Записки рыжей эльфийки

   - Разговаривало? - как зачарованная повторила она. В её глазах плескался восторг. - Что именно ты видела?

   - Видела? Почти ничего, - я намеренно промолчала о златовласке, - но слышать слышала. Оно приказало мне уйти от вас, и всё остальное посылало именно оно. - Ага, про элементалей им тоже не обязательно знать. - Не знаю, как так получилось, однако я прекрасно понимала, кому принадлежат мои галлюцинации. Пространство пыталось что-либо подсказать мне. Но что - убей, не помню.

   Я уверена, девушка была посланницей Лихостенья. Потому я и решила нагло смолчать и притвориться блондинистой дурочкой.

   - Хорошо. Давайте отдохнём до вечера, я жуть как устала.

   Я и Алекс молча согласились с предложением подруги и сестры в одном лице, растянулись по обе стороны от неё на тёплом, пригретом мху. Как назло, сон не шёл, и я попыталась отвлечься, фантазируя. Закрыв глаза и покачиваясь на тревожащих волнах боли, я рисовала в воображении то Университет, в который хотела вернуться на выпускной, то "бедную" принцессу Фрей, про кою я, дырявая башка, совсем забыла - обещала же по окончании учёбы приехать в гости. Совесть тут же проснулась и начала медленно грызть изнутри короткими фразами типа: "Не вспоминаешь принцесску! А она о тебе каждый день вздыхает!" Вновь дав себе обещание вернуться и навестить её вместе с кем-нибудь из однокурсников, я повернулась на бок, стиснула зубы, ибо ноги горели, и уснула беспокойным сном.

   Мне снится небо. Нет, оно мне не снится - я явственно вижу его перед собой. По бокам от меня сидят мои любимые верные Ирма и Адел. Ох, они волнуются, чёрт возьми, но в ирреальном мире со мной всё в порядке, я даже умею улыбаться. И с моими ногами тоже всё в порядке, я изредка подпрыгиваю на месте и подворачиваю ноги под себя, кренделем.

   - Ничего страшного, - успокаиваю сама себя, обхватив руками плечи. В моём любимом месте - в пещере - было ужасно холодно. Ветер задувал костёр, некогда являвший мне видения под Энигму, он почти не горит. Тотемные сущности-животные тоже мёрзли, они жмутся ко мне в надежде согреться. А я ничего не могу сделать.

   "Не кори себя", - думает мудрая левиафан и толкает чешуйчатым лбом меня.

   "Ты не могла ничего сделать", - подхватывает её мысль ирбис.

   - Девочки, если б вы знали - как сложно порой отрывать себя от самоедства. - Я качаю головой, и снежинки слетают с моих волос на каменный пол укрытия. - Иногда мне кажется, что оно родилось на свет раньше меня, а не вместе со мной.

   "Раньше тебя родились только мы, и именно поэтому нас у тебя двое, и в том мире ты на три года старше. Эктоплазмы было слишком много".

   - А характер? Откуда он у меня такой...

   "Вредный? Ну, не знаю, может от того, что ты рыжая?"

   Адел пристально смотрит на Луну, грустно светившую прямо на нас, и вздыхает, уронив усы: "Тебе пора просыпаться".

   Проснулась я из-за сильного толчка в обожжённую правую руку. Взвизгнув, я подскочила и умудрилась удариться головой о ствол близ находящегося дерева.

   - Лиз, быстрей, мы совсем забыли о неживой и живой воде! - Полинка трясла меня из всех своих немаленьких сил.

   Я потянулась и, предвкушая реакцию друзей, улыбнулась. Зачем так волноваться, когда знают - я эльфийка. Мне вызвать живую и неживую раз плюнуть.

   - А зачем о ней вспоминать? Знаешь, как легко её найти?

   Поля недоверчиво покосилась на меня, я одну руку положила на ствол дерева (ель, кажется, была), а вторую - на землю. Чуть сжала пальцы и оп-ля! - по левой рукой начал течь древесный сок, подруга только успела подставить чашу под ручеёк. С землёй оказалось немного сложнее, но и с этим я вполне успешно справилась: в земле образовалась трещина, и сквозь неё наружу выскочил фонтанчик подземной воды.

   - Вот тебе и неживая, - я показала на фонтанчик, - и живая, - показала на дерево.

   - Да-а, хорошо, когда дядя - эльф.

   А, да, перед тем, как отправиться в поход, я закляла Алекса на потерю памяти - после сегодняшней ночи он должен был преспокойно забыть, зачем мы приехали сюда. Мы с подругой уже приготовили запасной вариант его памяти, мол, в поход решили сходить, и разве есть на земле прекрасней место, чем наша родная Сибирь? Конечно же... есть.

   Разбудила меня Поля, естественно, ночью. Вспомнила-то она только когда проснулась, так что мы злой дружной гурьбой пошли на поиски таинственного цветка папоротника - я шла очень медленно, памятуя о волшебной эльфийской мази, о которой так много рассказывали в Академии. Эх, нет бы взяла...

   Папоротники, гады спорангистые, цвести упрямо не хотели. Тогда Поля сказала:

   - Что ж, давайте хоть чашу на огонь поставим. Ты, подружка, иди, а мы тут сами всё подготовим, окей?

   - Окей.

   Я отошла от них довольно далеко, в самую глубь леса, и присела на пенёк, найденный прямо под боком. Луна только-только взошла и сейчас лукаво смотрела на землю. На небе не было ни облачка, ни тучки, что настораживало.

   - Луна, а, Луна, - обратилась я к светилу, - почему мне живётся так несладко?

   The Moon оскалила свои зубки, если они у неё есть, и подмигнула мне жёлтым глазом.

   - Думаешь, можно не волноваться?

   Мне ещё раз подмигнули. Я встряхнула головой.

   - Действительно - и чего я раскисаю? Так, цветок папоротника, иди-ка ко мне, я тебя совершенно не обижу!

   Я спрыгнула с пенька и потёрла ручки. Ох, и ехидная же я, однако работает! Левый папоротник вдруг раскрыл все свои листья, вздрогнул ветками и потянулся к лунному свету. Луч серебристого цвета протянулся к тёмно-зелёным листьям.

   - Луна, а, Луна, он же вампирит тебя конкретно. - Я задумчиво запустила пятерню в волосы.

   А из самой серединки растения вырос красный-красный бутон, да такой яркий, что на огонь похож. И почему все говорят, что папоротники не цветут? Вот - живое тому доказательство, цветут.

   Поражённо зависнув, я присвистнула. Алый цветок встрепенулся, оборвался с тоненького стебелька и, взмыв в воздух, упал мне на ладонь.

   Ой!

   - Да ты свист любишь! А я и не умею практически.

   И, чуть посвистывая, я понесла цветок, не смотря под ноги и цепляя каждую колючку.

   Вода как раз закипела, Поля бросала листок папоротника в смесь. Я села рядом и, прощально свистнув, уронила алое создание в воду. Она мигом окрасилась в цвет самого создания.

   Огонь затух. Я взяла в руки чашу, на удивление холодную, и поднесла ту к губам. Испарения не было, парообразования тоже. Страшно. Наклонила Алатырь и почувствовала, как по глотке и пищеводу течёт не просто кипяток - лава. Сглатывать даже не старалась, смесь из двух вод сама впитывалась в плоть. Она обжигала горло, затекала в лёгкие, заставляла тело корчиться, а сердце с удвоенной скоростью гонять кровь по венам, артериям и капиллярам.

   Зачем надо пить кипяток? Неужели нет никакого другого выхода?

   Лава кончилась, но ощущение её присутствия осталось. Я не могла ни дышать, ни говорить. Беспомощно я закрыла глаза в попытке успокоиться - не помогло.

   - Подруга, ты меня пугаешь. - Лаврентьева потрясла меня за плечо, и я распахнула глаза.

   Вдруг из-за ближайшей сосны (в этот раз я очутилась где-то в тайге) мне навстречу вышла маленькая желтоглазая девочка лет шести-семи. В белом платье до колен, с венком из трав на блондинистой голове, она подошла ко мне и, протянув ручку вперёд, коснулась моего посоха-копья. По нему тут же прошёлся иней, руны на острие заблистали синим светом.

   - Я знаю тебя, - шепнула я, чувствуя, как воздух наждаком надрал горло.

   Это была она - та самая девчонка, умирающая в моём видении.

   Как она здесь оказалась?

   Кто она?

   Почему она?

   Зачем она?

   Девчонка подняла на меня невинные глаза и стала подходить ближе - медленно, завораживающе, будто пытаясь остановить меня и заставить подчиниться себе. Я почувствовала жгучую боль в горло, и так саднившем с невероятной силой. Алекс, как будто поняв что-то, рванулся к девочке, но та откинула его, даже не прикасаясь к парню. И тогда желтоглазая заговорила: