Закопайте Эльминстера поглубже (ЛП)

Оно обдало их жестокой болью и бросило на мостовую шипящие молнии.

Когда эти трескучие маленькие разряды утихли, Шторм — оказавшаяся ничком на камнях, всё тело покалывало там, где не парализовало — посмотрела на Мирта, потом на Амарун.

Волосы толстого купца все встали дыбом, лицо почернело, и дымок лениво поднимался с жилета. Или как там назывался этот грязный, бесформенный предмет верхней одежды, что носил старый лорд Глубоководья.

Лицо Рун перестало быть пустым и залитым слезами. Оно было злым и внимательным.

— Эл? — прошептала Шторм.

— Кто это сделал? — рявкнул из прекрасного рта Рун знакомый голос Мудреца Долины Теней.

— Дардулкин. Самый могущественный архимаг в Сюзейле, а может, и во всём Кормире. Он стоит вон в том окне.

— Вот, значит, как? Ну что ж…

Тогда их ударило второе заклинание, взрыв, что поднял их с мостовой и швырнул вниз по улице, как подхваченные ветром листья — кувыркаться и беспомощно кричать проклятия.

— Довольно, — сплюнул Эльминстер, когда все они снова остались лежать на камнях. — Шторм, излечи меня!

— Он послал за нами свои доспешные ужасы…

— Тогда излечи меня немедленно.

Шторм повернула голову.

— Мирт, помоги мне. Нам нужно попасть за тот угол, а потом найти альков или дверной проём, который ты сможешь оборонять от любых доспешных ужасов, пока я буду исцелять Эла.

Мирт ответил нечленораздельным, осторожным «хорошо, если так» хмыканьем, затем начал ползти.

— Должен тебя предупредить, — прохрипел он, медленно подползая к ней, похожий на движущуюся кучу кухонных помоев, — что мои умения разрушителя–доспешных–ужасов слегка заржавели. У Пьергейрона есть… ээ, были — только два таких, и он считал их слишком ценными, чтобы мы на них практиковались.

— Всё, что нам нужно — чтобы ты достаточно их задержал, — ответила Шторм, подползая туда, где она смогла дотянуться до Арклета и покатить его неподвижное тело. Затем она вцепилась в Амарун, тоже заставляя её ползти.

— Хах, — проревел Мирт, протягивая руку, чтобы помочь перекатывать Арклета. — Чем старше становлюсь, тем дольше кажется это «достаточно».

— Я тоже это заметила, — согласилась Шторм, устремляясь вперёд, чтобы подхватить голову Арклета прежде чем она ударится о мостовую. — Думаю, некоторые называют это «прогрессом».

— О? Некоторые? А другие как это называют?

— Общим упадком королевств, все быстрее и неизбежнее скользящих в Бездну, ползучим хаосом и скорым уничтожением.

— Ааа. Так значит, мне стоит побыстрее зарабатывать свои монеты, а?

— Ага, — согласилась Шторм, не сдержав улыбки.

Брорин Виндстаг не помнил времён, когда где–то рядом с ним не ухмылялся бы Деласко Сорнстерн. На протяжении многих лет они почти всё делали вместе, и так продолжалось до сих пор.

И после клятвы Грозозмея исполнить смелый план лорда Илланса они не стали тратить время зря и отправились в их излюбленное «тайное место», тёмный уголок в семейных садах Сорнстерна, где могли обсудить дела, не опасаясь быть подслушанными.

Их обоих охватила бы немота — и холодный, отчаянный ужас при воспоминании о всех изменнических действиях, что они так беззаботно обсуждали — узнай они, что каждый их остроумный комментарий подслушивает и запоминает старший рыцарь Короны, который следил за Виндстагом годами. Некий сэр Талонар Винтер, очень похожий на портреты великого Короля Азуна, четвёртого обладателя этого имени, и кто в данный момент находился над ними, скрытый в кроне могучего тенистого древа.

Человек, который так привык к этой ветке, нависавшей над беседкой, где два друга обсуждали свои делишки, что он мог взобраться и слезть с неё беззвучно, даже в непроглядной тьме, при помощи или без помощи высоких стен Сорнстернов с остриями наверху.

И всё же два лорда пребывали в блаженном неведеньи о своих слушателях, и вели беседу, не скованные правилами приличия. Прямо сейчас они обсуждали шансы Марлина Грозозмея.

— Да, прямо через внешнюю стену особняка Грозозмеев. Крепкий камень в фут толщиной, никаких тайных дверей или ворот. Шагнул, не останавливаясь, синее пламя и всё прочее, и даже гари за собой не оставил.

— Никаких тайных дверей? — недоверчиво переспросил Виндстаг во второй раз.

— Нет, — подтвердил Сорнстерн. — Он в этом поклялся, настаивая, что был трезв и видел всё очень отчётливо. Они вдвоём шагнули сквозь стену, не произнося никаких заклинаний. В месте, где были прочные твёрдые камни — он потом проверил. И Индур никогда не лгал нам и не приукрашивал. Он прекрасно знает, что за такое поплатится своей шеей.

Виндстаг кивнул.

— Так расскажи мне про этих призраков синего пламени.

Сорнстерн откинулся назад, чтобы взглянуть на ночные звёзды — те немногие, что видны были за величественной тёмной листвой дерева над ними. Даже будь у него светящийся камень на шесте, чтобы вглядеться, не было никаких шансов, что юноша заметит так внимательно прислушивающегося к ним старшего рыцаря, поскольку старший рыцарь не обладал привычкой такие шансы кому–то оставлять — даже тупым и безнадёжным юным лордишкам.

Впрочем, Деласко Сорнстерн никого и не искал. Он наслаждался моментом, смакуя тот редкий случай, когда Виндстаг его слушал.

— У моего отца, Гедро, — медленно начал он, — есть хобби.

Он сделал паузу, чтобы посмотреть, как Брорин жадно подался вперёд, демонстрируя первые признаки нетерпения. Прежде чем оно успело смениться гневом, Деласко продолжил.

— Он собирает знания и реликвии о знаменитых авантюристах прошлого. Несколько лет назад он узнал всё про этих знаменитых искателей приключений, Девятку. Не героические рассказы бардов и старые кабацкие сплетни, а всё про них. Чем они кончили, если быть точным.

— Сестра Среброволосой — Лурл, Лаэраль или как–то так — попала под проклятие бога, да? После того, как надела Корону Рогов, и та пожрала её мозг?

Сорнстерн вздрогнул от слов Виндстага.

— Д-да, можно сказать и так. Она стала злой, по крайней мере до тех пор, пока её не спас лорд архимаг Глубоководья, Чёрный посох, и не взял её в жёны…

— Забавно всё обернулось, да? Сними–ка платье и узри моё лекарство! — ухмыльнулся Виндстаг.

По старой привычке Сорнстерн ответил ожидающимся от него кивком и такой же ухмылкой.

— Да, я тоже это заметил! Сколько мы потеряли, не родившись могучими магами, а?

— И правда. Значит, она съехала с катушек, и Девятка разошлась, чтобы потом никогда не сойтись снова, — почти пропел Виндстаг. — Видишь? Кое–что из того, о чём талдычили мои наставники, я всё–таки запомнил…

Сорнстерн кивнул и снова улыбнулся.

— Выловить что–то из этого потока бессмыслицы уже здорово! Ты правильно помнишь, и некоторые из участников Девятки потом были наняты богатым купцом из Аткатлы. Они не знали, что купец находится под властью архимага, желавшего воплотить долголетие и молодость в магические предметы, заточив внутри жизненную силу живых существ, и…

— Ох уж эти амнийцы! Готовы собственную руку продать! Им нельзя доверять ни на медяк!

— О… хорошо сказано, и в самом деле — нельзя! Ну, этот волшебник легко одолел авантюристов с помощью своих заклинаний и заточил их в предметы своего изготовления. Позднее по меньшей мере один, а скорее даже два из этих зачарованных предметов попали в руки Грозозмеев.

Виндстаг впервые утратил свой энтузиазм. Он сощурился, будто потрясённый какой–то мыслью.

— И откуда же ты об этом узнал?

— От отца, — триумфально ответил Сорнстерн, — а он узнал от печально известного Старого Мага, про которого ходят легенды: Эльминстера из Долины Теней. В обмен на то, что дал Эльминстеру приют на одну ночь и позволил осушить графин плохонького вина. Старый дурак решил, что ему подали лучшее отцовское.

Два лордишки уже в который раз зафыркали и заухмылялись над доверчивостью низших классов, пока Виндстаг не напрягся, когда его посетила новая мысль.

Взволнованно подавшись вперёд, он спросил: