Холодный почерк души (СИ)

— Сначала ты поможешь мне, — спокойно ответил друг, ничуть не встревоженный ее безрадостным состоянием. Он уже знал причину, как и способ "излечения" от страшной напасти, которая приключилась с его подругой. — Нужно, чтобы она забыла обо мне на время. Вообще, словно меня никогда и не существовало в ее жизни. Сможешь?

Говорили оба настолько беззвучно, что вряд ли сумели бы своим "даже не шепотом" разбудить Елену.

— А может лучше вообще стереть из ее головы все? — ехидно поинтересовалась итальянка. — Пусть перестанет думать, и целыми днями пускает слюни в подушку. Ты больной? Знаешь, чем все может закончиться? Смею напомнить, что она хоть и сильная, все же является по сути человеком, причем довольно слабым. Расшатанную психику никто не отменял.

— Что ты предлагаешь? — угрожающе свел брови вместе вампир. — Моя Сила все рано не даст никаких результатов, я уже давал ей свою кровь. И если в прошлый раз действия моего внушения хватило на сутки, то сейчас оно вообще не работает.

— Во всяком случае, — более мирно проговорила девушка. — Убирать все воспоминания опасно. Я попробую что-нибудь сделать, но полностью вычеркивать тебя из ее головы не собираюсь. Елена-блондинка — не так уж и страшно, по сравнению с Еленой-дебилкой.

Мужчина поднялся с кровати, неодобрительно хмыкнул над демонстративно отвернувшейся подругой и быстро оделся. Настроение Франчески вовсе перестало нравится ему, но как-то исправить положение пока было невозможно. Несколько раз пообещав себе стойко терпеть ее до самого заката, он сел рядом и стал наблюдать за нервными попытками девушки что-то внушить.

— Выйди, пожалуйста, — сквозь зубы попросила она, сжимая трясущиеся руки в кулаки.

Вампир надменно фыркнул, но покинул комнату, однако далеко уходить не стал. Ему не хотелось думать о том, что предстоит пережить сегодня. Во-первых, он вновь должен оставить Елену, причем отнюдь не в благородной компании, состоящей всего из одного существа — Стефана. Во-вторых, свидание с Фрэнки. С этой разъяренной кошкой, готовой выпустить когти при любом удобном случае. И у него есть несколько довольно подлых по отношению к ней идей, нуждающихся в воплощении. Плюс ко всему их обоих ждал предельно откровенный разговор, потому что кое-кто зашел слишком далеко в своих глупостях. Возомнить себе, будто она любит…

В-третьих, не спускать глаз с братишки, который обязательно воспользуется первой же возможностью вернуться "домой", дабы в своих целях использовать новое исчезновение Дамона. Но он и не догадывается, что именно этого и добивается старший Сальваторе. Ему всего лишь нужен повод, чтобы раз и навсегда избавиться от единственной на данный момент головной боли.

Итальянка гладила спящую девочку по голове, мысленно соглашаясь с принятым решением. Ей действительно нужно уехать, причем в кратчайшие сроки. Она больше не может обманывать всех, потому что все зашло дальше некуда. Сейчас девушке предстоит выбрать: оставаться ли человеком, безропотно уступив тем самым первенство, или же грызть глотки до последнего, а это уже грозит ей потерей самой себя. И она не осмелится поступить наперекор совести, поэтому еще вчера ночью побеспокоилась о билетах. Мужчина поймет ее, главное, доходчиво объяснить. Даже в безвыходных ситуациях можно, как правило, отыскать спасительную дверь. Просто нужно чуточку усердия.

— Прости меня, — шепнула она на ухо Елене. — Когда-нибудь ты поймешь, что я сейчас чувствую. Береги его всеми силами, он действительно заслуживает самой большой любви.

И вышла из комнаты, цепляя на лицо чудовищно неправдоподобную улыбку, напоминающую хищный оскал.

— У меня есть еще дела, — сказала Фрэнки, обращаясь к ботинкам вампира. — Вечером я вернусь.

Мужчина странно посмотрел на нее, а затем кивнул в знак согласия. Он знал, в чем состоит суть этих дел, но докапываться до истины не стал. Сегодня вечером и без вмешательства Силы все станет предельно ясно.

Вампир большую часть дня провел над дневником Елены, который читал не ради любопытства, а скорее исходя из привычки. Так уж получалось, что каждый из них (а это был второй по счету) оказывался в его руках по воле случая, и отказать себе в исследовании записей любимой девушки, он был просто не в состоянии. Вот и сейчас он бережно листал страницы, исписанные аккуратным почерком девочки-отличницы, и буквально переполненные их общей болью. Он всегда считал ведение дневников дурацким занятием, уделом слабых и беспомощных людей, не способных держать свои эмоции и чувства под контролем, но если бы вдруг его точка зрения изменилась, то его записи выглядели очень похоже на то, что он держал в руках. Каждое слово подходило к той ране в сердце, которой суждено было зажить еще очень нескоро, словно вместе они были единой головоломкой.

Девушка проснулась лишь к полудню и долго не могла придти в себя от количества непонятного, поселившегося у нее в голове. Дамону оставалось только разводить руками и постоянно напоминать себе о необходимости не вмешиваться. Он сидел в каких-то тридцати метрах от нее в густых зарослях садовых кустарников и с трудом сдерживал свои желания. Подходить было нельзя, иначе весь план по изучению реальной картины происходящего пойдет насмарку, а все усилия, которые прикладывает к его осуществлению вампир, будут потрачены впустую.

Именно поэтому мужчина вынужден был кусать локти от досады и довольствоваться жалкой ролью наблюдателя. Когда в окнах появилось отражение заходящего солнца, а на улицу окутало сумеречной тенью, юноша почувствовал раздражение. Он весь день потратил на бесплодные ожидания, и сейчас вынужден уходить, если не желает распрощаться с подругой, которая по логике вещей вообще сошла с ума, и весь день потратила на упаковывание чемоданов. С одной стороны беззащитная Елена, с другой ополоумевшая от любви Франческа… Как будто ему не хватает постоянных проблем со Стефаном! Решив подождать еще часок, он бесшумно прокрался к окну гостиной и с замиранием сердца наткнулся взглядом на улыбающееся лицо девушки. Она лежала на диване перед включенным телевизором, но думала о чем-то своем. Тут же безумно захотелось узнать о ее мыслях, но рисковать вампир себе не позволил. Он слишком дорого заплатил за сегодняшнюю возможность поймать наконец Стефика, и теперь обязан дойти до конца.

— Может быть, мы здесь поговорим? — нервно поинтересовалась итальянка, стоящая всего в нескольких шагах от мужчины. — Ты ведь наверное уже понял, что я не согласна ни на какие свидания?

— Понял, — согласился Дамон, с неимоверным трудом отрывая свой взгляд от любимого лица. — Ты хотела попрощаться? Красиво с твоей стороны, Фрэнни.

Он и не скрывал того, что прекрасно осведомлен о ее планах. Более того, он считает их глупым проявлением вселенского эгоизма, выстроенного исключительно на собственных желаниях и потребностях. В его голосе было столько отвращения, разочарования и неприкрытой злобы, что девушке пришлось пожалеть о своем решении откровенно все объяснить.

— Я знала, что ты разозлишься, — неуверенно начала она, медленно шагая в сторону леса. Меньше всего ей сейчас хотелось смотреть в глаза мужчине, выискивая там крупицы понимания. Он считает ее поступок предательством, и оправдываться совершенно бессмысленно. — И никогда не предполагала, что нечто подобное может произойти со мной. Я уже смирилась с мыслью о том, что не сумею полюбить кого-либо. Но Елена… Не будь ее я бы наплевала на весь мир, сделала бы все возможное, и в итоге обязательно добилась своего, потому что никто лучше меня не знает Дамона Сальваторе. Но она есть, а значит, меня не должно быть рядом. Думаю, лет через двести я сумею убедить себя в обратном, и обязательно отыщу вас обоих, чтобы лично убедиться в осуществлении моего напутствия, однако сейчас я не могу. Внутри меня все рушится, вокруг — сплошная мгла из боли и безысходности. Еще тогда, в машине, когда ты спас меня, я пыталась быть откровенной, и вовремя поняла, что всегда буду для тебя лишь другом.