Принц подземелья

— Пейте! — велел он.

— Что это? — севшим голосом спросила она.

— Спирт. Ничего другого здесь нет.

Лили сделала несколько глотков, закашлялась и вытерла выступившие на глазах слезы. В горле жгло, но руки перестали дрожать, и она чувствовала, что теперь может говорить.

— Спасибо.

Лили вернула стакан профессору, тот посмотрел на оставшийся спирт, залпом допил его и спросил:

— Это Снейп учил вас накладывать заживляющие заклятья?

Лили кивнула.

— Вам повезло, — сказал Стракус. — Крутой мужик. Он был деканом моего факультета, когда я учился в школе.

Лили снова кивнула.

— Когда закончите учиться, могу вас взять к себе в ассистентки, — предложил профессор.

— Я вообще‑то зельями хотела заниматься, — ответила Лили, которую пугала перспектива работы бок о бок с таким бездушным человеком.

— Зелья — это для слабаков, — поморщился Стракус. — Но — как хотите.

Всю следующую ночь Лили мучили кошмары, и на другой день она не смогла заставить себя пойти в больницу. Её потрясла смерть, произошедшая у неё на глазах, но еще больше её потрясло спокойствие и безразличие Стракуса, который, казалось, совсем не переживал по этому поводу. «Неужели я тоже стану такой? — думала она. — Нет, я не хочу этого».

Лили была в отчаянии. Ей казалось, что её учеба — пустая затея, что Снейп зря тратил на неё свое время, что она не способна ни к какому настоящему делу. Находясь в таком ужасном состоянии, она написала профессору отчаянное письмо, в котором подробно и откровенно рассказывала обо всем, что с ней происходит, о том, что она всерьез думает бросить университет и совершенно не представляет, что ей теперь делать дальше.

Посланная в Хогвартс сова вернулась очень быстро и принесла Лили короткую записку. Снейп сообщал ей, что завтра ему нужно быть по делам в больнице, и предлагал встретиться на кафедре ядов после того, как у неё закончатся занятия. Лили очень обрадовалась, что сможет обо всем поговорить с профессором лично: ей и самой этого хотелось, но просить его об этом было бы слишком неудобно. В то же время, она была совершенно уверена, что «дела в больнице» он придумал специально для того, чтобы у него был повод встретиться с ней, очень уж кстати они возникли. Она опять поразилась тому, как Снейп умеет угадывать её мысли и желания, причем ни о какой легилименции здесь речи быть не могло, так как их разделяло слишком много миль.

Наутро Лили отправилась на занятия и даже смогла кое‑как пережить этот день, зная, что вечером её ждет разговор с профессором. Она слегка пришла в себя после пережитого кошмара, хотя на душе у неё по–прежнему скреблись кошки. Подходя к двери в кабинет Кобруса, Лили даже немного сожалела о том, что послала Снейпу такое истеричное письмо.

Она пару раз стукнула в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла. За время учебы Лили уже успела узнать, что грозное предупреждение, висевшее на двери, относится к навязчивым пациентам и прочим посторонним, — «свои» же, то есть студенты Кобруса, всегда заходили сюда свободно. Кобрус постоянно на всех ругался и отпускал разные колкости, но никогда не отказывал им в помощи и совете.

Оба профессора были в кабинете. Снейп сидел с обычным для него каменным выражением на лице, а Кобрус что‑то рассказывал, ехидно посмеиваясь.

— А вот и твоя протеже! — воскликнул он, увидев Лили.

Лили улыбнулась, здороваясь со Снейпом, но тот лишь сухо кивнул ей в ответ.

— Раз уж я оказался здесь, — сказал он, обращаясь к Кобрусу, — то решил заодно встретиться и с мисс Поттер, чтобы узнать, как её успехи.

— Её успехи гораздо лучше, чем можно было предположить вначале, — ехидно сказал Кобрус, но на самом деле это была первая настоящая похвала, которую Лили услышала от него в свой адрес. — Если она не будет зазнаваться, то из неё может получиться неплохой целитель.

— Я рад. Не буду тебя больше задерживать, Тобиас.

— Ладно, молодец, что зашел. И спасибо за копыта фестралов.

Когда Снейп вышел за дверь, он наконец посмотрел на Лили и натянуто улыбнулся. Глядя на него, Лили подумала, что за то время, которое они не виделись, профессор как‑то выцвел и ещё больше похудел; черты его лица заострились, и он выглядел очень уставшим.

— Тобиас очень хорошо отзывался о вас, — сказал Снейп. — И он рассказал мне, как вы отличились два дня назад.

— Он имел в виду то, как я свалилась в обморок в операционной? — горько усмехнулась Лили.

— Нет, — очень серьезно ответил профессор. — Он имел в виду то, как вы ассистировали Стракусу.

Лили потупилась, не зная, что ответить. Ей было тяжело вспоминать об этом.

— Давайте‑ка пойдем в буфет, не стоять же нам в коридоре, — предложил Снейп. — Вы наверняка проголодались после занятий, а там у них раньше был неплохой кофе и тыквенно–лимонные полоски.

— Вы тоже учились здесь, профессор? — удивилась Лили.

— Нет, но я здесь иногда читаю лекции по снятию проклятий.

— И нам вы тоже будете читать? — оживилась Лили. Она подумала, что если Снейп окажется в числе их преподавателей, то учиться ей станет гораздо приятнее.

— Не в этом году, — покачал головой профессор. — Обычно я читаю на третьем курсе, и там не так уж много часов.

— Не знаю, дотяну ли я до третьего курса, сэр, — вздохнула Лили.

Однако она уже чувствовала, как присутствие Снейпа вселяет в неё уверенность в своих силах, словно возвращая к спокойным временам учебы в школе. Он вдруг показался ей старым надежным другом в этом всё ещё чуждом для неё царстве белых халатов.

Они поднялись по широкой мраморной лестнице и вошли в небольшой коридор, ведущий к буфету. Народу было совсем немного: студенты уже разошлись, профессора тоже, а оставшиеся дежурные целители в основном сидели по своим отделениям. Снейп купил ей кофе и сэндвичей и решительно не позволил платить самой.

— Ни один студент, самостоятельно пробивающий себе дорогу в этой жизни, не отказывается от дармового угощения, — произнес он. — И вы тоже не будьте чересчур гордой.

Профессор сел за столик напротив Лили («Совсем как на уроке», — подумала она) и сказал, не глядя на неё:

— Мне хотелось о многом поговорить с вами, но я не уверен, что имею право давать вам какие‑либо советы. Как вы совершенно справедливо заметили, я — всего лишь директор школы, и не могу пытаться решать что‑то за вас…

— Сэр, не надо так говорить, пожалуйста! — умоляюще произнесла Лили. — Я ведь уже просила прощения за эти слова. Неужели вы до сих пор сердитесь?

— Есть вещи, о которых трудно забыть, мисс Поттер, — нахмурившись сказал Снейп, — но я не сержусь на вас. Просто это действительно так. Я уже один раз взял на себя смелость посоветовать вам поступать сразу на второй курс, и теперь вижу, что совершил ошибку, — он наконец взглянул ей в лицо. — Мне кажется, что большая часть ваших трудностей вызвана именно тем, что вы пропустили год и просто не готовы к свалившейся на вас ответственности. Я слишком давно оказался в роли преподавателя и успел забыть, что учеба, кроме получения знаний, предполагает ещё необходимость приспосабливаться к новым условиям, строить отношения с новыми людьми… Вы ешьте, не стесняйтесь, — отвлекся Снейп, видя, что Лили внимательно слушает его и даже не притронулась к еде. — Так будет даже лучше. Мы ведь не на уроке, и я не собираюсь учить вас. Просто мне хотелось бы помочь вам пережить этот трудный для вас момент.

Лили понимающе кивнула. Спокойный, тихий голос Снейпа словно помогал ей услышать саму себя и разобраться, чего же она хочет. И он вдруг поняла, что на самом деле хочет сейчас только одного: слушать профессора, смотреть на него и верить всему, что он скажет.

— Поймите, — продолжал Снейп, — каждый целитель, которого вы встречаете в этих стенах, прошел через ту же неуверенность в своих силах, через тот же страх перед ответственностью, что и вы. Спросите любого профессора, спросите своих товарищей. Просто они пережили все это раньше, в прошлом году или тогда, когда впервые попали в больницу. Конечно, это сплотило их, а вы попали в уже сложившийся коллектив, и вам пришлось переживать все это в одиночку. Но вы ничем не хуже их, и уж точно не слабее. К несчастью для вас, вы привыкли всегда быть лучшей, и поэтому переживаете свои неудачи острее, чем прочие. Кобрус, между прочим, говорил о вас много хорошего, а от него дождаться похвалы чрезвычайно трудно.