Не будите Гаурдака

— Но если его не извлекать?..

— Если оно его до сих пор не убило, он будет жить. Твой муж — старый крепкий дуб, и один удар топора ему — комариный укус. Если бы это был топор простой. С этим же… Мужайся, милочка. В сознание, боюсь, он больше не придет.

— Но… но… как же… что же… что же делать?.. Нолла, ты должна знать!.. Ты — богиня исцеления!.. Если не знаешь ты…

— Не знает никто, — сухо произнесла старуха, стараясь не глядеть на подругу, обессиленно осевшую на проломленную драконью голову, и твердо зашагала в другую сторону, где еще шевелился и стонал один из немногих уцелевших воинов поверженного бога.

Стыдясь своего бессилия помочь и отводя глаза, остальные выжившие медленно отошли от места семейной драмы и возобновили поиски других счастливчиков, протянувших до конца побоища.

Серафима оказалась рядом со Скаввой.

— Мертвый… мертвый… тоже мертвый… — шли они, переворачивая и ощупывая каждого попадавшегося им героя.

— Скавва? — устало разогнулась, со вздохом опустив на убитого им варга рыжего мосластого отряга. — Можно задать тебе вопрос?

— Да, чужеземка. Задавай.

Сенька подумала, стоит ли представляться, но махнула рукой.

— Послушай. Мне тут одно не понятно. Все эти отряги — они же и так были мертвы Рагнарок знает сколько лет. Это ведь не настоящие люди — это их души. Так?

— Так, — кивнула богиня. — Ты хочешь узнать, как может погибнуть мертвый человек?

— Хочу, — согласилась царевна.

— Никак, — загадочно сообщила Скавва, но, и не думая нагонять тумана и изображать заоблачное всезнание, тут же пояснила свой ответ. — Здесь царит воля Рагнарока, девочка. Если бы он умер, все эти души отправились бы в Хел, как простые землекопы или портные, или их собратья, которым не посчастливилось пасть с оружием в руках. Если бы он был в сознании, то все они уже были бы на ногах, целые-невредимые, и пьяные до зеленых ёжиков, отмечая такую победу. Но он без памяти. А это значит, что пока он не выздоровеет, или не умрет, его гвардия будет находиться в таком… подвешенном, я бы сказала… состоянии.

— А… часто у вас тут такое случается?

Царевна обвела рукой молчаливое поле брани.

— Никогда, — помрачнела еще больше, если это было возможно, богиня бури и волн. — Рагнарок и Мьёлнир должны были нас защищать. Надирские твари всегда разбегались с их пути. И то, что они вот так, всем скопом ввалились в священные для каждого стены… Не могу поверить… Даже сейчас… Невероятно…

— Фригг говорила, что ее муж при нападении был в траншее.

— ???

— Ну, закрыл глаза, наплевал на всё и предсказывал будущее, — смущенно пояснила царевна. — Когда на вас напали. Это так?

— Да.

— А Мьёлнир…

— Откровенно говоря, я бы скорее про Мьёлнира сказала, что он был в траншее. Хоть у нас тут никаких траншей и канав нет, но он был в таком состоянии, в котором до траншеи ближе, чем до стола. Или до битвы, если уж на то пошло… И упился он в этот раз гораздо быстрее, чем всегда… Позор. Стыд и позор. Алкоголизм, деточка, до добра не доводит.

Сенька остановилась, как вкопанная, и принялась лихорадочно оглядываться.

— Что там? — заоглядывалась из солидарности и Скавва, даже не зная, что же они ищут.

— Там был… кто-то из богов. Из упавших. Он вскочил, побежал к очагу, достал оттуда меч… светящийся… и стал задирать драконов…

— Мьёлнир? — недоверчиво округлила глаза богиня. — Только у него хватило бы ума…

— Похоже на него, — коротко кивнула царевна.

— Где это было?

— Где-то… где-то… где-то там! Метрах в ста от нас! Недалеко от той стены!

Серафима уверено ткнула пальцем направо.

— Вижу!.. — воскликнула Скавва, метнула светящийся мячик в указанную сторону и прищурилась, оглядывая цепко открывшуюся сцену кровавого побоища. — Там как раз навален настоящий курган… или там сотни три великанов… нет, это действительно драконы!.. Невероятно… И никто не шевелится… Скорее туда! Бедная Фригг…

Заметив удивительное оживление в стане одной из поисковых партий, в сторону повисшего над холмом из тел отвратительных рептилий светильника богини волн кинулись и остальные.

Спотыкаясь, оскальзываясь и падая, через десять минут к куче изрубленных туш пришли все.

Фрей взял на себя руководство разбором завала.

Одна за другой поднимались в воздух осторожно и тяжело безжалостно искромсанные рептилии, бесформенной смрадной массой подлетали к дверям и отправлялись в последний путь к подножию одноименной с холлом павших героев горы.

— Пять… Семь… Десять… Тринадцать… Двадцать… Двадцать семь… — считали затаившие дыхание зрители.

— Вот он!!! — отчаянный вопль Фригг заставил предпоследнего дракона вздрогнуть и сбиться с курса.

Люди, боги и немногие выжившие герои кинулись к тому месту, где из-под разорванного крыла бурого, как болотная грязь, дракона показалась человеческая фигура.

Рядом с ней лежал, тускло светясь сквозь засохшую корку драконьей крови серебром, огромный двуручный меч.

— Мьёлнир?.. Мьёлнир, Мьёлнир, Мьёлнир… — кинулась к нему богиня домашнего очага. — Пусть без рук… пусть без ног… только бы жив был, только бы жив был, только бы…

Глаза очнувшегося героя и обезумевшей от горя потерь матери встретились…

Фригг со стоном осела и закрыла руками лицо.

— Нет…

— Падрэг?!..

Мьёлнира отыскали позже, среди мертвых тел.

Свернувшись калачиком, целый и невредимый, спал он безмятежным сном тщательно наклюкавшегося и довольного этим бога.

Когда его привели в себя, втолковали, что произошло и с чьего попустительства, импровизированный совет богов среди поля битвы был уже в полном разгаре.

— …Мне очень жаль, что так получилось… и что я не смог удержать единственных богов, кто мог бы защитить нас от подобной беды, от… от легкомысленных поступков… — опустив очи долу, словно чувствовал себя единственным виноватым во всем случившемся, медленно и тихо говорил Падрэг.

— Ты что это, на себя бочку катишь? — выкрикнул с носилок немногословный обычно Каррак. — Смертные нам все рассказали, что видели! Если бы не ты со своим мечом — с драконами нам бы не справиться!

— Наоборот! Единственный бог, кто смог нас защитить от подобной беды — это ты! — страстно поддержала его Аос.

— Ты всех нас спас, — неохотно согласился бледный, как саван, Фрей, с трудом приподняв голову с коленок супруги, не знавшей, радоваться ей по-прежнему, или начать плакать.

— Весь Хеймдалл лежал бы сейчас в руинах! — выкрикнула Нолла.

— Надир торжествовал бы! — сурово взмахнула кулаком Улар.

— Ты… победил их… — тихо проговорила убитая горем Фригг. — Ты… А не мой… сын…

— Спасибо, — кротко склонил перевязанную Ноллой голову бог разума. — Спасибо вам всем. Спасибо тебе, Фригг. Вы все знаете, что я — далеко не герой. И что охотно уступил бы это место любому, кто пожелал бы занять его. Но ваше признание проливает бальзам на мои раны, хоть я действительно виновен. Я видел, что происходит с Мьёлниром, к чему идет увлечение Рагнарока прорицаниями, но не приложил достаточно усилий, чтобы это остановить. Единственный мой шаг, оказавшийся полезным — приобретение магического меча…

— Где, говоришь, такие продают? — заинтересовался Фрей.

— Такие не продают, — слабо улыбнулся Падрэг. — Горные цверги и волхвы Отрягии выковали его и сплавили сталь с заклятьями пятьсот лет назад. Как я его добыл — отдельная история. Да сейчас это не важно…

— Да, не важно, — подтвердила Улар. — Важно то, кто теперь будет нашим защитником.

— Может, стоит дать еще один шанс Мьёлниру?.. — робко предложила богиня плодородия.

— Ну, уж нет! — возмущенно зыркнул оставшимся оком на нее Каррак. — Лучше я сразу пойду к Фафниру или Фенриру и предложу себя на съедение!

— Он свой шанс прокукарекал, прости меня, милочка, и ты, Фригг, прости, — хмуро обвела суровым взглядом богов Нолла. — Мьёлниру я доверять больше не могу.

Фрея опустила глаза на обрубок левой руки мужа, и спорить не стала.