Королева Тьмы

— Похоже, я заблудился и решил, что могу некоторое время уделить восхитительным картинам в этой части Зала.

— В таком случае я с радостью покажу вам дорогу к вашей комнате, — произнес Хольт с ледяной вежливостью.

В Террилле хватило бы одного его слова, чтобы лакея выпороли за малейшее проявление неуважения и отсутствие подобострастия. В Террилле слуги никогда не носили свои Камни столь открыто, чтобы хозяевам, превосходящим их по социальному положению, приходилось считаться с силой подчиненных. Освальда приводило в ярость осознание того, что ему, человеку, отмеченному благосклонностью Верховной Жрицы Хейлля, приходилось признавать, что какой-то лакей тоже является Предводителем, носящим Опал.

— Сюда, — произнес Хольт в тот же миг, как Вильгельмина вышла из своей комнаты.

Освальд выругался про себя. Если бы Хольт подошел хоть на пару минут позже, он мог успеть одурманить суку и выбраться из этого проклятого места.

Затем из комнаты вышел огромный полосатый кот и уставился на него немигающими зелеными глазами, заставив впервые порадоваться присутствию лакея. Когда животное продемонстрировало в оскале весьма впечатляющие клыки, Освальд, не дожидаясь других намеков, вежливо поздоровался с леди и ощутил безмерное облегчение, когда она вернула приветствие совершенно автоматически, с этакой небрежной любезностью. Так суки при этом дворе отвечали только мужчинам, которых хорошо знали. С любым другим возникала неприятная пауза, открытым текстом говорившая: «чужак».

Это вполне могло оказаться важным преимуществом, подумал Освальд, следуя за Хольтом по лабиринту коридоров в крыло, куда поместили Александру и ее сопровождающих. Никому не покажется странным, если эскорт доставит сообщение или подарок одной дамы другой, особенно если при этом считается, что он служит в их семье уже много лет.

Да, это наверняка сработает.

«Когда эти двое работают в паре, они очень опасны», — мысленно произнес Андульвар, обращаясь к Сэйтану на Эбеново-серой нити.

Взглянув на Люцивара и Деймона, Сэйтан прекрасно понял, о чем говорит его старый друг. Все Верховные Князья довольно опасны, однако когда двое мужчин, идеально дополняющих друг друга, начинают работать в команде…

«Точно такими же были и мы в их возрасте, — сухо отозвался он. — И мы по-прежнему опасны».

«Если дело дойдет до схватки, не хотел бы я быть противником этих двоих», — задумчиво промолвил Андульвар.

Веселость Сэйтана слетела в один миг, стоило ему осмыслить эту реплику. Душа его кричала: «Они никогда не станут нашими врагами, это мои дети, мои сыновья!» Однако вторая часть его души не могла не признать потенциальную опасность появления сильных мужчин и не была так уверена в смелом заявлении первой. Да, он был вполне уверен в преданности, когда дело касалось только Люцивара. Но Деймон…

На долю Люцивара выпало очень жестокое, тяжелое детство, но, в известном смысле, это была чистая жестокость. Он не впутывался в интриги дворов, пока не подрос. Деймон же воспитывался при дворе Доротеи и с детства воспринимал извращенные уроки Кодекса и поведения, которые вбивались в мужчин Террилля, впитал их до такой степени, что они стали частью его души — и превратили в грозное оружие.

Люцивар, при всей его вспыльчивости и готовности сражаться с врагами, был способен на верность семье и двору. Однако Сэйтан начал подозревать, что преданность Деймона всегда будет лишь поверхностной, что все они могут полагаться только на его привязанность к Джанелль. А это означало, в свою очередь, что во имя своей любви его сын способен пойти на все. Следовательно, с ним нужно обращаться очень и очень осторожно.

Делу не слишком помогало и поведение Джанелль, которая бегала от Деймона, как кролик от хищной лисы. Если бы речь шла о любом другом мужчине, Сэйтан, возможно, нашел бы игры в догонялки весьма забавными. Он знал, что мальчики получали от них неизмеримое удовольствие, и понимал, почему они в таком восторге от реакции Джанелль на появление Деймона. Но он не считал, что его сын находит собственное положение хоть сколько-нибудь забавным, и гадал, что может произойти, когда тот потеряет над собой контроль, — и кто пострадает в итоге.

Когда в кабинет вошла Джанелль, Сэйтан на время отказался от решения проблемы, которая еще даже не назрела, чтобы справиться с той, которая уже успела встать перед ними.

— Повелитель, — официально поздоровалась Королева.

— Леди, — столь же официально отозвался Советник.

Она сделала глубокий вдох и повернулась к Люцивару:

— Князь Яслана, как Первого Эскорта, я прошу вас подыскать подобающие апартаменты где-нибудь неподалеку от границы с Малым Терриллем для меня и немногочисленного эскорта. Не в гостинице. Частный дом или же охранный пункт. В месте, где можно сохранить наше пребывание в секрете. Указанные апартаменты могут располагаться в любом Крае на ваш выбор. Вы можете определить время встречи, но не в ближайшие три дня.

Сэйтан стоял слишком далеко от Джанелль, чтобы уловить ее запах, однако по внезапно вспыхнувшим глазам Деймона и резкости движений Люцивара понял, что начались ее лунные дни. Ему захотелось вздохнуть. Огни Ада, как ему теперь пытаться направить инстинктивную агрессию Деймона в нужное русло, когда необходимо бороться с собственной? Ведьмы очень уязвимы на протяжении первых трех дней своего лунного цикла, потому что не способны носить Камни и прибегать к Ремеслу сложнее основ, не причиняя самим себе ужасной физической боли. И когда уязвимой оказывалась его Королева, любой Верховный Князь на протяжении всех этих дней оставался на грани, за которой не задумываясь совершит убийство.

— Вы не обязаны никому сообщать о своих действиях, — продолжила Джанелль. — Хотя из вежливости, полагаю, вам следует проинформировать Советника, Капитана Стражи и Консорта. Советник свяжется от моего имени с лордом Джорвалом, чтобы договориться о подходящем месте встречи в Малом Террилле.

— Какой смысл подыскивать безопасное местечко, если вы все равно собираетесь отправиться в Малый Террилль? — спросил Люцивар, однако Сэйтан обратил внимание, что теперь в его тоне сквозило уважение.

— Потому что я отправлюсь в Малый Террилль, не отправляясь туда на самом деле. Полагаю, это в полной мере удовлетворит беспокойство двора о моем благополучии и вместе с тем позволит мне встретиться с неким больным человеком.

Люцивар сузил глаза, обдумывая слова своей Королевы.

— Ты могла бы просто отказаться, — произнес он.

— У меня есть свои причины сделать это, — глубоким полуночным голосом произнесла Джанелль.

И Сэйтан понял, что для Люцивара это окончательно решило вопрос.

Но эйрианец по-прежнему не сводил глаз с Королевы.

— Если я соглашусь на это, нам можно будет следующие три дня суетиться вокруг тебя без опасений быть обруганными с порога?

Один-единственный вопрос — и вместо Королевы перед ними уже рассерженная младшая сестричка Первого Эскорта.

— Кому это «нам»? — зловеще поинтересовалась она.

— Семье.

Сэйтану стало очень интересно, заметил ли еще хоть кто-то взгляд, которым Деймон одарил своего брата. По-хорошему эйрианец уже должен был обуглиться. И еще Повелитель невольно задумался, сообразил ли сам Люцивар, то ли включив, то ли исключив Деймона из круга «семьи», что Консорта с Королевой связывают совсем другие узы…

— Папа! — возмущенно воскликнула Джанелль, обернувшись к Повелителю.

— Да, ведьмочка? — мягко ответил он, чувствуя, как на лбу медленно выступают капли пота по мере того, как лицо Деймона превращается в холодную, безразличную маску.

Она на мгновение уставилась на него, а затем снова повернулась к Люцивару.

— В разумных пределах! — рявкнула она. — А решать, каковы эти пределы, буду я!

Люцивар только усмехнулся в ответ, и Джанелль, громко топая, вылетела из кабинета. Ухмылка угасла в тот же миг, как эйрианец повернулся к Андульвару.

— Поскольку ты — Капитан Стражи, с этой просьбой она должна была обратиться к тебе.