Хранители

Тем не менее в условиях мира и легкой жизни хоббиты оставались удивительно крепкими; их было трудно испугать или пришибить; и хотя они любили хорошие вещи и комфорт, они вполне могли справиться, в случае необходимости, с врагом, выдержать бедствие или удивить тех, кто не знал их хорошо и судил о них только по круглым животикам и упитанным лицам. Не любящие ссориться и не убивающие ради удовольствия ничего живого, они были отважны на охоте и в случае необходимости могли сражаться голыми руками. Они хорошо стреляли из луков, так как обладали острым зрением и твердой рукой. И не только лук и стрела были их оружием. Когда хоббит наклонялся за камнем, следовало тут же удирать, и все твари, нарушавшие границы Удела хорошо это знали.

Первоначально все хоббиты жили в земляных норах, так они во всяком случае считали; в таких жилищах они до сих пор чувствуют себя лучше всего; но с течением времени они вынуждены были изменить форму своих жилищ. Во времена Бильбо в Уделе только самые богатые и самые бедные хоббиты придерживались дедовского обычая. Бедные жили в простых норах с одним окном, в то время как богатые сооружали роскошные богатые подземные жилища. Но не везде можно было найти подходящие холмы для этих больших и разветвленных туннелей (или смиалов, как сами они их называли), и на равнинах хоббиты, увеличиваясь в числе, начали строить жилища на поверхности. Даже в холмистых местностях и в старых поселках, таких как Хоббитон или Кролово Городище, даже в главном городе Удела Землеройске на белых склонах появилось много домов из дерева, кирпича или камня. Их особенно предпочитали ремесленники: мельники, кузнецы, плотники, каретных дел мастера и другие. Хотя хоббиты прежде всегда жили в норах, они издавна умели строить навесы и сараи.

Обычай строить фермы и амбары, как говорят, возник у жителей Мариша, внизу по реке Брендивайну. Хоббиты в этой местности — восточный Удел — выше ростом и крепче сложением; в слякоть они носят башмаки гномов. В их крови сильно прослеживается постороннее наследие, это видно и по пушку на их подбородках: у шерстопалов и светлоликов не было и следа бороды. На самом деле население Мариша и Букленда к востоку от реки пришло в Удел позже всех и в основном с юга: в их языке до сих пор много странных слов и имен, которые больше нигде в Уделе не встречаются.

Вероятно, искусство строить дома, как и многие другие умения, получены от дунаданцев. Но хоббиты могли научиться этому и непосредственно у эльфов, учителей людей в пору их юности. Ибо перворожденные эльфы еще не покинули Средиземье и до сих пор живут в Серебристых Гаванях и в других местах к западу от Удела. Три башни эльфов, возраста которых никто не помнит, до сих пор видны с Башенных Холмов за Западными Болотами. Они далеко видны в сиянии луны, самая высокая из них — дальше всех. Она возвышается одиноко на зеленой насыпи. Хоббиты западного Удела утверждают, что с вершины этой башни можно увидеть море: но неизвестен ни один хоббит, когда-либо взбиравшийся на нее. В сущности мало кто из хоббитов видел море или плавал по нему, и еще реже кто-нибудь возвращался с рассказами об этом. Большинство хоббитов с глубоким недоверием относилось даже к рекам и маленьким лодкам, и мало кто из них умеет плавать. И по мере того, как текли дни Удела, его жители все реже и реже встречались с эльфами, они начали их бояться и не верили тем, кто имел дело с эльфами. И море стало для них страшным словом, символом смерти, и они отворачивались от холмов на западе.

Искусство строить дома могло прийти от эльфов или от людей, но развили его хоббиты по-своему. Они не строили башни. Их дома длины, низки и удобны. Самые древние из них представляют собой не что иное, как имитацию смиала, покрытого сухой травой, соломой, дерном, с неровными стенами. Однако эта стадия осталась далеко в прошлом, и постройки хоббитов изменились, улучшенные изобретениями, заимствованными у гномов или найденными самостоятельно. Любовь к круглым окнам и дверям осталась главным напоминанием о древней архитектуре хоббитов.

Дома и норы хоббитов Удела обычно велики и населены многочисленными семействами (Бильбо и Фродо Торбинсы как холостяки представляли собой редкое исключение; но, впрочем, они были редким исключением и во всех других отношениях, например, в дружбе с эльфами). Иногда, как в случае с Кролами из Больших Смиалов или Брендизайками из Хоромин-на-Брендуине, много поколений родственников жили в мире (относительном), в наследственных многотуннельных жилищах. Кланы играли большую роль в жизни хоббитов, и они всегда тщательно разбирались в сложных родственных отношениях. Они рисовали сложные и длинные геральдические деревья с многочисленными ветвями. Когда имеешь дело с хоббитами, важно помнить, кто чей родственник и в какой степени. В этой книге невозможно изобразить геральдическое дерево, включавшее хотя бы наиболее известных членов наиболее известных семей того времени, когда начинается действие рассказа. Генеалогические деревья в конце «Алой Книги» сами по себе представляют небольшие книги, и все, за исключением хоббитов, нашли бы их невероятно скучными. Хоббиты же наслаждаются подобными вещами, если только они аккуратно выполнены: им нравятся такие книги, в которых все заранее известно и нет никаких противоречий.

Еще один обычай древних хоббитов заслуживает упоминания. Удивительный, надо сказать, обычай: через глиняные или деревянные трубки они вдыхали дым тлеющих листьев травы, которую они называли трубочным зельем или листом. Ореол чудес окружает происхождение этого странного обычая или искусства, как предпочитают называть его хоббиты. Все, что можно было узнать о нем, собрал Мериадок Брендизайк (позже хозяин Бакленда), и поскольку этот обычай и табак из Южного Удела играют определенную роль в последующем изложении, замечания Мериадока Брендизайка в предисловии к его «Сказаниям о травах Удела» следует процитировать.

«Это единственное искусство, относительно которого мы можем точно утверждать, что это наше изобретение, — заявляет он. — Неизвестно, когда хоббиты впервые начали курить его; но во всех легендах и основных преданиях о курении упоминается как об уже существующем обычае: в течении веков народ Удела курил разные травы, иногда ароматные, иногда с разными неприятными запахами. Но все предания сходятся на том, что Тобольд Табачник из Длиннохвостья (называемого также Лонгботтом) в южном Уделе впервые начал выращивать трубочное зелье в своем огороде в дни Изенгрима Второго, примерно в 1070 году по летоисчислению Удела. Лучшие сорта табака до сих пор выращиваются в этом районе, особенно такие как лист Длиннохвостья, Старый Тоби и Южная Звезда.