Неоконченные предания Нуменора и Средиземья

Эдайн еще до прибытия в Нуменор владели многими ремеслами, и среди них было немало мастеров, что учились у эльдар, а кроме того, сохранились и собственные знания и предания. Однако материалов с собой они смогли захватить немного — они привезли лишь орудия своего ремесла, — а потому долгое время в Нуменоре любые металлы считались драгоценными. С собой эдайн привезли немало золота, серебра и драгоценных камней, которых в Нуменоре не было. Драгоценности любили за их красоту, и эта любовь впервые породила в нуменорцах алчность во времена позднейшие, когда Тень пала на них, и когда они возгордились и стали неправедно обходиться с младшими народами Средиземья. Во времена дружбы с эльфами Эрессеа получали они от них в дар украшения золотые и серебряные, и драгоценные камни. Но вещицы такие были редки и высоко ценились в ранние времена, пока власть королей не распространилась на берега земель на Востоке.

Кое–какие металлы в Нуменоре все же были, и, поскольку мастерство нуменорцев в горном, плавильном и кузнечном деле быстро росло, железные и медные изделия все больше входили в обиход. Среди мастеров эдайн были оружейники, и встарь под руководством нолдор они достигли великого искусства в изготовлении мечей, топоров, копий и кинжалов. Хотя большей частью Гильдия Оружейников делала орудия для мирного труда, они продолжали изготавливать и мечи, ради сохранения мастерства. Король и большинство великих вождей владели наследными мечами своих предков [66], но порой они дарили мечи и своим наследникам. Новый меч ковали для королевского наследника и вручали ему в день, когда ему жаловался этот титул. Но в Нуменоре никто не носил меча, и долгие годы в стране действительно почти не ковалось боевого оружия. У нуменорцев были топоры, копья и луки, и любимейшим их развлечением было стрелять из лука, стоя на земле или с коня на скаку. Позже, во времена войн в Средиземье, враги больше всего боялись нуменорских луков. «Морской народ, — говорили они, — пускает впереди себя великую тучу, и из нее дождем падают змеи или черные градины со стальными жалами». В ту пору огромные когорты королевских лучников использовали полые стальные луки и стрелы с черным оперением, длиной в руку.

Но поначалу команды огромных нуменорских кораблей долгое время сходили на берег и приходили к людям Средиземья без оружия; и хотя были у них на борту и топоры для рубки леса, и луки для охоты ради пропитания на диких безлюдных берегах, нуменорцы не носили их, когда искали встречи с людьми этих краев. И велико было их сожаление, когда Тень пала на берега, и люди, с которыми они подружились, стали их бояться или проявлять злобу, обращая железное оружие против тех, кто им его дал.

Но больше всего сильных мужей Нуменора влекло Море. Они любили плавать, нырять, устраивать гонки на веслах или под парусами. Самыми закаленными моряками были рыбаки — по всем берегам рыба водилась в изобилии, и она всегда была основной пищей в Нуменоре, да и все густонаселенные города располагались на побережье. По большей части именно из рыбаков набирали Мореходов, которые с течением времени приобрели большое влияние и стали пользоваться великим почетом. Говорят, когда эдайн впервые отправились по Морю следом за Звездой, к берегам Нуменора, их несли эльфийские корабли, и вели их эльфы, назначенные Кирданом. Потом эльфийские кормчие уплыли и забрали с собой большую часть кораблей, и много времени прошло, прежде чем нуменорцы отважились сами выйти в открытое море. Но среди них были корабелы, учившиеся у эльдар. Набираясь опыта и изобретая новое, они отточили свое искусство настолько, что осмеливались заплывать все дальше и дальше в открытое море. Когда прошло шесть сотен лет с начала Второй эпохи, Веантур, кормчий королевских кораблей при Тар–Элендиле, впервые совершил плавание в Средиземье. Он привел свой корабль «Энтулессе», что значит «Возвращение», в Митлонд, и паруса его наполняли весенние западные ветра, а вернулся он осенью следующего года. С тех пор мореплавание стало главным делом отважных и стойких мужей Нуменора. Алдарион, сын Менельдура, чьей супругой была дочь Веантура, основал Гильдию Морестранников, которая объединяла всех опытных моряков Нуменора, как о том рассказывается в следующем предании.

Алдарион и Эрендис

Менельдур был сыном Тар–Элендиля, четвертого короля Нуменора, — третьим по счету ребенком, ибо было у него две сестры, Сильмариэн и Исильме. Старшая из них стала женой Элатана из Андуние, а сыном их был Валандиль Андунийский, от которого много позже произошел род королей Гондора и Арнора в Средиземье.

Менельдур был человеком нрава кроткого, не гордого, и предпочитал упражнять скорее ум, нежели тело. Всей душой любил он землю Нуменор и все, что в ней есть, но о море, окружавшем ее со всех сторон, помышлял мало; ибо разум его был обращен к пределам более дальним, нежели Средиземье: он возлюбил небеса и звезды. Он изучал все, что мог собрать из познаний эльдар и эдайн касательно Эа и бескрайних пространств, которые раскинулись вокруг королевства Арда. Величайшей радостью для него было наблюдать за звездами. Он возвел башню в Форостаре (северной области острова), где воздух был особенно прозрачен, и с башни этой ночами озирал небеса и следил за движением светил небесного свода [67].

Когда Менельдур принял скипетр, ему пришлось покинуть Форостар и поселиться в великолепном дворце королей в Арменелосе. Правил он мудро и великодушно, хотя неизменно тосковал по тем дням, когда мог пополнять свои познания о небесных сферах. Женой его стала женщина редкостной красоты по имени Алмариан. Она была дочерью Веантура, главного кормчего королевского флота при Тар–Элендиле; и хотя сама она любила корабли и море не больше, чем большинство женщин острова, сын ее пошел скорее в Веантура, ее отца, нежели в Менельдура.

Сыном Менельдура и Алмариан был Анардиль, впоследствии известный среди королей Нуменора как Тар–Алдарион. У него было две сестры, обе — младше годами: Айлинель и Алмиэль, из коих старшая стала женой Орхалдора, потомка дома Хадора, отец которого Хатолдир приходился близким другом Менельдуру; а сыном Орхалдора и Айлинели был Соронто, о котором позже пойдет речь в этом предании [68].

Алдарион, ибо так прозывается он во всех преданиях, рос быстро и вскорости превратился в мужа высокого и статного, сильного и неутомимого и умом и телом. Златоволосый, подобно матери, он был скор на радость и великодушен, но куда более горд, нежели отец его, и еще более упрям и своеволен. С самого детства полюбил он море, и мысли его склонялись к ремеслу кораблестроения. Не лежала душа его к северным краям, и все свое время, — сколько дозволял отец, — он проводил на побережье Нуменора, особенно же близ Роменны, где находилась главная гавань острова, и крупнейшие верфи, и самые искусные корабельщики. На протяжении многих лет отец и не думал ему препятствовать, ибо отрадно ему было, что Алдарион закаляет себя трудами и упражняет мысль и руку.

Веантур, отец его матери, горячо любил внука, и Алдарион часто живал в доме Веантура на южном берегу залива Роменна. У дома того был свой причал, где всегда стояли пришвартованными немало лодок, ибо Веантур никогда не путешествовал посуху, ежели можно было добраться до места по воде; там ребенком Алдарион научился грести, а позже — управляться с парусами. Еще не достигнув зрелости, он уже мог взять на себя командование кораблем с большим экипажем и провести его из гавани в гавань.

И однажды молвил Веантур внуку:

— Анардилья, близится весна, а с нею — и день твоего совершеннолетия.

Ибо в апреле Алдариону исполнялось двадцать пять лет от роду.

— И замыслил я отметить это событие должным образом. Сам я куда старше, и думается мне, что впредь вряд ли хватит мне духу надолго покинуть свой прекрасный дом и благословенные берега Нуменора; но хочу я хотя бы еще один раз пересечь Великое море навстречу восточному и северному ветрам. И в этом году ты отправишься со мною. Мы побываем в Митлонде и увидим высокие синие горы Средиземья и зеленые края эльдар у подножия их. Добрый прием ждет тебя у Кирдана Корабела и у короля Гиль–галада. Поговори о том с отцом [69].