Воины Нави

Расположившись за огромным дубовым столом, старейшины начали по очереди высказываться. Кто-то настаивал на том, что пора поднять весь столичный гарнизон и выдвинуться навстречу захватчикам. Иные, более сведущие в делах ратных, говорили, что в родных стенах бой принимать надежней. Со слов гонца, велик был древлянский отряд, настолько велик, что и не сосчитать. Князь Богумир давал высказаться каждому из старейшин, но особо его интересовало мнение старейшины из храма Велеса.

Наконец дошла очередь и до жреца. Это был худой старец, лицо которого жизнь в изобилии расписала морщинами. Немощно опираясь на посох, жрец поднялся на ноги. Его внимательные глаза неторопливо оглядывали всех собравшихся, обойдя вниманием лишь князя.

Болезненно откашлявшись, жрец начал свою речь:

— Много сегодня сказано слов и много в них храбрости. Верно говорите, старейшины, пришел в наши земли враг нежданный, живет в наших избах, режет наш скот. Никак не можно бросить междорожцев в такой беде. Нужно подымать наше воинство и выступать немедля. Каждый день наши братья приносят дары Великому Велесу и вопрошают его: на нашей ли стороне правда? Одержим ли мы победу в этой битве? И сегодня Велес ответил нам!

Жрец умолк на мгновенье, давая время одобрительному ропоту пройтись по залу, и продолжил:

— Все дары, возложенные к его алтарю, были приняты! Мы на своей земле бой принимаем, а враги наши нет. Мы в своей земле кровь прольем, а враги костьми полягут. Боги будут с нами в этой битве! Не пойму лишь одного, — жрец вновь сделал паузу, в ожидании, пока умолкнут возгласы одобрения, — почему молчит наш князь Богумир? Аль сказать тебе нечего, князь пресветлый?

Старец наконец-то взглянул в глаза князя, взглянул вызывающе, как бы вынося приговор виновному. Богумир улыбнулся, оглядевшись, словно лишь сейчас увидел собравшихся старейшин. Не оборачиваясь к двери, он выкрикнул:

— Марфа! Принеси медовухи и мяса, видать проголодались старейшины, вон глазами князя поедают, что овцу на вертеле!

Стоящий у дверей страж бросился на кухню передавать приказание Марфе. Бабка суетливо стала составлять яства на подносы, бурча под нос ругательства:

— Ну разве ж можно так! Скорей ему мясо неси и медовуху. А коли б не готово было, что ж я, кудесница какая? Неждана, чего стала столбом?! У меня не десяток рук, все одна не унесу! Хватай поднос и бегом к гостям. Подле каждого чтоб поставила по миске мяса и чарку.

Беспута юрко метнулась к подносу, стараясь не выказать на лице радости. Наконец-то ей явился шанс показаться князю на глаза. Ловко составив блюда с яствами, колдунья поднялась по ступеням, торопливо нашептывая наговоры очарования. Стоящие у княжих дверей стражи удивленно моргнули, разглядывая идущую с подносом девушку. Взгляды их стали маслеными, оглядывая ее с головы до ног, руки непроизвольно подтянули кожаные пояса. Остановившись у дверей, она высокомерно взглянула на них, негромко прошипев:

— Чего стали, истуканы, двери отворяйте! Князь, поди, ждать не любит!

Богумир держал речь перед старейшинами, неторопливо прохаживаясь по горнице и искоса поглядывая на жреца.

— Прав жрец храма Велеса, много сегодня храбрых слов было сказано. Коли приходит враг в твою землю с мечом, борониться надобно. Так и пращуры наши нам жить наказывали. Слушал я вас и молчал, думу тяжкую думая. Борониться тоже нужно умеючи. Ведь отцы и деды наши не бросались, сломя голову, с голой палкой на мечи?

Старейшины одобрительно закивали головами, переглядываясь меж собой. Богумир улыбнулся, остановившись подле жреца.

— Говоришь, сказать пресветлому князю нечего? Ну тогда ты мне скажи, жрец. Великий Велес, когда дары забирал, не прошептал ли тебе, сколько вражьих воинов явилось в Междорожье? Сколько конных, сколько пеших? Кто привел их и зачем? О чем разговоры ведут, против кого с мечом идут?

Князь замолчал, нависнув над жрецом подобно скале. Желваки заиграли на старческих скулах старейшины, глаза потупились долу, словно пряча свою ненависть от чужих взоров.

— Молчишь, жрец? Правильно молчишь, ибо не воитель ты, не разумеешь в ратном деле. Лишь воин, Перуном одаренный, может лад тому делу дать! Почему на вече не позвали воеводу Любомира?! Я к вам обращаюсь, мудрые старейшины рода полянского!

Все молчали, потупив взоры, несколько старейшин кивнули головой, соглашаясь с князем. Дверь залы со скрипом отворилась, впуская прислугу с яствами. Богумир рассерженно обернулся, вскрикнув:

— Куда прешь! Не видишь, мужи разгова…

Оборвавшись на полуслове, князь замер, впившись взглядом в вошедшую девушку. Старцы так же замерли, не по годам залюбовавшись ее красотой. Через мгновенье один из них, крякнув в кулак, молвил:

— Не кричи, Богумир, перепугал девицу. Сам ведь хотел нас кушаньем попотчевать. — И обернувшись к Беспуте, махнул рукой. — Заходи, дочка, неси сюда, что там у тебя. А то мы тут с голодухи уж волками воем да кидаемся друг на дружку.

Беспута взглянула князю в глаза, улыбнулась, испрашивая соизволения. Богумир неуверенно кивнул, провожая взглядом ее легкую поступь. В зале воцарилась тишина, ярость, одолевавшую князя, словно рукой сняло. Тихо присев к столу, он не отводил от Беспуты взгляд. Наконец, девушка подошла и к нему, неторопливо выставила миски с едой и налила в чарку медовуху. Тонкий рукав ее расшитой рубахи будто ненароком коснулся княжьего плеча. Богумир вдохнул полной грудью, вбирая в себя сладкий аромат, исходящий от ее тела. Весело поглядывая на старейшин, он воскликнул:

— Что ж ты, девонька, князя в последнюю очередь потчуешь? И вообще я все последним узнаю. Знать не знал, что у меня такая красавица в услужении! Как зовут тебя?

Беспута зарделась от услышанной похвалы и улыбнулась, украшая щечки ямочками.

— Нежданой батюшка с матушкой нарекли. А что в последнюю очередь еду подаю, за то, князь, не серчай. Гости в доме твоем, вот и выказываю им уважение.

Старейшины заулыбались, одобряя услышанные слова. Все тот же старец, заступившийся за нее у дверей, подняв чарку, провозгласил:

— Быть добру в том доме, в коем такой теплый прием оказывают. Молодец, девонька!

Остальные поддержали его поднятыми чарками и пригубили сладкий напиток. Князь, последним отпив из своей чарки, взглянул вслед уходящей Беспуте. Сильное волнение вздымало его грудь при взгляде на эту девицу. Ах как идет, словно лебедем плывет!

— Спасибо, Неждана, хороша медовуха!

Беспута, обернувшись, улыбнулась ему, перебросив косу через плечо:

— Бабу Марфу благодарите, золотые у нее руки.

Она вышла, прикрывая тяжелую дверь, а вместе с ней ушло и хорошее настроение Богумира. Он вернулся мыслями к собранию, взгляд его вновь стал холодным.

— Прошка! Гонца к воеводе Любомиру, скажи, князь на вече вызывает. Одна нога здесь — другая там!

Стражник бросился исполнять княжий наказ. Дверь вновь отворилась, и маленькая полнотелая баба Марфа суетливо вбежала с подносом. Радостно обернувшись на скрип дверей, Богумир вдруг досадно сморщился и воскликнул:

— Да когда ж вы перестанете ходить туда-сюда! Пошла вон!

Поставив впопыхах поднос с едой, Марфа юркнула вон, обиженно бурча себе под нос:

— Да что ж это такое, будто с цепи сорвался!

Воеводу Любомира долго ждать не пришлось. Не успел гонец вернуться к княжьему дому, как тут же прискакал и воевода. Бросив повод стражнику, он вошел в дом, грузно поднимаясь по скрипучим деревянным ступеням. Мельком бросив взгляд на проходящую мимо служанку, он остановился, будто споткнувшись.

— Неждана?

Беспута с опозданием обернулась, не сразу сообразив, что обращаются к ней. Взглянув в удивленные глаза Любомира, она улыбнулась. Губы ее приоткрылись, и со словами приветствия она бросила посыл соблазна:

— Здрав будь, воевода. Рада тебя видеть.

Воевода беспокойно поднес руку к груди, будто сердце защемило.

— Не думал, что встречу тебя здесь. Попасть к князю в услужение — дело непростое.

Молодая колдунья не отводила взгляда от его ладони, накрывшей оберег. Визит воеводы застал ее врасплох, и, памятуя о своей прошлой неудаче, она решила не торопиться.