Мой ректор военной академии (СИ)

- Тогда - зачем?

- Ты не понимаешь? В этом же самый кайф! Ну, ничего, потом поймешь, когда прыгать сам будешь.

- Кстати, нас в тот момент еще и фотографировали. Кадры получились - исключительные, - добавила я.

- Все-таки у нас такие сумасшедшие виды отдыха не приняты, - с удивлением посмотрел на нас Рэм. - Все... чинно. Пешие прогулки, верховая езда.

- Круто, - восхитился Паша. - Я вот все хотел верховой ездой заняться серьезно - мне нравится. Но... И времени не хватает - занятия фехтованием у меня шесть раз в неделю. Плюс сборы, плюс соревнования. Да и стоит это удовольствие... Не по-детски.

- Ты на юге, пока мы были в отпуске две недели, с лошадей не слезал, - покачала я головой, - так что не прибедняйся.

- Почему не слезал? - возмутился Паша. - Я ведь и кушал, и спал. Да и мы по реке сплавились. И на водопадах были. А то, что ты в беседке сидела на ферме и книжку читала, пока я занимался - так это ты лошадей боишься. Кто ж тебе виноват.

- Не то, чтобы я боялась, - не согласилась я под насмешливый взгляд сына. - Просто я не понимаю удовольствия в отбитой пятой точке. И предпочитаю пешие прогулки. И танцы.

Рэм, услышав от меня про пятую точку, посмотрел недоуменно, словно не поверив, что я могла произнести такое.

- Все же вы совсем другие... - проговорил он, наконец. - И отношения у вас... проще. И слова вы так не подбираете, как положено... у нас.

- И это плохо? - внезапно в голосе Паши прорезалась серьезность.

- Не знаю... Но таким отношениям, как у тебя с мамой, я просто завидую.

- А разве у тебя... - опешил Паша.

- Нет-нет! - стал оправдываться юный герцог, наткнувшийся еще и на мой недовольный взгляд. - Вы не подумайте... Мы с мамой. И с отцом...

У него перехватило дыхание - он вспомнил, что отец погиб, а мать рискует собой, чтобы вернуть себе обратно свою страну.

Мы все замолчали, уставившись в золотисто-алые угли костра.

- Отец и мать - самые близкие мне люди. Но... мама никогда не забывала сама, и не давала забыть другим, что она - прежде всего - герцогиня Реймская. А я - прежде всего - ее наследник.

- И как это проявлялось? - спросил Паша.

- У нас все жестче, чем у вас. Не так, конечно, как в Османском ханстве или в той же империи Тигвердов, но... Такие посиделки у костра с моей мамой попросту не возможны. Или... сплав на лодке. Да и разговоры ни о чем - как вы их называете - по душам? Такое тоже сложно представить. И я никогда не думал, что это так... тепло.

Крупные сияющие алмазы звезд смотрели на нас - троих беглецов - и, казалось, что сочувственно подмигивали.

- Кажется, что в этом мире не осталось никого, кроме нас троих, - прошептал Паша.

- А скрываться надо там, где много народу, - задумчиво протянула я. - Знаете, по принципу листьев в лесу - когда их неисчислимое количество - сложно найти нужный.

- Может, в Москву? - предложил Паша.

- Здраво, - уважительно посмотрела я на сына. - Столица нашей родины... Там людей столько, что вполне могут пропасть и еще трое.

- Столица - это хорошо, - проговорил Рэм. - Только если преследователи поняли, что я в этом мире, то меня тут найдут. Дело времени. Причем не слишком долгого. Но идея с какой-нибудь столицей...

- Ты не забывай. Нам еще и легализоваться надо, - скривилась я.

- Это я помню.

- А если пойти от противного... - начал размышлять Паша. - Рэм, вот где тебя искать никогда не будут?

- Не знаю, - растерянно сказал юный герцог.

- Ну... Есть место, которое ты настолько терпеть не можешь, что никогда бы туда не сунулся?

- Империя Тигвердов, - не задумываясь, отрапортовал наследник Реймского герцогства. - Наши восточные соседи.

- Вот, - подвел итог Паша. - Значит, нам туда и надо.

- Постой, - попыталась остановить я сына в его замыслах. - Это же соседняя страна. Рэма могут опознать. А проблемы с языком... А одежда. И мы с тобой, сын, не умеем себя держать, как там положено...

- Последнее, как раз, не проблема, - заявил Рэм. - Спины вы держите ровно, если Павел последит за речью и за манерами по отношению к вам, миледи, то... Все вполне может получится. К тому же, если мы прибудем в столицы империи откуда-нибудь из Западной провинции, то наше легкое несоответствие и акцент спишут на провинциальность. Что касается того, что меня опознают... У нас не так распространены фотографии, как у вас. В газетах разве что. Но я уверен, что там мой портрет не печатали. Особенно в имперских. Они вообще интересуются лишь собой.

- Не то, чтобы меня волновали средства массовой информации, - хмыкнула я. - Скорее, служба безопасности. Разведка. Вот у них твои портреты точно имеются. Как и изображения правящих домов по всему миру.

- Разведку еще надо заинтересовать, - скривился Рэм. - И потом. Я могу слегка изменить внешность. Стать больше похожим на Павла и вас. Главное, когда мы встретим мага...

- Не пропалиться! - радостно поддержал его мой сын.

- Да... - вздохнула я. - И ничего в Штирлице не выдаст советского разведчика, кроме буденовки, парашюта и кирзовых сапог.

- А? - не понял мой сын.

- Ты за речью следить будешь, говорю? - пояснила я ему. - Тебе же русским языком объясняли - говоришь без молодежного жаргона!

- А кто такой Штирлиц? - поинтересовался Рэм.

- Разведчик, - хором ответили мы с Пашей.

- Кино такое есть, - добавил мой сын. - Классное!

Мы с Рэмом зарычали синхронным хором.

- Хорошее, - поправился мой невозможный отпрыск.

- Жаль, что у нас фильмов нет, - покачал головой Рэм. - Это ваше изобретение. Как и Интернет.

Я вздохнула. Как бы мне хотелось уверенно сказать вслед за Пашей - как только все закончится - и непременно хорошо - так мы сразу... И гостить в герцогство, и смотреть фильмы - и обязательно "Семнадцать мгновений весны". И на шашлыки... Обязательно настоять, чтобы мама Рэма к нам присоединилась. Положено это там у них - не положено - не важно...

- Все это будет, - словно прочитав мои мысли, серьезно сказал Паша. - Не переживай.

- Только надо хорошо все обдумать, - отозвался Рэм. - И просчитать.

Мое материнское сердце сжалось от гордости. "Надо же... Взрослые совсем!" А вслух я сказала:

- Тогда давайте просчитывать. Что нам надо? Знание языка, манер.

- Одежда, - добавил Паша. - Легенда.

- В смысле? - опять не понял нас юный герцог.

- Легенда - это то, что мы будем рассказывать всем. Кто мы, откуда мы. Как нас зовут, - пояснил Паша.

- А как мы будем выкручиваться с документами? Паспорта, подорожные, виды на жительства. Что нам может потребоваться?

- Это все как раз решаемо, - покачал головой юный герцог. - Дворяне империи имеют право путешествовать по своим надобностям, не отчитываясь ни перед кем. По крайней мере, официально. Знание языка - дело наживное. В саквояже, который мама оставила есть кристаллы с заклинанием на изучение любого языка. На имперский - он весьма отличается от вашего - я их настрою легко. Я говорю по-имперски.

- Класс! - восхитился Паша. - Мне бы такой на английский. Особенно когда мы неправильные глаголы сдаем.

- Молчи уже, ленивец! - возмутилась я. Нелюбовь сына к изучению иностранных языков меня всегда раздражала.

Рэм посмотрел на нас снисходительно, как взрослый на расшалившихся детей, и продолжил:

- Что касается одежды и, кстати говоря, денег, то это все есть в саквояже. Остается главная, на мой взгляд, проблема.

- Какая? - спросила я.

- Что нам делать с вашими волосами?

И юный герцог недовольно уставился на меня.

- А что с ними не так?

Я как раз перед первым сентября приводила себя в порядок после отпуска. И стрижку свеженькую делала - любимое каре длиною до плеч, и мелирование, чтобы кое-где прорезавшуюся седину скрыть.

- У нас так не ходят, - пояснил мне Рэм. - Женщины волосы, по-моему, вообще не стригут. И таких прядей ни у кого я не видел.

- Точно, - сказала я. - Рэм, ты умница, что обратил внимание.