Стальной рассвет. Пески забвения (СИ)

— Да… — вынужден был согласиться Эрл. — Того войска, что было при Атуале Третьем сейчас в Колмадоре нет. Зато есть готовые на всё для избавления от аджеронов!

— А что энгорты? — поинтересовался Руал.

— Эти захватили часть южных земель Колмадора, но дальше не пошли, потому что король Аджера пригрозил энгортам войной, если они посмеют идти дальше на север, ведь аджероны считают Колмадор своей вотчиной. Война с Аджером сейчас невыгодна Энгорту, потому что он ввязался в войну с Альгамром.

— Что энгорты не поделили с альгамрами? — спросил Эрл Сур.

— Мне ли это знать? — опять через силу усмехнулся местный. — Но ходят слухи, что степной хан Шарухтан со своими кочевниками разорил часть земель Энгорта, убил графа Молона Толлинга и разрушил его замок за то, что граф поджёг степь и посадил на кол людей хана. Король Энгорта сразу же двинул легионы на Шарухтана, но хана поддержали альгамры, ведь хан выдал одну из своих сестёр замуж за одного из племянников короля Альгамра Руальда Эндраша.

Так что Энгорт сейчас рад приостановить нападение на Колмадор. Если энгорты наберут достаточно наёмников из Нермутана для войны с Альгамром, то часть легионов отправится в Колмадор. Вот тогда жди новых бед. Говорят, в южных провинциях не осталось ни одного последователя Откровений Предтечей. Кто успели, сбежали на север, остальные погибли в сражениях, при осаде городов, или посажены на колья.

Посвящённый Римар Жункей призывает колмадорийцев к объединению, прекращению распрей между вельможами.

— Постой-постой… — удивился Эрл Сур. — Это какой Римар Жункей? Уж не купец ли?

— Поговаривают, что он был раньше купцом, — кивнул местный. — Но на него сошло озарение, он презрел свои богатства, неся заблудшим Откровения Предтечей.

— Вот уж удивил, так удивил! — покачал головой Эрл. — Я был знаком с купцом Римаром Жункеем, но представить его Посвящённым не могу.

— Вы убьёте меня? — спросил раненый с показным равнодушием.

— Нет. Я вернулся домой не для того, чтобы сражаться с соотечественниками, — сказал Эрл Сур. — Где твоя деревня? Отведи меня туда, я хочу говорить с людьми.

— А мне, пожалуй, пора на корабль, — промолвил Эстерг. — Обещание я выполнил: в Колмадор тебя доставил. Воздуха здешнего вдохнул, небо увидел, родную речь услышал, даже подраться успел. Жаль, не выпил эля и не поел мяса, но ничего, подкреплюсь на корабле и выпью вина… Слушай, дружище, — обратился он к раненому, — убивать тебя мы не будем, но взамен ты выполнишь просьбу моего друга, а твои товарищи позволят уйти моим людям. Как тебе такое предложение?

— Поднимите меня, — попросил местный.

Друзья подняли раненого.

«Стена» немного расступилась, позволяя нападающим увидеть своего товарища.

Тот крикнул:

— Они не тронут меня!

Из-за кустов осторожно поднялись трое.

Раненый продолжал:

— Один останется! Он колмадориец! Остальные уйдут на корабль и больше не вернутся!

— Хорошо! — крикнули из-за кустов.

— Что ж, прощай, Эрл Сур, — произнёс Эстерг. — Более уж не свидимся, если только боги, — при этом пират ухмыльнулся, — пожелают иначе. Я вернусь к своему ремеслу, как ты сказал однажды. А может, брошу это занятие и начну тратить, что уже имею. Как знать? Посмотрим.

— Прощай, Руал Эстерг, — сказал юноша. — Благодарю за помощь. Я буду молиться за тебя. Пусть это поможет тебе, потерявшему веру в богов.

— В лодку! — скомандовал пират.

Его люди, подобрав своих убитых, отчалили от берега, к которому пират повернулся спиной, глядя на корабль.

А Эрл, поддерживая раненого, смотрел, как к ним навстречу из-за кустов выходят колмадорийцы. Его соотечественники.

Постепенно по западным провинциям Колмадора пошёл слух о появившемся наследнике Атуала Третьего Саорлинге. Говорили разное. Сочиняли много небылиц, как это бывает всегда, когда люди знают мало, но исполнены решимости и вдохновения донести услышанное как можно большему количеству других людей.

Среди колмадорийских вельмож, отринутых от двора ещё наместником Минуком, пребывающих в своих владениях, прошёл разлад: одни верили тому, что объявившийся действительно наследник Атуала Третьего, другие считали его самозванцем. Но все склонялись к одному: необходимо посмотреть на этого наследника. Ведь многие дворяне помнили погибшего короля, а кто-то под его началом ходил в походы и участвовал в сражениях.

Эрл Сур тем временем вёл кипучую деятельность в провинциях, собирая под своим началом ополченцев, уничтожая небольшие гарнизоны аджеронов, удачно уходя от столкновений с превосходящими силами. К нему, укрывавшемуся в диких пустынных западных отрогах Химадайских гор где-то на границе с Альгамром, стекались наиболее пострадавшие от заносчивых аджеронов, уже более двадцати лет вершащих власть над страной, потерявшей короля, а вместе с ним и свободу.

К нему искали пути посланцы от колмадорийских вельмож, дабы пригласить на тайную встречу, где будут сами дворяне.

К нему выискивали подходы наёмные убийцы, укрывавшиеся под личиной желающих вступить в ополчение. Их нанимали аджеронские вельможи, обеспокоенные своей безопасностью и потерей власти.

Простой народ начал слагать легенды о его великодушии, доброте, бесстрашии, ненависти к завоевателям, любви к бедноте, великой физической силе и ловкости ума, позволяющей выходить без потерь из любых ловушек недоброжелателей.

Он не спешил принимать предложения вельмож о встрече, жестоко карал выявленных наёмных убийц и стремился взять под контроль все западные провинции Колмадора, изгнать всех аджеронов, сделать эти земли опорным пунктом для дальнейшего продвижения на восток.

Даже те дворяне, что сомневались в происхождении наследника, вынуждены были признать у него талант правителя, организатора и искусного полководца, умеющего пока малыми силами бить врага, бесследно исчезая от превосходящих сил, чьи предводители не рисковали сунуться в дикие отроги гор, выбраться откуда целыми и невредимыми будет весьма непросто. Тут не помогут сами боги.

Прошло полтора года с того дня, как Эрл Сур ступил на землю Колмадора.

Леса, покрывающие горные отроги, стояли в ярком осеннем наряде, радуя глаз разноцветьем. В чистом воздухе витал запах уже опавшей листвы, смоченной недавним дождём, чувствовался аромат сырой коры осин.

Большой отряд пеших ополченцев, растянувшись по раскрашенному осенними красками склону, спускался в долину. Далеко впереди шли конные дозоры, они уже спустились с горы, разделившись по двое, по трое, разъехались, осматривая всё, разговаривая с встречавшимися крестьянами, узнавая, нет ли поблизости аджеронов.

Среди спускающихся пешцев ехали и всадники. Эти были неплохо вооружены: кольчуга, добротный щит, меч, копьё или дротики, хороший шлем. У остальных пеших при себе было разнообразное оружие и доспехи, что говорило о нерегулярности отряда. Некоторые вообще шли с вилами, косами, цепами. Но таких оказалось немного. Основная масса была вооружена мечами, секирами, кистенями, палицами, колыхались копья обычной длины, уступающие сариссам, нужными для сражения в единой фаланге. За спинами многих висели колчаны, полные стрел, в руках — обычная на вид палка, легко превращающаяся в лук, когда её сгибали при натягивании тетивы. У кого не было хороших щитов, те довольствовались щитами из толстых досок, скреплёнными стальными полосками на кованых гвоздях. Кольчугой и шлемом могли похвастать не все пешцы. Им приходилось рассчитывать на ловкость, быстроту, удачу в предстоящем сражении, на милость богов, а может на их забывчивость — если они не зовут к себе кого-то, значит, ещё есть шанс пожить в этом мире.

Под ногами шуршала трава и опавшие листья, среди деревьев мелькали бородатые лица, светловолосые головы с заплетёнными в косичку волосами или наоборот — рассыпанными по плечам. Волосы и одежды со стальными пластинками на груди, если не было другой защиты, пропахли дымом костров. В серых, голубых и зелёных глазах светилась решимость и отвага. Они шли на битву.