Златомирье. Нянька для наследниц (СИ)

Через три часа — подождать еще два.

В итоге все-таки Антин встретился с нужным человеком, но дальше идти не было никакого смысла. Решили переночевать в Крепости. На вопрос, что же такого важного он хотел узнать, этот гад просто отмахнулся. Мол, потом узнаешь!

Таверна оказалось такой же, как во всех уголках мира. Толстый трактирщик. Вот только гном. Кажется, единственный гном во всей Дакнинии. Ну не ладим мы с ними. Их жадность и способность торговаться может поспорить с нашей. А мы очень не любим, когда в чем-то нас кто-то превосходит, да и мало кто решится жить в стране демонов. Слишком о нас ходит много различных слухов. Не стоит забывать и о том, что большая часть мира предпочитает поклоняться Злате. То, что эта Богиня является сестрой Родзара, все предпочли забыть. По мне, лучше прямая жестокость Бога, чем тихое лицемерие Богини, которая не лучше. Тьфу ты, что-то меня на религию потянуло. Срочно нужно выпить.

Пока я предавалась мыслям о всякой чепухе, Антин успел договориться о двух соседних номерах и об ужине в комнаты.

— Вина? — поинтересовался гном услужливо.

— Нет! Мы не пьем, — ответил Антин.

Я с возмущением посмотрела на Стража. А как же мое мнение? Я, например, вполне себе пью.

Антин выразительно приподнял бровь. Так, кажется, мне уже все начинает в нем бесить. А может наоборот? Тьфу. Придет же в голову.

Решительно отвернулась и, негодуя, направилась наверх.

Я должна успеть. Я успею. По-другому не может быть. Вон уже виднеется последний поворот. Неужто он, и правда, направился к моему дому? Там ведь Селяна и Алия. Они беззащитны. Ну, быстрее, Буряна, прошу!

Подхлестываю кобылку и так бежавшую из последних сил, поворачиваю за поворот и натягиваю поводья.

Сердце захлестывает боль. Я не успела.

Дом догорает. Банда головорезов растаскивает вещи. Недалеко от крыльца лежит Селяна, мертвая, рядом с ней распоротое тело пса Раджи. Спрыгивая с лошадки и доставая меч, быстрым взглядом окидываю разгром. Где Алия? Почему я ее не вижу? Может, спряталась? Только бы не внутри дома…

Бандиты, занятые делением вещей, меня не замечают. Кроме одного…

— Так-так, а вот и наемница. Девочка, как там тебя, вот и твоя мамаша прибыла.

Из-за угла дома выходит Красавчик. Он толкает перед собой Алию, держа кинжал у горла девочки.

Я от ужаса застываю, крепче сжимая меч.

В больших голубых глазах моей дочки ужас. Заплаканное личико. При виде меня в глазах появляется надежда и вера. Девочка хочет броситься ко мне. Я делаю шаг навстречу.

— Стоять!!! — шипит бандит, дергая девочку к себе, на тоненькой шее появляется кровавая царапина. Малютка всхлипывает. Я снова застываю.

Соленый привкус во рту — не заметила, как прикусила губу.

— Красавчик, отпусти ее, — умоляюще прошу я. — Алия совершенно не причем. Ты же хочешь мне отомстить.

— О да, красотка! — на его лице появляется злая усмешка. — И я отомщу! Эй, парни, хватит дурью маяться. У нас гости.

Не отрывая взгляда от ножа у горла дочки, краем глаз замечаю, как подходят головорезы и застывают рядом с Красавчиком. Семеро, главарь восьмой.

— Отпустить говоришь? Миленькая малютка. Наемница, ножичек-то брось на землю. Порежешься ненароком.

Осторожно кладу меч на землю.

— И кинжальчики тоже.

Ножи летят вслед за мечом.

— Красавчик, я безоружна. Прошу, отпусти Алию.

— Отпускаю! — усмешка на красивом лице, и… и кровь из горла моей малютки.

— Не-е-е-т!..

— Не-е-ет! — я села на кровати, судорожно дыша. По лицу текли слезы. Привычная боль сжимала сердце. — Моя Алия…

С грохотом распахнулась дверь, вбежал Антин с поднятым мечом. Быстро оглядев комнату, медленно опустил оружие:

— Алента, что с тобой?

— Я… — подняла взгляд. Темные волосы, как и у моей малютки. — я… я не смогла… я не спасла… моя…моя девочка…

Обняла себя за плечи. Прикусила до крови губу, сдерживая готовый вырваться крик.

Антин, присев рядом, обнял меня. Я уткнулась ему в грудь и впервые за три года позволила себе разрыдаться.

— Все хорошо, все в порядке, это просто кошмар, — тихо участливо прошептал он, поглаживая меня по спине.

— Ес-если бы… Моя… дочка… Алия…

На секунду Антин замолк, затем снова начал говорить какие-то успокоительные слова.

Последние всхлипы и остались только слезы, текущие по лицу, и нескончаемая боль в сердце.

— Алента, расскажешь?

Нет! Ни за что! Никогда! Снова прикусила губу, не давая вырваться словам. Я должна. Он обязан знать. Родзар, как об этом рассказать? Как рассказать отцу, что я не смогла спаси его ребёнка, не смогла помочь?

— Хорошо, — уткнувшись лицом в грудь парня, ощущая теплые руки на спине, дарящие чувство безопасности, негромко начала: — После разговора с тобой, я забежала домой, закидала вещи в сумку, переоделась и отправилась к Вратам, — какая же смесь обиды, ярости и боли бушевали тогда во мне. Желала оказаться, как можно дальше от всех дорогих дакнинцев, одновременно, как мне казалось, предавших меня. — Переместилась в Ладожие, недалеко от столицы. Там наткнулась на караван, разоренный бандой разбойников. — Столько крови я даже на самых жутких жертвоприношениях не видела. И тишина. Море мух. Раздавшийся стон заставил меня подпрыгнуть. — Единственной выжившей в этом хаосе оказалась девочка, Селяна. Во время набега разбойников погибли ее родители, и она осталось сиротой. Селяну взяла с собой, решив, что вдвоем будет не так одиноко. В Веселине пришлось задержаться: я поняла, что жду ребенка.

— Ребенка? — переспросил Антин напряженно.

— Да. Через восемь месяцев родилась… Алия. Твоя дочь.

— И ты не вернулась, — с обвинением проронил Страж.

Я прикрыла глаза. Сколько раз я корила себя, что не вернулась, что пошла на поводу гордости. Проклятой гордости.

— К тому времени я окончательно поняла, что совершила ошибку, но признать ее не захотела. Решила, что справляюсь сама… — Не справилась. Не уберегла. — Селяне идти было некуда, и она осталась со мной. Что бы я без нее делала? Сняли небольшой домик. Пока Селяна присматривала за малышкой, смогла пройти обучение воинскому делу. Припомнила чему и как учил папа своих учеников. Через три года уже неплохо владела мечом. К счастью, хороший учитель попался! А метанием ножей могла бы и гордиться. Как раз закончились деньги, полученные за проданные драгоценности, и я решила заняться наемничеством, — и замолчала, вспомнив свое первое задание, когда со всей своей самоуверенностью взялась очистить фамильное кладбище. Сколько сил потратила на борьбу с упырями, а в результате ничего не получила. Ну что ж, не стоило пытаться барону напустить на меня телохранителей. Пришлось сделать его примером для других.

— В этой деятельности преуспела. Могла уже не хвататься за каждое подвернувшее задание, а выбирать. Купили домик недалеко от города. На одном дельце я и встретилась с… Красавчиком, — вздохнула, стараясь усмирить вспыхнувшую ненависть. — Не помню, из-за чего поцапались. Вроде бы мне показалась напрасной беспричинная жестокость наемника по отношению к пленникам. Ну, я со всей своей способностью вмешиваться в чужие дела, сделала замечания. Он ответил. Я вспылила. Словом за словом смогла задеть его за живое и опозорить перед товарищами. А он этого не прощал. Ну вот, какое мне, полудемону, было дело до пленников, людей? Если они готовы драть друг друга глотки, то зачем вмешиваться? Почему не промолчала? Красавчик со своими людьми слиняли раньше. По возвращению я забежала в трактир, оплатить продукты, которыми трактирщик обеспечивал моих родных. Там и узнала, что Красавчик интересовался, где находится мое жилье. И я… не успела. Он… он ее убил. Антин, я ведь была рядом. Понимаешь? Нас разделяло шагов пять! Каких-то пять шагов. А я не спасла! Ничего не предприняла. Не сделала. Он… он… перерезал моей дочке горло, словно щенку… щенку…