Что мне приснится (СИ)

Мы шагали по лабиринту пересекающихся лабиринтов достаточно долго, чтобы я окончательно перестал запоминать наш путь. В конце концов, мы вошли в двери зала, освещенного неярким огнем нескольких факелов. Зал был гораздо больше, чем тот, в котором вчера меня принимали Тайные владыки... и Орест.

Нецах направилась дальше, на противоположную сторону зала, которая едва-едва была освещена. Там стояло несколько столов, заваленных целыми кипами различных предметов, в том числе книгами. Можно было заметить и более удивительные вещи - например, мраморное изображение женщины, на котором восседало чучело ворона. Сперва я принял это чучело за живую птицу и вздрогнул, словно почувствовав на себе ее взгляд. Но ворон оставался неподвижным на своем мраморном насесте, с которого ему никогда не взлететь.

Мне вспомнилось, что о Нецах шла слава колдуньи.

Чуть в стороне находилось каменное возвышение, наподобие своеобразного пьедестала, на котором стояла широкая пустая чаша. Нецах подошла к этому пьедесталу, и, оперевшись на него своими руками, перевела взгляд на меня.

- На чем мы с тобой остановились... Ах да. Я сказала тебе, что ты из другого мира. Да, так оно и есть, я в этом не сомневаюсь, особенно теперь, когда видела тебя.

Ее слова ничего для меня не значили, но я решил поддержать разговор ради того, чтобы после этого удобней было обратиться со своей просьбой.

- Я не понимаю ваших слов. Что за другой мир? И что во мне особенного?

Нецах вздохнула. Я практически не видел ее лица из-за темноты.

- Не так просто объяснить. Как ты думаешь, что ждет живые существа после смерти?

Такого вопроса я не ждал. Конечно, мне случалось ранее задумываться на подобные темы, но я никогда не видел в таких размышлениях много смысла. Умрешь и узнаешь.

- Не знаю. Никогда не думал, что это важно.

- Ха... Хороший ответ. Люди могут только строить догадки на этот счет. Не только люди, но и мы, Владыки, не знаем окончательного ответа на этот вопрос. Впрочем, если в конце нас ждет пустота, нам будет уже все равно. Но у меня есть одно свидетельство, что нас ждет не пустота. Одно-единственное, но безошибочно верное свидетельство -- может быть, вселенский закон, а может, просто случайное исключение. Это свидетельство -- ты. Я знаю, что случилось с тобой после смерти. Ты родился заново в этом мире.

Странно было слышать такое, но не более странно, чем вообще находиться там, где я сейчас. Я был бы уверен, что это фантазии сумасшедшего, если бы со мной разговаривал кто-то другой, но мне говорила Нецах, одна из пяти правящих миром Тайных владык, и хотя она могла вводить меня в заблуждение, я должен был слушать внимательно.

- Я все равно не могу понять...

- В другом мире ты совершил самоубийство. Убил себя, и после этого родился здесь. Не знаю, случится ли с тобой что-то подобное еще раз, не знаю, случается ли это с другими людьми. Но в тот раз случилось так. Мне открылось это. На то я и колдунья, это все знают.

Нецах ненадолго замолчала, а потом опять продолжила говорить:

- Ты живешь здесь заново, но ты это он. Вернее, ты это ты, и от этого не убежать... В твоем мире многие люди верят, что за неправедную жизнь воздаянием являются муки после смерти. Простая и несовершенная идея, но опирается она на вполне понятную логику. Самоубийство там считается величайшим из преступлений, и за него уж точно -- как предполагается -- будет положено наказание. Но что интересно, твой случай заставляет меня вспомнить трактат одного философа из твоего мира и той же, что и ты, страны. Он писал, что загробное воздаяние не является вечным. Напротив, сама суть этого воздаяния, по его мнению, заключается в невозможности погрузиться в вечность. Человек замыкается в своем опыте, своем прижизненном пути, и так как путь его был темен, перед ним разверзается бездна боли и отчаяния. "Ад есть состояние души, бессильной выйти из себя, предельный эгоцентризм, злое и темное одиночество" - есть у него такая цитата. Впрочем, в конечном счете он верил в победу вечности над временем... Был ли он прав хоть в чем-то или кругом ошибался -- этого я знать не могу.

Пока я слушал ее, на мое сердце как будто падал тяжелый груз, а при слове "одиночество" я ощутил тревожное чувство, как если бы за моей спиной всегда была пропасть, которую я не замечал, и только сейчас впервые увидел краем глаза. Может быть, дело было в этом необычном месте или в проникновенном голосе Нецах, но почему-то мне показалось, что она говорит про меня злую правду.

- Я могу сделать кое-что, что важнее, чем любые слова. Как я и собиралась с самого начала, я могу показать.

Нецах извлекла откуда-то со своей стороны пьедестала серебристый кувшин.

- Я могу показать тебе твою же жизнь. В твоем мире, до того, как ты покончил с нею своими руками.

Я кивнул и прошептал ей в ответ:

- Да...

Нецах стала наливать воду из кувшина в стоявшую передо мной чашу. Кувшин выглядел совсем небольшим, но она все лила и лила воду, пока объемистая, широкая чаша не оказалась заполнена почти до самых краев.

- Что мне делать? - спросил я.

- Смотреть, - коротко ответила Нецах.

Я склонился над чашей. В темноте и холодная поверхность воды выглядела темной и непроницаемой.

- Я ничего не вижу.

- Конечно, - усмехнулась она. - Здесь темно.

За мгновение до того, как я поднял бы голову от чаши, по поверхности воды прошла легкая рябь, как будто темнота расступалась, приоткрывая мне нечто сокрытое внутри нее.

А потом я увидел.

Глава одиннадцатая

Часть первая

Я почувствовал, что как будто просыпаюсь от сна. Вернее даже, так чувствуешь на грани сна и пробуждения, когда еще вроде бы спишь, но уже понимаешь, что необходимо вставать из теплой постели в холодное и неприветливое утро.

В следующее мгновение я понял, что стою, склонившись над полной до краев чашей, и вглядываюсь в темную и пустую поверхность воды. Чаша стоит на каменном пьедестале, на который я опираюсь руками. На этом же пьедестале лежит еще одна пара рук, меньше, чем мои. Эти руки, с гладкой, изнеженной кожей, явно принадлежат женщине; они, приятные моему взгляду, лежат совсем близко от моих рук.

Наконец я пришел в себя и вспомнил, где нахожусь. Я поспешно отдернул свои руки и сам слегка отпрянул, с некоторым смущением подняв глаза на Нецах.

Ее лица было почти не видно в темноте, но я знал, что она тоже смотрит на меня и улыбается.

- Что ты видел? - спросила она, нарушив молчание.

- Много... разного. Но я не видел ничего, что наверняка доказывало бы, что он -- это я. И я не увидел самоубийства.