Дар миротворца (СИ)

Мысли его прервала прыгнувшая к нему тень. Марк успел только вздрогнуть и на кратчайший миг увидеть обличье своего врага – лицо, сквозь бледную, полупрозрачную кожу которого просвечивался костяной череп. И несмотря на всю жуть и отвращение, вызванные этим жутким лицом, его черты показались Марку призрачно знакомыми.

«Это же моё лицо… Это я, очарованный и поглощённый магией Белого Забвения», – пронеслась сумбурная мысль, и тут за ней последовал удивительно мягкий, словно дуновение тёплого ветра, удар в глаза…

Марк очутился будто в размытом сне. Всё исчезло: дом, друзья, заросли – кругом был лишь безмолвный туман. Мелькали в призрачной мгле странные тени, несущиеся куда-то, сливались, смазывались, исчезали. Марка никто не видел и не преследовал. Он заметил, что сам несётся с огромной скоростью через болотную мглу – не то летит, не то плывёт.

«Что это? Сон? Наваждение? Я сплю?»

«Сон, сон, сон», – запели в ушах призрачные голоса.

«Спи, спи, спи», – вторили им другие.

Просыпаться отнюдь не хотелось. Исчезло всё жуткое и злое. Марк не мог вспомнить, что он переживал секунду тому назад, но чувствовал, что это было нечто мучительное и страшное. Сейчас, несясь через белую мглу, он словно освободился от всех прежних мучений, воспарил в лёгком, беззаботном полёте, где не нужно ни к чему стремиться, не нужно прилагать усилий, не нужно думать, решать и нести ответственность…

И это участь порабощённого некромантом мертвеца? Произошедшая с Марком метаморфоза не имела ничего общего с теми ужасами, которые он видел когда-то в Белом Забвении. Он летел и наслаждался полётом. Он гнался за чем-то важным, необходимым, вожделенным, а это нечто ускользало и манило за собою вдаль… Ну и пусть!

…Дыхание внезапно оборвалось. Марк ощутил сильный удар в область груди и отшатнулся, делая судорожные вдохи. Возвращаясь в сознание, он почувствовал, как его руки вскидывают меч и… обрушивают его на спину Эфая, бьющегося в непроглядной мгле с призрачными тенями. Правда, воин-отшельник среагировал быстрее, чем Марк ужаснулся своим действиям: длинный обоюдоострый меч – легендарный меч странника – парировал удар, а вслед за тем Эфай ударом ноги отбросил Марка в сторону, окончательно приведя в чувство.

«Вот что за сон это был! – с ужасом и отвращением понял Марк. – Пока я плыл в теле тенебежца, наслаждаясь бесконечным движением, эта тварь пыталась убить Эфая моими руками! И Сурок, значит, был околдован! И…»

Марк спешно поднялся с земли, поёжившись от мысли, что в любую минуту может получить стрелу от Лейны.

«Проклятье! Вот почему Эфай говорил нам укрыться в доме! Мы не просто бесполезны, мы опасны для него!»

Безмятежный полёт закончился – Марк вернулся в тело, вновь испытывав прежние мучительные чувства: нереальность происходящего надавила слепым ужасом, сводя с ума, как ночной кошмар, от которого не проснуться, которому не будет конца…

«У Белого Забвения много лиц. В нём не только гниют и разлагаются. В нём также несутся, мечутся в слепой погоне за иллюзией, за счастьем, которого в этом проклятом месте нет и быть не может. Бессмысленное движение, погоня за маревом – это такая же духовная смерть, как и неподвижное гниение в топях. Иллюзия жизни и развития, которая даже хуже, чем осознанное разложение».

Тени, тени, тени. Туман клубился и плыл, въедаясь в глаза, охватывая разум липким холодом. Марку показалось, что одна из теней вновь бросилась к нему. В ушах зашумело, как от надвигающегося урагана. Он неловко покачнулся, рубанул наугад – влево, вправо – нет, так нельзя… Так можно и друга ударить… Лучше уж просто вертеться на месте, чтобы эти твари не сумели подобраться со спины…

Марк только подумал об этом, как позади него выросла тень – он ощутил её спиной, по которой ринулось полчище ледяных мурашек. Обуянный страхом, Марк ударил с полуоборота, чётко увидев своего врага, однако меч его прошёл сквозь бестелесного призрака, рассёкши одну лишь пустоту. Враг же вновь оказался за спиной. Марк крутанулся на месте, сделав ещё один боковой рубящий удар, отпрыгнул, нанёс новый удар. В глазах всё замелькало и поплыло, как если бы бурное течение увлекло его под воду…

А враг по-прежнему был за спиной!

– Убирайся! – Марк тяжело задышал, из-за лихорадочно быстрых движений ему не хватало воздуха, но с каждым вдохом он втягивал в себя только новую порцию страха. – Оставьте меня, убирайтесь…

Хотелось выть. Невидимый, неуязвимый враг играл им как хотел.

«Ты наш, наш, наш».

«Мой, мой, мой».

Сосущая тоска обречённого. Чувство полного бессилия перед неуязвимой тварью, способной с лёгкостью завладеть его телом, а самого – поселить в свою жуткую теневую оболочку. Вновь и вновь безликая химера вырастала за его спиной – Марк с дрожью ощутил, что сейчас голова его закружится и он упадёт, а тогда…

Не выдержав, Марк глухо заревел и бросился к обволоченному туманом дому. У дверей он увидел скорчившегося на земле Ильмара. Трясясь и вздрагивая, послушник не то рыдал, не то молился, оставив бесполезный в этом бою меч. Пробежав мимо него, Марк влетел в дом и захлопнул за собой дверь, вызвав своим появлением испуганный визг Эльмики. На полу виднелись следы свежей крови.

– Амарта! Ты ранена?!

Чародейка сидела на полу, перевязывая ногу чуть ниже колена. Перевязочная ткань была насквозь пропитана кровью.

– Как видишь, – зло прошипела она. – Твой дружок-сарпедонец ухитрился дважды за день пустить мне кровь. Надеюсь, тенебежцы воздали ему по заслугам.

Марк окинул взглядом комнату, убедившись, что кроме Амарты и Эльмики в ней никого нет. Значит, и Сурок, и Лейна всё ещё сражаются…

В этот момент на чердаке раздался грохот, а затем в комнату спрыгнула Лейна. Лицо её было бледным как мел, а в глазах застыл смертный ужас.

– Маркос… Маркос, я… я…

– Стреляла в Эфая? Ничего, я тоже пытался его убить, – проговорил Марк, удивляясь своему спокойному тону. – Они совершают что-то вроде обмена телами… Стоит позволить им… и уже плывёшь себе в вечном тумане, а они…

Лейна смотрела на него перепуганными, изумлёнными глазами.

– Так ты тоже… И Сурок… Маркос, какие же мы глупцы, что не послушались Эфая сразу!

– Сурок не послушался до сих пор. Он всё ещё там.

– А Ильмар?

– Молится под дверью. Похоже, тенебежцам до него нет дела. Им нужен только Эфай.

– Спаситель, заступник и избавитель наш, храни нас от обмана, слепоты и безумия, – зашептала Лейна пересохшим голосом. Марк впервые видел, чтобы плеонейка так истово молилась.

– И вы называете себя учениками Фосфероса? – ядовито бросила Амарта. – Изнеженные слабаки!

Марка передёрнуло.

«Она права. Я не имею права отсиживаться тут. Надо отважиться. Взглянуть врагу в лицо. Я никогда не одолею врага, если буду постоянно избегать его, – мучительно подумал Марк, так и оставшись стоять у двери с мечом в руке.

«Тенебежцы неуязвимы. Ты видел, на что они способны. Ты ничем не поможешь ни Эфаю, ни Сурку».

«Но Сурок сражается».

«Это его выбор. А может быть, он так и не сумел прийти в себя. Может быть, он сейчас норовит убить Эфая. Хочешь выйти и присоединиться к нему?»

До чего же долго тянется эта минута! И ни звука не долетает сюда, кроме всхлипов ошалелого послушника.

«Я не могу просто отсиживаться здесь…»

«Тогда сядь и молись. Ты ничем не поможешь Сурку, ничем! Это безнадёжный бой».

«Бой у Раздорожной Таверны тоже был безнадёжным. Но Сурок вернулся, чтобы спасти меня…»

«Он спасал себя! Он провалил бы своё задание, если бы тебя убили!»

«И всё-таки он спасал меня… – Марк крепко сжал рукоять меча. – Если я не выйду из этого дома… Если не встречусь с врагом лицом к лицу… тогда мне нечего делать в Каллирое!»

«Самонадеянный дурак! Эфай сам сказал тебе спрятаться в доме!»

«Рассчитывая, что я найду в себе силы его ослушаться».

Кровь стремительно понеслась по венам, разнося восторженную силу отваги.

«Спасибо, Никта. Я знаю, ты думаешь обо мне сейчас. Ты молишься за меня. Я не отступлю».