Волшебная лампа (СИ)

— Объясните ему, — сказал Эрв весело. Они подходили к Мавзолею, Эрв остановился на секунду и забормотал про «долбаных колдурей» и каких-то демонов. Они пошли дальше.

— Университет… — начал Эрик. — Понимаешь, про него ходит столько легенд. По приданиям это был когда-то летающий город, но Царь Царей низверг его в землю. Там готовили лучшие умы всех рас…

— Вот это вы называете «мы помним свое прошлое»? — спросил Эрв насмешливо. — Да, проклятая путинская пропаганда работает на ура. Университет — это было наивысшее достижение технологии во Вселенной! Отсюда и название. Это гигантская машина размером с город, которая контролировала практически все процессы на планете и не только. Надо где-то реку откачать, гору насыпать, лес снести, материк пододвинуть — это делал Университет. Понятно, что пусть и был у него механизм самовосстановления, обслуживать его было надо. Поэтому на нём жило много людей, в основном инженеры. Потом решили, раз уж все самые лучшие здесь, давай тут и новых готовить. Так Университет стал школой для молодых инженеров. А уже в эпоху Упадка, когда человечество потеряло внутреннюю психологическую устойчивость, туда добавилось и всей х*йни, типа философии, поэтики… Профессию инженера постепенно вытеснили и, в конце концов, Университет упал. Тупо на землю. И никто не смог починить механизм, который позволил ему летать. Поэтому его и загнали под землю… Там он еще пока что выполняет хотя бы одну полезную функцию — починяет каркас планеты. И является главным и единственно грозным орудием Верховного Правителя Земли! Вы сейчас увидите, что это за орудие. Пропустите нас!

Эрв завел их за Мавзолей, там не самая приметная дверь в Сенатской башне. По обе руки два амбала в черных пиджаках, очках и с автоматами в руках.

— У тебя есть разрешение от Правителя, Мертвый бог? — спросил охранник. — Насколько я знаю, тебе навеки запрещено посещать Университет.

— Его видел? — спросил Эрв, указывая на Вадима. — Он дает мне разрешение. Мне и ему.

— Да будет вечным Его правление, — оба охранника сделали «зигу» и пропустили.

Эрв буднично прошел, Вадим и Толик с опаской.

— Не переживайте вы так, — бросил Эрв, выходя к Сенатскому дворцу. — Они у Вадика отсосут, если он прикажет. Ярлык Царя Царей для слуг Верховного Правителя делает его носителя почти апостолом их Бога. Приготовься удивляться, Вадик. Сейчас ты узнаешь, почему у Московского кремля столько башен. Да и вообще, зачем их столько много по всей планете…

Дальше их уже не останавливали. Проходили мимо, кланялись, кто-то зиговал — выкидывал вперед правую руку. Что ж, Вадим никогда не бывал тут раньше, но представлял себе иначе. Попадались тут и обычные чиновники в пиджаках, но в основной массе какие-то странные костюмы. Мужчины в платьях, женщины со странными прическами, дети какие-то непонятные с серьезными лицами. А вот вам и «зеленые человечки»! Парочка! Прямо как в фантастических фильмах! Идут без одежды два небольших гуманоида, тела зеленые, глаза большие и черные.

— Кто это? — спросил Вадим.

— Долго и скучно объяснять. Ты вот на это лучше глянь!

Эрв распахнул ворота Сенатского дворца. И тут Вадим забыл «зеленых человечков».

Оказалось, внутри дворца ничего нет. Вообще. Здание абсолютно пустое, даже пола нет — черная земля, кое-где травка растет. И только в самом центре, под куполом, устремляясь вверх к самому потолку из земли выходит гигантский бур. Диаметром метров в десять металлическая хреновина круглой формы заканчивается чем-то вроде сверла. Металл грязный и ржавый, имеется и вход в этот бур.

— Ну, как тебе? — спросил Эрв. — Сейчас тут просто нечто вроде амбара для входа в Университет, а раньше тут были леса, бур осматривали, обслуживали… Работали люди. А сейчас — спят…

Эрв плюнул на землю и пошел к входу. Им никто не противился, не проверял, охраны нет. Они зашли и оказались в лифте.

— Раздери себе очко, Царь Царей, клянусь, я однажды зайду сюда и обнаружу здесь вместо лифта лестницу! — выпалил Эрв.

Лифт старый и обшарпанный. Кнопки вдавлены, нажимаются с трудом. Да и попахивает. Мочой и сигаретами. Эрв нажал кнопку, двери со скрипом закрылись, лифт поехал вниз. Освещение тут быть должно, но три из четырех лампочек не горят. Ехал лифт неровно, скрипел, потом накренился и пассажиры, фактически какое-то время полулежали. Эрв ругался на немецком, Толик и Вадим лежали смирно. И вот — приехали. Лифт выровнялся, двери распахнулись, открывая вид на самое совершенное технологическое изобретение человеческой расы. Университет.

Н-да. Достижение, может быть, и было когда-то, но теперь это — как Российская Федерация после СССР. Особенно в 90-е. Запустение, упадок, разложение. Некогда блестящие коридоры украшали кадки с редчайшими растениями — сейчас стены и полы в ржавчине и грязи, а кадки или разбиты, или туда налита мутная, дурно пахнущая жидкость. Грязь, постоянно попадается лишайник, в углах насрато и нассано. Не во всякой подворотне встретишь такое.

Эрв вел их, будто бывал тут тысячи раз. Мимо пронеслись плохо рассмотренные огромные помещения с таинственными механизмами. Ректификационные колонны, сепараторы, адсорбера, установки каталитического крекинга, атомные станции — это лишь мельком и то, что понятно современникам. А так — цеха, цеха, цеха с невероятными механизмами. Колбы размером с дом пустуют, а ведь там выращивали кого-то когда-то. Надписи, помогающие ориентироваться, закрашены уродским граффити. Если что-то работает — со скрипом и натужно. Некому смазывать этот механизм. Некому ухаживать за ним.

Почему-то всё это действовало на Вадима очень удручающе. Он так себе примерно представлял какой-нибудь авианосец или подводную лодку — в смысле, закрытое помещение, всюду не двери, а люки закрываются маховиком. Он представил, а сколько труда стоило построить всё это? Они с полчаса шли через удивительные чудеса техники. Проходили цеха, где стояли токарные станки, чтобы делать заготовки, диаметром метров в десять. Сломанные роботы попадались то и дело. Мусор, пыль, разлитое машинное масло. Вот какой-то явно важный гидравлический узел прорвало, так масло тупо вытекает на пол. Ручьем. В том цеху уже море машинного масла. Никому нет дела. Стало очень обидно за тех людей, которые построили это. И непонятная ненависть душила Вадима, когда он думал о тех, кто испоганил, похерил и уничтожил Университет.

— Что, не нравится, Вадик? — спросил Эрв, который определенно чувствовал настроение спутников. Если Толик только волновался, Вадим был почти в ярости. — Да-да. Обидно за людей, верно, Вадик?

— А ты не человек, что ли? — спросил Туманов зло.

— Я-то? Человек, конечно. Ну тогда у нас и Толик человек…

— Не береди рану, Мертвый бог! — вмешался Толик. — Нам долго еще идти?

— Еще километр…

Им попалось приличное количество людей. Да что там, Университет кишел самого подозрительного класса населением. Все почти мужского пола напоминали бандитов, а женского — проституток. Реагировали они странно. Многие «зиговали» Вадиму, но большинство произносили слово из трех букв. Эрв. Мертвый бог был тут популярен. Очень популярен. Как упоминалось, частенько стены из почти зеркальной нержавейки были испохаблены граффити. Не тем граффити, что граничит с произведениями искусства, тут тот тупой вариант, когда на новеньком заборе из профнастила пишут: «Тут живет Федя», или: «КИШ», или знаменитое русское: «ХУЙ», или тот же х*й рисуют… Так и тут. В основном схематические изображение половых органов, та же схематика процесса изготовления детей — ну, Университет же, всё по схеме. Но встречалось и часто встречалось изображение повешенного. Или просто петля. Писали и другие три буквы. Естественно, Эрв.

— Любят тебя здесь, — сказал Вадим, разглядывая очередной плохой рисунок повешенного. — Ты вправду Бог что ли?

— Я вправду Эрв, — оскалился тот. — А тебе бы лучше сейчас подумать, какой вопрос ты задашь. Потому что, я погляжу, и это скоро про*бут.

— Вопрос?

— Вопрос-вопрос. А теперь ты иди первым, меня туда без тебя не пустят.