагорассудится! Только так, варвар, ты по-настоящему познаешь Волшебство Стали!

Конан не нашелся что ответить. На этот раз отчая­ние и безысходность всецело овладели его душой. Он не услышал, как невозмутимый Слуга СуДьбы покинул гостиную.

Глава семнадцатая

ГРОХОТ Б НОЧИ

Профессор Луиджи Фонтанелли был закоренелым консерватором. По его глубокому убеждению, ночью человеку полагалось спать. Особенно если он достиг возраста в семьдесят пять лет. И особенно если за не­сколько часов до того он совершил колоссальный пры­жок во времени и пространстве. Рассудив, что в Про­шлом человеку точно так же необходим здоровый, крепкий сон, как и в Будущем, док не преминул вос­пользоваться предложением любезного хозяина, отпра­вившись спать при первой же возможности.

Вечером карлик лично проводил профессора в отве­денные ему апартаменты. Они состояли из одной про­сторной, скромно, но аккуратно убранной комнаты, напоминавшей кабинет самого Тезиаса. У стены стояла широкая удобная кровать, чуть поодаль — массивный письменный стол. Вход в комнату обозначала тяжелая дубовая дверь. Внешне комната профессора напомина­ла монашескую келью, но док не придал этому никако­го значения. Как истинный ученый, он был неприхот­лив. Да и как выскажешь какие-либо претензии радушному хозяину, подарившему ему, единственному из людей науки двадцатого столетия, радость работы в далеком Прошлом?! На завтра док наметил большую исследовательскую программу; Тезиас обещал помочь ему. Но для этого необходимо было как следует вы­спаться.

И он спал на широкой удобной кровати, укрывшись мягким пуховым одеялом. Он не услышал ни прибытия Конана в горную цитадель, ни шумного появления Тхутмертари. Спал он крепко, но вдруг ему, никогда в жизни не видевшему снов, причудилось землетрясение. Он ощутил, как колеблется под ним почва. Затем раз­дался грохот, и Фонтанелли проснулся. Грохот повто­рился; профессор открыл глаза. Землетрясение не сни­лось ему: комната слегка дрожала, глухой грохот, какой бывает при глубинных толчках, шел из недр горы. Док вскочил с постели и дрожащими руками нащупал свечу. Давно ему не приходилось пользоваться столь прими­тивным источником света, но, на удивление, свеча за­жглась сразу, точно сама собой. Грохота больше не было, зато откуда-то снизу слышались звуки, отдален­но напоминающие крики людей, скрип и лязг металла.

Первой мыслью профессора было предупредить Те-зиаса о землетрясении. Он быстро подошел к двери и дернул ее на себя. Дверь не открылась. Тогда Фонта­нелли толкнул ее — дверь не поддалась и на этот раз. Тщательно обследовав ручку, док убедился, что засов находится снаружи.

Итак, его заперли. Зачем? Бунтарская натура учено­го протестовала против всякого принуждения. Его за­перли, точно нашкодившего ребенка! Док прислушал­ся. Крики затихли; однако им на смену пришли высокие свистящие звуки, словно кто-то выпускал воз­дух из громадной барокамеры. Вдруг раздался отчаян­ный, душераздирающий вопль, заставивший профессо­ра содрогнуться в немом ужасе. На смену воплю пришел смех — такой же высокий, лающий, жуткий, чем-то отдаленно напоминающий голос хозяина этой цитадели. «Чем там занимается мистер Тезиас?» — с тревогой подумал Фонтанелли. Зачем понадобилось изолировать его в этой келье? На что не нужно было ему смотреть? Какие опыты проводит Тезиас посреди ночи?