Магистериум морум (СИ)

Единственное, что роднило сына Борна с другими здешними детьми — маленький инкуб не мог один покидать отцовскую пещеру, похожую на пузырь в толще твёрдой породы. Без Договора он не имел возможности перемещаться в Аду силою мысли.

Но, глядя, как растёт и развивается мальчик, Борн всё чаще задумывался о том, что дело-то, может, совсем и не в Договоре, а в заботе и обучении? Может быть, сын и путешествовать по Аду начнёт, когда дорастёт до этого сам?

Мысль была крамольной, но Ангелусу ли привыкать? Он был проклят. Выдворен из Глубинного Ада. Жил на границах почти изгоем. Почти — потому что проклятия не принял, бунта не замышлял и тихо сидел вдали от очей Сатаны в Первом Адском круге. В холоде и безвестности, где сонмы глупцов так и норовят помериться силами с облечёнными волей.

Тем интереснее было ему здесь. Он изучал флору и фауну, которой нет в глубинном Аду, а последние пару десятков лет, мысленно путешествуя по Серединным землям, начал уже изучать и людей, что были забавны и по-своему опасны. Их трудно было не замечать в зябком Первом круге, на границе миров, где постепенно претерпеваешься к холоду так, что и земной не пугает до помутнения рассудка.

К тому же у людей имелись книги. В Верхний Ад они попадали, благодаря корыстолюбию чертей, и Борн находил это забавным. Если бы не тоска по Преисподней, к которой добавлялось волнение за сына, он был бы счастлив и в холоде.

Но беда близилась. Сыну — а он дал ему имя Аро, хоть это опять шло вразрез с традициями, (кто же именует детей раньше времени?) — на днях сравнялось девяносто. Мальчик сильно подрос за последние годы, и внешне его уже было не отличить от юных инкубов, что встречал иногда Борн в Верхнем Аду.

Он понимал, что сто лет — мерка условная. Совершеннолетие могло постучаться к мальчику в любой день. И даже наследнику изгоя положено будет предстать тогда перед Правителем Первого круга Ада и склониться, принимая в его лице власть Сатаны. А великая книга Договоров впишет имя нового сущего и имена тех, кто дал ему возможность появиться на свет.

Правитель будет в бешенстве, узнав, от кого завёлся этот ребёнок. И лучше всего Аро предстать у трона рука об руку с отцом, это вернее прочего сохранит мальчику жизнь при вспышке монаршего гнева. Но как это сделать, если Борна старый козёл, вернее, великий Правитель Первого круга Ада Якубус, с первого дня своего правления и на порог допускать не хочет?

Аро не сможет не явиться пред его кровавые очи, голос самого Сатаны поведёт его туда, где откроется великая книга. Новое имя должно быть вписано в неё, хочет этого рогатый Якубус или нет. Но и Правитель в силах испепелить неугодного сущего до завершения обряда, пока буквы ещё черны и не налились алым, пока Аро слаб и не бессмертен!

До записи в книге мальчик — пыль под ногами. «Стоящие рядом — отвернутся, а Сатана — моргнёт», — так говорят в Аду.

И всё-таки инкуб был уверен, что сын его станет полноправным членом хотя бы этого адского круга, хотя бы оставаясь демоном из семьи проклятых! Пусть даже весь Ад воспротивится этому.

Ангелус Борн никогда не видел пределов своих желаний. Он полагал, что сущий сумеет добиться всего. Если захочет. И сейчас он хотел.

Где-то в дальних пещерах лава подточила свод, и глухо плюхались, обваливаясь, гигантские камни, заставляя гулко вибрировать туф под ногами Борна. Можно было искупаться под этот домашний размеренный гул. Но инкуб явился сюда не для купания. У него была более соблазнительная и нужная цель. И он чуял, что цель эта на подходе.

Сейчас он видел всё разом — всю сеть огромных раскалённых потоков, уходящих в сладкую глубину Ада. Эта сосредоточенность зрения стоила ему большого напряжения, но и добыча не заставила себя ждать. Тёмное пятно мелькнуло в одной из пещер, сместилось чуть дальше…

Она!

Борн встрепенулся и исчез, оставив лишь тающий отсвет своего горячего тела. Тут же от стены отклеилось Адское Покрывало, похожее на кусок мрака, и припало к следам на камне, поедая мельчайшие капли выпота от плоти инкуба. Безмозглые твари Первого круга всеядны.

Борн же объявился в другой пещере, ещё более обширной, и спрятался за валун.

Он успел вовремя. Тень только сгущалась, прямо на его глазах превращаясь в очаровательную демоницу. Чёрную, как смоль, с алыми губами и ладонями, большеглазую, с крохотными ножками, слегка похожими на копытца.

Демоницу звали Тиллит, и имя это было как звон горячих водяных капель, разбивающихся о сталагмиты.

Её нежный запах смешивался с серными парами, и этот ароматный коктейль слегка кружил Борну голову. Но инкуб не торопился. Он был опытным соблазнителем и знал, что всему есть время и место. Место было определено, оставалось дождаться подходящего момента.

Тиллит подошла к лавовому потоку, потрогала ножкой, насколько горяча сегодня «водица»…

О страсти демоницы к купаниям Ангелус Борн узнал давно и случайно. Было время, когда он, тоскуя, годами сидел на камнях, задумчиво отслеживая потоки, и однажды, блуждая умом по соседним пещерам, заметил купающуюся Тиллит. Демоница была молода и соблазнительна — отчего бы не посмотреть? И почему бы потом не отвлекаться иногда от раздумий, разыскивая её гибкое чёрно-красное тело?

Сначала Борна умиляла её тяга к купаниям. В Первом круге их считают детской забавой, но ему ли было судить Тиллит? И он долгие годы просто наблюдал. Не подглядывал, нет. Какой смысл подглядывать в мире, где все и так предельно обнажены? Он сидел и смотрел на неё, а после….

Демоница Тиллит вытащила из лавы ножку, хихикнула и с разбега ухнула с головой! Только пузыри пошли!

Борн улыбнулся за своим каменным укрытием. Он через камень видел легко, Тиллит же была ещё слишком юна для таких умений и совершенно не замечала сидящего в засаде инкуба. Да даже и заметила бы, в чём конфуз? В том, что молодая супруга правителя Первого круга Ада предаётся детским забавам? Из этого мало что можно выторговать.

Борну нужен конфуз поосновательнее. Ему больше не к кому сейчас обратиться. Кто-то должен устроить ему протокольную встречу с Правителем. А уж там инкуб попросит за сына, возьмёт на себя любые обязательства, лишь бы мальчика признали.

В первые сотни лет своего добровольного заключения в Первом Адском круге инкуб имел отношения со здешними Правителями. И не безуспешные. Пока не надоело льстить и носить маску идиота. Но ведь у него тогда и сына не было.

Тиллит вынырнула, тряхнула очаровательной головкой в слипшихся от лавы кудряшках. Всё-таки она была необычайно мила и до сих пор возбуждала Борна.

Он планировал воспользоваться врождённым оружием инкубов — соблазнить Тиллит. А когда она станет расслаблена и благодарна, вытянуть из неё обещание посодействовать встрече с Правителем, где он попросит за Аро. Да, это было своего рода обманом, но что оставалось делать?

Тем временем демоница накупалась и наигралась с пузырями. Она выбралась на берег и стояла, подняв руки, ожидая, пока лава стечёт с неё.

Пора было выходить Борну.

Он привстал неспешно… Но тут же с потолка пещеры прямо на Тиллит обрушилось гигантское Адское Покрывало! Седое от старости. С краями, покрытыми язвами и гнёздами пустотных червей.

Покрывало было такого размера, что легко могло проглотить десяток демониц! Слишком молодых, слишком неосторожных!

Борн с рёвом вылетел из своего укрытия. Проклятья, выдыхаемые им, вспороли податливое тело обитателя подземных пещер. Адское Покрывало задёргалось, вздулось пузырём — Тиллит тоже не хотела умирать — а тут ещё инкуб бил по нему всей мощью своего тренированного естества.

Покрывало зашипело, сдуваясь, пошло алыми трещинами, Тиллит вывернулась из его уже не таких плотных объятий и плюхнулась на камни, а Борн, озверевший от наглости неразумной твари, продолжал терзать её, пока не разорвал на куски.

Однако возраст его скоро дал о себе знать. Не усталостью, нет. В Аду возраст даёт не слабость, но выдержку, и Борн быстро сумел овладеть собой.