Беглец в жизнь

Альфаран судорожно кивнул.

– Так же магия не терпит брезгливых.

Мальчик снова кивнул, но смотрел на старика он уже не столько со страхом, сколько с интересом и легким отвращением – у него были крепкие нервы.

Тем временем кожа с пальца Кларахота уже слезла, оголив обугленную и местами кровоточащую мышцу. Огонь потух.

– И самое главное – то правило, которое переступить не удастся никогда. Вбей это в свою голову и никогда не забывай: магия не терпит трусов. – Он тонко выждал паузу и продолжил: – Теперь иди к себе. Завтра у тебя будет не просто трудный день. У тебя будет очень трудный день. Магии учиться нелегко….

…Спалось Альфарану плохо – все-таки детская психика никак не желала забывать страшные слова и зрелища, кои представил Кларахот. Вонь горелой кожи, хриплый говор старика, полумрак лаборатории – все это смешалось в голове мальчика в какой-то странный, даже не страшный, а противный сон. Из тех, которые всегда оставляют после себя брезгливое желание как минимум хорошенько вымыться в ближайшем водоеме.

Такое желание у него возникло, и его можно понять – понравился бы вам обед, на котором в качестве блюд – человечина. Нет, бесспорно, существуют люди, которым нравятся и такие яства, но Альфаран к таким не принадлежал.

Что касается следующего дня… Кларахот сдержал обещание. Он был очень трудным.

После тренировок вместо отдыха мальчику пришлось идти в лабораторию к старику. Тот почти не изумился внешнему виду ученика:

– Так сильно устал?

– Да нет… – понуро ответил ему Альфаран и, не спрашивая разрешения, сел на каменную скамью.

– Хм. – Кларахот подошел к массивному дубовому шкафу, открыл его и спустя пять минут вынул оттуда пузырек с малинового цвета жидкостью. После этого он капнул пару ее капель в кипящую воду, которая тут же начала дымиться молочно-белым дымом. – Выпей это. Горячо, я понимаю. Но это поможет тебе.

Пожав плечами, Альфаран взял протянутую ему каменную чашечку и мелкими глоточками втянул в себя безвкусную, пахнущую травами жидкость.

В грудь будто ударило молотом, и сердце яростно застучало. Виски противно зашумели, а из желудка к горлу начал ползти стальной комок.

– Терпи. Ты будущий маг, – сухо сказал, глядя на это, Кларахот.

Альфаран пытался терпеть… получалось плохо.

Ведь только в дешевых развлекательных свитках, годящихся для подтирки, действует прием «и собрал герой свою волю, и вытерпел он все напасти». На самом деле так бывает очень редко, ибо мало иметь железную волю, надо еще и контролировать свой организм. Как поможет сила воли, если разгневанное тело выталкивает из себя рвоту? Или если обессиленное сердце отказывается работать?

Комок удалось проглотить, но ненадолго – тот снова пополз к горлу. Альфаран уже медленно двинулся в дальний уголок комнаты, но тут…

Тук! – сердце радостно стукнуло, и тело наполнилось легкой истомой.

Тук! – вся боль ушла, оставив вместо себя лишь расслабленность.

Тук! – обмякшие мышцы отказались держать тело, и мальчик опустился на пол. Длилось это недолго, как раз до еще одного «Тук!», после которого мышцы обрели твердость железа, и Альфарану захотелось как минимум повторить всю тренировку два раза.

– Это вытяжка из луковицы редкого растения, что называется «горный смертник», – начал говорить Кларахот. – Растет оно, как ты уже понял, в горах. При употреблении внутрь оно открывает внутренние резервы организма. Существует еще растение такого типа, тоже растущее в горах, оно не только дает новые силы, но и вводит в боевой транс… Об этой траве мы поговорим позже. Вставай с пола. – Он подал мальчику руку, один палец на которой был покрыт нежно-розовой, почти младенческой кожей. Этот палец вчера горел….

Альфаран поднялся с пола, сел на указанную стариком скамью, после чего Кларахот прошел к стоящему напротив столу.

– Первые несколько дней ты будешь слушать и запоминать. Конечно, не просто так… Просто так твоя память все это не запомнит. После каждого урока я буду давать тебе зелья… нет, не такие, какое я дал тебе только что! – улыбнулся одними краешками губ старик, увидев реакцию своего ученика. – Выпьешь зелье, пойдешь спать. А дальше все поймешь сам.

– Ясно. А чему вы меня будете учить?

– Хороший вопрос. Скажу сразу и честно, в основном я буду учить тебя некромагии. Искусству власти над мертвыми.

Альфаран испуганно отпрянул к стене.

– Что?!

– Боишься? Если да, то готовься бояться еще больше! – нахмурился наставник – Ты будешь копаться в кишках мертвецов, копать могилы, рыться в их мозгах! Ты будешь использовать такие заклинания, что за них тебя убьет любой маг в Симурании! Скажу больше – если ты не выдержишь, то можешь стать полубезумным психом, и я буду обязан тебя убить. Испугался?! Так вот – это еще малая часть того, чему я буду тебя учить! И если ты боишься до жидкой кашки в портках, то что же! Мне всегда пригодится лишний мертвец! Некого на охрану ставить!

– Я не боюсь!! – не просто вспылил, а разъярился Альфаран. – И если будешь так говорить, то жидкая кашка появится у тебя, старый ты… ой, простите…

Он понял, что сгоряча наговорил магу такого, что теперь тот явно не будет его обучать. Но он ошибался.

Хмурое лицо Кларахота разгладилось, и злую мину сменила гордая улыбка:

– Не могу тебе обещать, что ты станешь величайшим некромагом. Но меня ты переплюнешь. В этом я уверен!

– А разве это хорошо? – удивился Альфаран.

– Ты пока этого не поймешь. Но если ученик превосходит учителя, то такой учитель может собой гордиться. А сейчас сядь и готовься слушать. Я начинаю…

Вообще, магия, по сути своей, бесцветна. Ибо основа ее мана, а у всех магов она одинакова. Нет, конечно, есть различные разделения на Ману огня (у магов огня соответственно) или Ману воды, но никакого «цвета» она не имеет.

Возникает вопрос – почему же тогда маги делятся на светлых и темных? Суть в заклинаниях. Если какой-нибудь маг с помощью заклинания перебьет всех волков на расстоянии двух верст от коровьего стада, то он, без сомнения, будет светлым. Ибо творит добро. С точки зрения людей, конечно.

Если же другой кудесник с помощью этого же заклятья превратит процветающую деревню в не менее процветающее кладбище, то он будет темным. Ибо творит зло. То есть различие идет моральное.

Хотя есть виды Искусства, которые, по сути своей, считаются уже темными. Та же некромагия – управление мертвыми. Это уже пугает простого обывателя, ведь «настоящие светлые маги должны людей лечить и добро творить! А мертвых поднимать – это не светлое дело!» Но если подумать, тогда злым можно считать и врача, лишающего больного ноги, потому что в ней уже развилась гангрена. Ведь кому-то надо лечить, кому-то убивать, а кому-то поднимать мертвых… Не всем дано созидать.

Примерно так и сказал Альфарану Кларахот.

– Но если магия бесцветна и есть только моральные различия, то почему же произошла Война? – мальчик говорил о временах, когда маги, занимавшиеся «темными» Искусствами, жили открыто. – Если переходить к сути, то во время Войны их вырезали. Всех. Поголовно.

– Все просто. Простой народ, по сути своей, стадо – он не любит то, что не может понять своим умом. Он не любит перемен. Многие маги пытались принести перемены… иногда хорошие, иногда не очень. В этом-то все дело, – охотно разъяснил Кларахот.

– Вот твари… – С ненавистью плюнул мальчик.

– Не смей. Если человек глуп, это не значит, что он зол… Альфаран, настоящий маг никогда не зрит поверхностно. Надо учиться смотреть в корень проблемы.

– Прости, учитель.

– Тогда я продолжу. Всего существует шесть дисциплин Искусства, не считая некромагии. Магия Воздуха, Магия Земли, Магия Воды, Магия Огня. Эти четыре вида можно объединить в один раздел – Магия стихий. Остальные две – это Магия Жизни и Друидизм.

– А что это за дисциплины? Что с их помощью можно делать? – Альфаран всегда отличался изрядной любознательностью.