Когда сойдутся тени (СИ)

С высоты башни войско, расположенное в низине, казалось далеким и нечетким, но оно напоминало вспенившийся океан, что хранит жуткие тайны в глубине. И альбатросом-призраком реял над ним дракон.

Кей почувствовала страх — ледяным комом он лег внутри нее. Теперь она понимала, зачем Марк привез их сюда. Если бы он просто рассказал о том, что войско баймов подошло к пограничным стенам, Кей не придала бы этому значения. Она ведь знала, какие в городе крепкие стены, как много воинов, как глубок ров вокруг города. Но вид с высокой пограничной башни внушал ей совсем другие чувства.

— Не хотите посмотреть в подзорную трубу? — негромко спросил Марк.

Кей лишь покачала головой, Джейк промолчал.

А зловещий дракон все совершал неспешные круги над своим темным войском, то удаляясь и становясь черной точкой, то вновь приближаясь.

Наконец, Кей спросила:

— Неужели он опять будет летать над городом?

— Думаю, что нет, — ответил Марк, — ему теперь приготовили достойный отпор. На башнях установлены специальные метательные машины. Убить дракона из них невозможно, но пришибить реально. Так что сюда он вряд ли сунется. Но битва будет. Мы ждем со дня на день, подтягиваем войска к стенам. В городе об этом мало говорят, стараются не сеять панику. Но вы, Джейк, должны знать. После битвы могут быть раненые, так что вы должны быть готовы к этому.

После Марк добавил:

— Я специально привез тебя сюда, Джейк, чтобы ты видел все сам, и не говорил, что все обойдется. А заодно и Кей, для того, чтобы она не относилась слишком легкомысленно к «динозаврикам». Теперь буду происходить страшные вещи. Начинается война. Нам следует усилить наши молитвы Создателю — да хранит Он Суэму.

— Мы выстоим, — сказал до сих пор молчавший Джейк, — мы выстоим. Все будет хорошо. Надо произносить слова надежды, ты же знаешь, Марк. Нельзя говорить плохое. Нельзя открывать сердце страху, нельзя пускать страх в город. Отец-Создатель да не оставит нас, да будет милостив к своему народу.

Джейк стал молиться вслух, грустно и торжественно. Марк вторил ему, и холодный ветер уносил молитвы вдаль.

Несколько дней спустя баймы атаковали пограничные стены, но были отброшены назад. Победе суэмцев служили и высокие холмы, и крепкие стены, и мастерство многочисленных лучников.

К пограничным стенам подтягивали воинов со всех окрестных земель, в городах совершались молитвы об охране от злых сил. Суэмцы готовились к войне, они не собирались отдавать врагу ни пяди своей родной земли. Стены вокруг городов-крепостей оказались неприступными для баймов. Гзмарданум и не пытался к ним приблизиться, лишь его тень временами появлялась над войском баймов, как зловещее предупреждение.

После атаки баймов в Желтом Доме разместили пятерых раненных воинов — двоих в палате и троих в гостиной. Но, хвала Создателю, тяжело раненых не было. Кей приходилось хлопотать с утра до вечера — и перевязки, и работа в лаборатории. Ей помогала Лосанна, а Данаэна работала в магазинчике.

Одного из раненных воинов звали Хоакин. Во время боя он сорвался со стены и упал вниз, отделавшись сломанным ребром и сотрясением мозга. Он был уже не молод, в его маленькой, ровной бородке было больше седых волос, чем черных, и такими же посеребренными были некогда черные волосы на голове. Каждый день приходила его жена, такая же не молодая, но все еще красивая женщина, и терпеливо, кротко ухаживала за ним. Хоакин оказался очень разговорчивым, даже более разговорчивым, чем его жена. В перевязках он не нуждался, Кей лишь отпаивала его травами и не разрешала подниматься с постели.

Увидев маленького Грэга, который повсюду сновал за Кей, Хоакин удивился:

— Вот он где, постреленыш. А мы-то с женой моей искали, значит, его, искали. Совет-то старейшин держит всегда в секрете это… адрес-то опекунов. А мы хотели мальца к себе взять… Я ж ведь с дедом-то его дружил. Вот как, значит… Лучшие друзья были… Но я рад, что Наханэл к этому… к Джейку попал. А наши дети выросли уже. И внуки выросли. И правнуки даже выросли. Мы-то с женой с давних пор живем в Суэме…

— Сколько у тебя детей? — спросила Кей.

— Сыновья у меня, милая. Шестнадцать сынов у нас с женой. И не одной дочки. Вот так. А уж внуков я, сколько не считал — все со счета сбивался. Потому что то и дело новые рождались. Правнуков мы и не считали вовсе. А я жене говорил: «Вот, значит, мальчиков растить мы умеем, знаем, как с ними обращаться. Так что вполне сможем мальчика Туурим вырастить». Сыновья-то мои не живут в городах — землю больно любят. Фермы у них большие, хозяйство.

Кей слушала его с грустной улыбкой. Он говорил просто, но для Кей это было невероятно — шестнадцать сыновей, и они хотели еще одного мальчика взять в дом. Удивительные люди, но и земля, на которой они жили, была не менее удивительной.

Плохие новости пришли неожиданно. Прискакали всадники из земель, что лежали севернее Келаэс-Нэна, и сообщили, что часть Большого Тракта захвачена баймами, а лес и небольшие деревни около него сожжены Гзмарданумом. Остались лишь пожарища, которые заняли полчища озверевших баймов.

И тогда стало понятно, что именно Большой Тракт был главной целью Гзмарданума, а нападение на пограничные города — лишь отвлекающим маневром. Продвигаясь в этом направлении вглубь Суэмы, баймы легко могли зайти в тыл к тем крепостям, которые были им недоступны.

По Большому Тракту — главной торговой артерии Суэмы — на север отправлялись продовольственные обозы, а с севера на юг доставлялось оружие и прочие товары. Произошедшее стало сильным ударом для суэмских городов. Конечно, на востоке были еще дороги и пути, но все они были объездными, далекими и неудобными.

Горечь поражения охватила суэмцев, и ожидание беды нависло над городами-крепостями.

В послеобеденное время Кей любила бродить с маленьким Грегом по саду, росшему вокруг Желтого Дома. Вечера были уже не такими темными и холодными, а ветра, неустанно дующие на вершине Такнааского холма, несли с собой волшебные запахи весны.

Грэг неуверенно топал, держась за руку Кей. Ему было неудобно в длинном, теплом пальтишке с капюшоном и вязаных штанишках, и он напоминал Кей игрушку-неваляшку. Рассказывая мальчику потешки и забавляя его, Кей думала о брате. В темноте пустынного сада никто не мог заметить одиноких слезинок на ее щеках, и Кей могла дать волю чувствам. Согревая в руке ладошку малыша, она думала о том, что Тома некому согреть, некому поддержать, некому пожалеть. Она думала — сыт ли ее брат, и не сбежал ли он из дома. Это были грустные, безотрадные мысли, на которые у Кей не было ответа.

Кей думала также о том, что мир, в котором остался ее брат, полон злых сил, полон тьмы, ненависти и насилия. Но ведь Джейк говорил, что для людей ее мира есть все-таки шанс, есть надежда. Сможет ли Том воспользоваться этим шансом? Сможет ли она сама им воспользоваться?

Как-то в один из дней Кей, отработав в магазинчике, возвращалась домой, как всегда пешком. Это был самый обыкновенный вечер, на улице уже стемнело, горели масляные и электрические фонари. Кей не прошла и двух улиц, как ее нагнал Лэстин. Он окрикнул ее, но девушке его голос показался незнакомым. Она узнала его только, когда высокий воин скинул с головы темный капюшон.

— Можно, я провожу тебя? — спросил он.

Свет от фонаря упал на его лицо, и Кей увидела, как странно и дико блестят его красивые карие глаза. Он был в длинном темно-сером плаще, его лоб охватывал узкий кожаный ремешок. Что-то решительное и резкое проскальзывало в его чертах, что-то, что пугало Кей. Ей почему-то стало страшно идти с ним по темным, пустынным улицам. Но она согласилась, у нее не было причин для отказа:

— Хорошо, пойдем вместе. Я сегодня задержалась в магазине.

— Я знаю. Ты теперь не часто там бываешь. Времени не хватает?

Лэстин шел так близко, что Кей чувствовала своим плечом складки его плаща. Ей стало неловко, она слегка отодвинулась в сторону и ответила: