Арфист на ветру

– Ты можешь пройти? – переспросил Моргон.

– Здесь. – Астрин провел черту от Кэруэддина между Тором и темным пятном в восточном Умбере. – С некоторой опасностью. – Он проследил северную границу Меремонта. – Войско Мэтома будет стоять здесь. Будь те, против кого мы воюем, просто людьми, я бы назвал их обреченными, окажись они между двумя такими огромными воинствами. Но, Моргон, я не могу оценить их силы – и никто не может. Они берут то, что желают, когда приходит время. Они больше не притворяются, что дерутся с нами; они просто сметают нас, если мы оказываемся на их пути. Обитаемый Мир – их шахматная доска, а мы – пешки... И та игра, которую они ведут, кажется мне непостижимой. Приведи мне довод, почему нужно вести людей на юг, чтобы в суровый холод завязать бой за землю, на которой никто не жил столетиями.

Моргон коснулся точки на Равнине Ветров, где, вероятнее всего, стояла одинокая башня.

– Данан идет на юг со своими рудокопами. И Хар с турами. И Моргол со своей стражей. Ирт желает, чтобы все они были на Равнине Ветров. Астрин, разве этого недостаточно? Защитить землеправителей Обитаемого Мира?

– Почему? – Кулак Астрина грохнул по столешнице, но Рэдерле даже ухом не повела. – Почему?!

– Не знаю.

– Я велю им оставаться в Имрисе.

– Тебе не удастся этого сделать. Они влекомы на Равнину Ветров, как и я, и если ты хочешь застать кого-либо в живых ближайшей весной, веди войска на юг. Я не выбирал погоду и время. Не выбирал войска, что следуют за мной через Обитаемый Мир. Не выбирал саму войну. Я...

Он умолк, и Астрин положил руку ему на плечо.

– Астрин, – тихо сказал Моргон, – времени не осталось, и я не могу тебе его дать. Я слишком много видел. Выбирать не приходится. И медлить нельзя.

Единственный глаз Астрина проник бы в самые тайные его мысли, если бы Моргон это позволил.

– Тогда кто выбирает за тебя?

– Приходи на Равнину Ветров.

Земленаследник отпустил его.

– Я буду там, – прошептал он.

Моргон отвернулся и снова сел в кресло.

– Мне нужно уйти, – устало сказал он.

– Нынче же ночью?

– Да. Я немного посплю, а потом уйду. Мне нужны ответы...

Он бросил взгляд на лицо Рэдерле, скрытое в мехах, – виднелись лишь ее щека и подбородок, омытые светом, да рыжие волосы.

– Я дам ей поспать, – сказал он очень тихо. – Она захочет последовать за мной, когда проснется. Передай ей, чтобы она была осторожна, когда полетит над Равниной Ветров.

– Куда ты пойдешь?

Волосы Рэдерле слились с пламенем, пылающим в очаге. Глаза его сомкнулись.

– Искать Алойла... Искать ветер.

Он спал без сновидений и проснулся уже через четыре часа. Астрин укутал Рэдерле так, что едва было видно ее лицо. Сам Астрин лежал посредине палаты на шкурах и охранял своих гостей. Меч его был обнажен, и одна рука покоилась прямо на клинке. Моргон решил было, что он спит, но, едва Звездоносец встал, единственный зрячий глаз земленаследника Имриса открылся. Моргон наклонился, чтобы коснуться плеча Астрина в знак прощания. Астрин не сказал ни слова. Не медля больше, Моргон перенесся в ночь за каменными стенами.

Ночные ветра дружно и яростно рычали вокруг него, пока он летел. Моргон не рискнул применить свою мощь на землях между Кэруэддином и Равниной Ветров. С зарей холодный серый ливень начал хлестать пригнувшиеся деревья и безжизненные поля, но он продолжал лететь – весь день, пока к сумеркам не достиг Равнины Ветров.

Теперь он двигался над ней совсем низко – огромная черная ворона, косящая недобрым глазом на останки непогребенных воинов короля Хьюриу. Больше никого и ничего – даже птицы и маленькие зверьки не вышли на охоту в этот яростный дождь. Превосходное оружие поблескивало в сумерках по всей равнине. Дождь барабанил по отделанным самоцветами рукоятям мечей, панцирям и наголенникам, конским черепам и людским костям так же равнодушно, как и по мокрой земле. И больше ничего не приметил глаз вороны, которая медленно плыла в воздухе к полуразрушенному городу; однако Моргон не мог не почувствовать безмолвное грозное предостережение, буквально излучаемое равниной.

Величавая башня вздымалась над городом, витками убегая в ночь, и он оглядел ее на лету. Моргон освободил свой мозг от любых мыслей, сосредоточившись на запахе влажной земли и медленном тяжелом ритме полета. Не останавливаясь, он пересек равнину, затем южную границу Имриса и наконец увидел полуночные костры войск Мэтома, расположившихся вдоль реки близ Торговой дороги. Тут он спустился и нашел кров на большом, без единого листка дубе. Моргон устроился среди переплетения корявых ветвей и затих до утра.

На заре земля заблестела инистой коркой, а воздух стал кусаче-холодным. Когда Моргон обернулся человеком, его дыхание, замерзая, порхало перед его лицом быстрой чередой белых клубочков. Весь дрожа, он пошел на запах дыма и подогретого вина к кострам у реки. На часах вокруг стояли мертвецы Ана. Судя по всему, они почувствовали его причастность к Ану, ибо только ухмыльнулись беззлобно при его виде и позволили пройти к кострам, даже не окликнув.

Он застал Алойла за беседой с Талиесом – перед огнем у королевского шатра. Моргон тихо приблизился к волшебникам и стал, греясь. За нагими деревьями он видел другие костры, людей, вылезающих из палаток и топчущихся на месте, чтобы разогнать кровь. Лошади фыркали и беспокойно натягивали привязи. И везде: на палатках, на сбруе, на оружии и одежде были цвета Ануйна – синий и пурпурный с черной каймой скорби. Призраки облеклись в свои древние цвета, если вообще позаботились о том, чтобы одеться с помощью воспоминаний о своей земной жизни. Они проворно и произвольно передвигались среди живых; но живые, ко всему притерпевшиеся, больше думали о завтраке, нежели о живых мертвецах.

Моргон, наконец отогревшись, привлек внимание Алойла, когда начал прислушиваться к их беседе. Могучий волшебник оборвал речь на полуслове и устремил на незваного гостя поверх костра полыхающий синий взор. Однако через мгновение его хмурая настороженность сменилась изумлением:

– Моргон...

– Я ищу Ирта, – ответил Моргон. – Астрин говорил мне, что он с тобой.

Талиес, приподняв тонкие брови, хотел было что-то вставить, но тут же шагнул к королевскому шатру и, распахнув полог, что-то быстро сказал, обращаясь к тому или тем, кто находился внутри. Из шатра вышел Мэтом.

– Он только что был здесь, – произнес Талиес, и Моргон огорченно вздохнул. – Он не может быть далеко. Как ты пересек Равнину Ветров?

– Ночью. В виде вороны. – И он встретился с черными, испытующе глядящими на него глазами анского короля.

Мэтом, стягивая плащ, резко заметил:

– В такой холод и мертвые кости промерзают насквозь. – И набросил плащ на плечи Моргону. – Где ты оставил мою дочь?

– В Кэруэддине. Она спала. Она последует за мной, когда выспится.

– Через Равнину Ветров? Одна? Не больно-то вы заботитесь друг о друге. – Он поворошил костер, пока пламя не добралось до толстых дубовых сучьев.

Моргон спросил, поплотнее заворачиваясь в плащ:

– Ирт был у тебя? Куда он отправился?

– Не знаю. Я подумал, что он вышел за кубком подогретого вина. Неподходящая погодка для стариков. А что? Здесь два великих волшебника, и оба они к твоим услугам.

Он не стал ждать ответа, а бросил насмешливый взгляд на Алойла.

– У тебя с ним мысленная связь. Где он?

Алойл, устремив взгляд на тлеющие дубовые поленья, покачал головой.

– Наверное, вздремнул. Разум его безмолвствует. Он совершил очень быстрое путешествие через Имрис.

– Моргон тоже, судя по его виду, – заметил Талиес. – Почему Ирт не с тобой?

Моргон, не нашедший, что ответить, озадаченно почесал голову и увидел, как блеснули вороньи глаза короля Ана.

– Несомненно, – сказал Мэтом, – у Ирта на то есть свои причины. Человек, лишенный глаз, видит чудеса. Ты останавливался в Кэруэддине? Астрин и его военачальники все еще спорят?

– Возможно. Но Астрин ведет все свои силы на Равнину Ветров.