Шесть Царств (СИ)

-- Карл.

-- Отлично, Карл, а это моя жена Перси.

-- Приятно познакомитс, Карл, -- промурлыкала Перси. -- Не хотите чаю?

-- Да, пожалуйста.

-- Пойдем на кухню, -- сказал Тишка.

Когда мальчик вошел на кухню, он удивился, что квартира ничуть не отличалась от Митькиной. И раковина высоко, и стол тоже не кошачий. Рядом с раковиной стул, чтобы можно до нее дотянуться, стулья вокруг стола очень высокие. Разве что пахнет не по-людски, а натуральной кошатиной. Пока Перси возилась с чайником, Тишка ловко запрыгнул на стул и указал Пашке на тот, что стоял рядом с раковиной. Мальчик взял его, придвинул к столу и приготовился слушать.

-- Так что ты вообще знаешь о Азиль-до-Абаре? -- спросил Тишка.

-- Ну, что это сон, и что он разделен на пять Царств. И еще мне говорили, что для животных именно здесь реальность, а в Мир они попадают, заснув.

-- Не так плохо, -- промурлыкал Тишка. -- В целом ты прав, но только животные в действительности не спят вообще. Или вообще не просыпаются. Короче, это сложно, но у нас как бы два тела. Одно здесь, другое в Мире, и мы можем находиться и там, и тут по собственному желанию. У вас, людей, сложнее. Если вас будят в Мире, вы отсюда просто исчезаете, а если нас разбудить здесь или в Мире, от этого ничего не изменится.

-- Если я проснусь и разбужу Тима там...

-- Он просто уснет здесь, -- кивнул кот. -- В этом вопросе мы гораздо беззащитней вас. Ты находишься в беспамятстве в Мире, но если тебя разбудят, ты просто отсюда исчезнешь. А если кто-нибудь разбудит меня там, я здесь останусь. Ну это ты понял?

--Угу.

-- Хорошо. Теперь о Сумеречном Царстве. Сумеречное Царство полностью повторяет Мир, только населяют его не люди, а звери. У нас здесь почти как у вас, тоже есть власти и правители. Только законы у нас устанавливают сильные. А самые сильные существа в Сумеречно Царстве -- это драконы. Именно они правят нами и они ставят правила. И правила эти достаточно просты. Половину цикла мы должны сидеть в домах и прятаться, иначе нас сожрут. Половину цикла идет драконья охота, а половину они переваривают пищу.

-- А что они переваривают?

-- Обычно, нас же. Тех, кто не смог спрятаться, или подзагулял, или проснулся в Мире в неподходящий момент. Таких, поверь мне, хватает. Есть еще несколько законов и один из них касается воды. Я, если честно, не знаю, почему ее нельзя хранить, как не знаю, что вообще с ней можно делать, и почему она столь опасна, но закон гласит -- хранить ее нельзя.

-- И что будет с Тимом?

-- Его осудят и привяжут к столбу. А во время следующей воздушной тревоги драконы его съедят.

-- А что надо, чтобы спасти его?

-- Ничего. Пойми, хранение воды -- одно из самых страшных преступлений. Суд его осудит, в этом нет никаких сомнений.

-- А где состоится суд?

-- В суде, -- пожал плечами кот.

И сразу после этого его глаза резко закрылись и он свесил голову на грудь.

-- Тишка, что с тобой? - спросил Пашка.

-- Ничего особенного, -- сказала Перси, ставя перед Пашкой маленькую чашечку чая. От напитка несло валерианой и еще какими-то травами. -- Его разбудили в Мире. Наверное, накормить.

-- А где у вас суд?

-- Там же, где и у вас. В администрации.

Внезапно за окнами раздался низкий протяжный звук трубы. И сразу в комнате стало очень шумно из-за детских голосов; и тесно, из-за всюду мельтешащих маленьких комочков шерсти.

-- Мама-мама-мама, можно погулять?

-- Ну пожалуйста!

-- Мама, мам..

-- Где мои коньки?

-- Зачем тебе коньки?

-- Я буду ими обороняться!

-- Тихо! -- пришел в себя отец семейства. -- А ну быстро собрались и на улицу! Брысь!

Пашка пригубил чай -- на вкус полная бурда, но правила приличия, надо сделать пару глотков.

-- Что это было? -- спросил Пашка.

-- Конец воздушной тревоги, -- ответила Перси.

-- Отведи меня к администрации, -- сказал Пашка Тишке.

-- А смысл? Я же говорю, Тим обречен.

-- Ну пожалуйста.

Тишка посмотрел на мальчика точно так же, как смотрел на котят. Потом вздохнул и сказал:

-- Ладно. Но повторяю, это бессмысленно.

-- Спасибо, -- Пашка даже смог допить чай.

Спустя десять минут, отец большого семейства шел по улице в сопровождении котят и мальчика. Он то и дело кричал на детей, но они его не очень-то слушались.

-- Не лазай по деревьям! В Мире не налазился?!

-- В Мире меня никуда не выпускают из квартиры!

-- Я тебя и здесь запру. Хватит дразнить этого барсука! Я сказал, хватит!

Пашка шел и смотрел на Заветы Сумеречного Царства. Теперь на улицах стало очень людно. Или не людно, а "зверно". Пашка оказался единственным человеком, а вот зверья здесь -- пруд пруди. Самые разные, от коров и до мышей, они сновали и бегали, спеша по своим делам, или просто играя. Их было ну очень много. Никогда в Заветах Пашка не видел такого количества зверей или людей. Все звери ходят на двух задних лапах и одеты в самую разнообразную одежду. Полностью голых мальчик не видел -- хоть что-то, но надето. Даже мыши, бегающие под ногами, облачились в строгие фраки. Тишка тоже оделся в спортивный костюм, но только сверху. Снизу -- ни штанов, ни кроссовок. Самой голой оказалась корова, напялившая лишь шляпу, и то Тишка неодобрительно покачал мордочкой при виде такого непотребства.

Они шли по Заветам и мало кто обращал на них внимания. И вот, наконец, пришли к высокому зданию администрации. В настоящих Заветах этого здания Пашка не знал, и не могло быть такого дома в настоящих Заветах. Оно резко выделялась по архитектуре. Напоминало башню, только не круглая, а многоугольная, а на вершине статуя дракона с раскинутыми крыльями. Сама башня сияла серебром, на ней по спирали поднимались арочные окна.

-- А почему такой башни нет в Мире? -- спросил Пашка.

-- Не знаю. Это Драконья Башня, такая есть в каждом городе Сумеречного Царства. Пошли, если повезет, Тима будут судить не первым.

Они вошли. Внутри башня была как муравейник. И это не образное выражение, маленькие насекомые ползали по шершавым стенам в огромных количествах. И еще здесь они встретили много-много экзотических животных. Тигры, пантеры, ягуары, львы, орлы, вараны, крокодилы и прочее и прочее... Тишка вдруг сделался очень вежливым, даже подобострастным. Он раскланивался каждому зверю, а котята облепили папу, тоже притихнув.