Царица воинов (СИ)

- Но тебя это не устраивает? - спросила Зена, укрывая сверкавший панцирь плащом, чтобы не слишком привлекал внимания.

- Нас, спартиатов, не так много осталось, чтобы ещё убивать друг друга, да и причины-то ничтожные. Люди забыли наш исконный образ жизни, теперь это лишь пустые слова - мы все братья, связанные служением нашему полису, все ещё детьми воспитывались в иллюзии равенства. Нынче, если ты беден - ты больше не брат нам, мы будем лишать тебя земли, выживать из дома, вгонять в кабалу, у тебя же останутся лишь долги. Наши аристократы и люди богатые готовы скорее биться в союзе с римлянами или кем угодно против демоса, но только не делиться своими богатствами. Мне же такая жизнь не по нраву, я бидией, слежу за воспитанием юношей, храню те традиции, что они должны забыть, встречаясь с делами повседневными, но это ничто по сравнению с тем, что следует делать тем, кто заботится об Отечестве. Спартанцам, если они ещё спартанцы, негоже жить под римскими чиновниками, пусть они и боятся сюда так запросто приезжать, но сама мысль об этом уже противна нашей чести.

- Немного тирании не помешает? - воительница склонила голову в его сторону.

- Называй, как хочешь, но я бы предпочёл быть во главе народа, а не стоять против него с кучкой разбойных горцев. Возможность для этого есть, нужны реформы, что дадут демосу землю, снимут с него большую часть долгов, этим мы сплотим спартиатов и сможем подавить смуту в лаконских городах, однако нужна вооружённая сила на первое время.

- Ну, ну, уже "мы сплотим", "мы подавим", ты слишком торопишься. Оставим масштабные планы на потом, сейчас у меня есть конкретная цель - разгромить отряд разбойников, и мне интересно, чем ты можешь в этом помочь.

- Я не самый бедный человек из членов совета, поэтому могу на свои средства обеспечить твоих людей, и это не пустые обещания. Я могу разузнать через своих рабов, где засели группы разбойников, шепчутся ли народные вожаки о связях с этой самой Каллисто.

- Хорошо, сделай это. Об остальном переговорим после, я останусь в Спарте на несколько дней, воинов же пошлю в городки на севере, надеюсь, что ты достанешь мне за это время ценные сведения. Теперь иди, ты знаешь, где меня найти.

Дамон свернул на боковую улочку, Зена же с подругой быстро добрались до искомого дома, увидев, что это роскошное трёхэтажное здание, обращённое к улице двойной колоннадой, в воротах уже стояла группа ожидавших рабов во главе с домоправителем. Габриэль обрадовалась возможности отдохнуть в столь приятных условиях, но Зена напомнила ей, что покой этот призрачен, да и времени на отдых почти нет. Они отослали рабов готовить им трапезу, лишь в этом воительница уступила подруге, позволив поварам Агафона показать всё, на что они были способны, сами же остановились поговорить в воротах дома, ибо Зена собиралась проверить воинов и назначить им время сбора.

- Этот Дамон, мне кажется, дело говорит. Не верю я геронтам, - сказала Габриэль. - Вместо того, чтобы искать мира с согражданами, они думают о варварских мечах, но мы видели, что делается в городках на побережье, и одной сотней фракийцев тут не отделаешься.

- Мы ещё не всё знаем о том, что делается в Спарте, и это опасно. Надо бы увидеть и тех, кого называют народными вожаками, понять, что они думают, и к чему готовятся. Сегодняшний вечер, да и завтра часть времени следует посвятить этому делу, побродим по городу без особого шума, думаю, они сами нас найдут. Что же касается Дамона, то он, конечно, клонит дело к тирании, и это бы неплохо, ибо человек он дельный, но крайне опасно, ведь меч войны грозит Спарте отовсюду.

- Вроде, раньше мы боролись с тиранами, - подняла брови девушка.

- Я видела Элладу извне, видела и в пределах её, прошла много городов с самого севера до Крита и Родоса, поверь, что мир наш изменился, и только оттуда видно, насколько он изменился. Извне Эллада больше не кажется созвездием славных городов, но тёмной и безотрадной землёй, где лишь чудом ещё теплится какая-то жизнь, речь идёт более не о властвовании для нас, которое мы считали извечной частью эллинского духа, нет, речь идёт теперь о попытке избежать рабства, возможно, последней. Ты не видела, что было во время похода войск Митридата в Элладу, просто слышать об этом недостаточно, это надо было почувствовать, вот тогда предчувствие катастрофы было самым сильным, мне было лет семь, но я помню.

Ради того, чтобы избежать участи Коринфа и тех, что были после негоnbsp;, нам нужно искать любые средства. Да, Эпаминонд, отец фиванского могущества, мог себе позволить подчиняться воле народа своего и соблюдать все законы пребывания в должности стратега, ибо речь шла не о жизни и смерти беотийцев, но о борьбе за господство, и поражение не обернулось для Фив катастрофой. Филопемен, заметь, был уже другим, он боролся с тиранами, но сам вёл себя как тиран, ибо понимал, что идти на поводу у народа будет губительно для союза, он опирался более на своих верных воинов, а не на граждан. У нас же дела обстоят куда хуже. Да, народное собрание, избирающее стратега, - вещь прекрасная, но только когда собрание это составляют победители при Марафоне, или, хотя бы, участвующие в нашем походе, а не те охваченные страхом и сомнениями люди, коими полон город, они же не хотят жертвовать ничем личным ради спасения. Олигархи, как ты верно заметила, ведут город к междоусобной резне, и большинство будет не на их стороне, довериться же демагогам, коих мы пока не видели, означает устроить длительную расправу с богачами, ибо, пока они не расправятся с противной партией, о ситуации в Лаконике и не вспомнят. Только человек, имеющий опору на народ, не связанный с интересами знати и сочетающий в себе смелость с разумом, сможет нам действительно чем-то помочь.

- Выходит, что будем ставить на Дамона? - сказала Габриэль. - Тебя саму это сильно волнует, если ты так много мне своих мыслей высказываешь.

- Я ещё сама ничего не решила. У нас есть цель - разгромить Каллисто, и Дамон может нам помочь, о том же, какая нужна власть Спарте, лучше сейчас не думать.

- Такие разговоры вызывают в памяти запах крови, а нас ждёт не битва, но хороший обед, поэтому закончим.

- Давай, ты присмотри за нашим обедом, я же скоро вернусь...

Глава 11. Лаконская резня.

Зена согласилась с любимой, что за последний год это лучшая их трапеза, но только после того, как отведала жареного гуся и прекрасного лесбосского вина. Они обедали одни в просторной комнате на верхнем этаже, резные двери на балкон были открыты, и они видели торжественно-кровавые крыши домов богатой части города. Лето готовилось вступить в мир, и дни были долгими, поэтому они могли себе позволить ещё отдохнуть, дождавшись закатного часа, и только потом отправились исследовать город.

Воительница не взяла с собой никого из воинов, нарочито облачилась в женское одеяние тёмных тонов, выбрав его из предложенных рабами Агафона, чтобы не разжигать в предполагаемых собеседниках излишних воинственных настроений, Габриэль же предпочла свою обычную одежду. Закат окрасил город в удивительное золото, солнце медленно скрывалось за горами впереди, и смотреть туда было невозможно от блеска, они прикрывали глаза руками и направлялись в ремесленные кварталы Спарты, где жило много неполноправных, занимавшихся ручным трудом. Эти кварталы частью находились на одном из городских холмов, частью же в низине меж холмами, двухэтажные и одноэтажные дома сочетались с мастерскими, кое-где ещё шла работа, Зену особенно привлекал шум кузниц, и она смотрела в дверные проёмы на их жар.

Люди узнавали воительницу, многие из них днём встречали её перед городом, поэтому теперь дивились и звали к себе в дома, но она отговаривалась, ища таверну покрупнее, где её было бы легко найти. Опознать одну из таких было не сложно, ибо слуги хозяина уже начали активно готовиться к вечернему наплыву посетителей, таская целые корзины снеди, и от местной кухни шёл густой аромат. Это мрачноватое высокое здание, втиснутое на узкой улице, плохо гармонировало с обликом города и напоминало Габриэль таверны северных городов, где собирались люди сомнительного свойства, Зена иногда бывала в таких местах по старой памяти. Вошли они и в эту, так и не узнав её названия, ибо оно слишком затёрлось на медной доске близ дверей, трапезничали здесь в большом зале на первом этаже, выше же размещались съёмные комнаты, было душновато и сумрачно, но вполне терпимо.