Место под звездами (СИ)

— Ты что? Хочешь, чтобы я тебя убил? Тебе жизнь бессмертная надоела? Палача ищешь? А сам руки на себя наложить не можешь? — злобненько подковырнул собеседника Будущий святой отец.

— …Если бы ты знал, как ты прав!!! — взвыл Дьявол. От его голоса завибрировали стены, а барабанные перепонки Послушника чуть не лопнули, Рогатый же рухнул на колени и пополз к ничего не понимающему Будущему святому отцу.

— Убей меня! Я так устал! — рыдало скрюченное Существо. Послушник, напрягая все силы, уворачивался от резких выпадов в свою сторону витых рогов, а Исчадие Ада било лбом об пол так, что трещала каменная кладка.

— Успокойся! Хватит! — крикнул Послушник.

— Я не хочу жить! У меня такое страшное обличье! Я сам себя боюсь! За что мне это, Господи?! — басил Демон и опять бился лбом о серые камни.

— Соседи услышат! Прекрати! Что я им скажу?! — пытался перекричать богатырские стенания Будущий святой отец.

— Я устал! Я не хочу жить! Хва-а-а-тит! — слёзы текли по щекам Существа, — убей меня!!! Ну, пожалуйста!

Послушник плюхнулся на колени перед Дьяволом и, пытаясь его обнять, одновременно старался не попасть под горячую руку и рога. После нескольких попыток ему это удалось. Правда, прижать к груди рыдающее Существо у него не получилось: слишком разные весовые категории.

— Ну правда, ты ведь хороший! Под таким страшным обличьем скрывается большая прекрасная Душа! И собеседник ты классный! И мне скучно было без тебя! Я очень хотел, чтобы ты появился! — лепетал Послушник, — ну хватит же!

— Правда хороший? И ты не хочешь, чтобы я умер? — всхлипнуло Исчадие.

— Правда! Богом клянусь! — истово вскричал Будущий святой отец.

— …Ну вот и славненько! — сказал Дьявол, легко поднимаясь одним слитным движением на прямые ноги: только что корчился в истерике, а через полсекунды уже стоял на ногах, возвышаясь над стоящим на коленях Послушником… Потом одной рукой вытер слёзы, а другую ладонью кверху протянул стоящему с открытым ртом Будущему святому отцу.

— Приятно, что ты по достоинству оценил мои услилия, и стоило ли такое представление устраивать, чтобы ты мне сказал все эти добрые слова?

— Ты — лгун! — завизжал Послушник.

— Вообще-то я уже говорил, что никогда не лгу, но я — хороший актёр! — улыбнулся Дьявол и совершенно серьёзно добавил, — когда говоришь другому неправду, то потом всегда приходится свои же слова забирать обратно — иначе можно не только заболеть…

Послушника трясло, но он молчал, ощущая какое-то просветление. Ему было странно, что он испытывал явную симпатию к этому ужасному Существу, с которым столько веков борется Церковь…

— Поговорим об уважении? — улыбнулся Дьявол.

— Не понимаю, о чём ты? — протянул Послушник.

— Уважение — чувство такое есть…

— А, ты об этом… уважения сейчас очень мало, все так и норовят оскорбить да обидеть…

— То есть ты не такой? — прищурилось Исчадие Ада.

— Я клятву дал Богу служить! — истово воскликнул Послушник, — поэтому должен уважать всё и вся, кроме тебя! И уж тем более не учиться!

— Клятва и уважение — две разные вещи: я вот, например, тебя уважаю, хотя не должен тебе тоже ничего…

— Ты меня уважаешь? За что? Ты обладаешь огромной силой и мощью… а я? Тем более ты меня обзывал по-всякому!

— Паразитом ещё не называл? — рассмеялся Рогатый.

— Ну вот! Разве это говорит об уважении?

— Конечно! Как можно не уважать такого упёртого человека, истово защищающего наработанные паразитизм и леность Духа! — теперь уже Рогатый прямо смотрел на Послушника.

— Не понимаю, то ли ты обидеть меня пытаешься, то ли посмеяться? — прищурился Будущий святой отец.

— Человека не обижают… он сам обижается и удовлетворяет свою обиду самыми разнообразными способами, — пробасил Дьявол совершенно серьёзно, — а смеяться… так я сам когда-то был таким же! — разразился собеседник дьявольским смехом.

— Ладно, допустим, ты меня уважаешь, но я ведь тебя не могу уважать — я Богу служу, а ты — враг Бога… — протараторил Послушник.

— Бороться с Богом бесперспективно: Он есть всё: и то, что внутри, и то, что снаружи, и причина, и следствие, и ты, и я, — Демон как бы прислушивался к своим внутренним ощущениям. — К тому же Он — мой Отец! Ты-то со своим отцом борешься?

— Но ты же ненавидишь род людской… как можно к тебе хорошие чувства испытывать? — воскликнул человек.

— То есть тебе мешают проявлять свои сердечные человеческие качества ко мне мысли о том, что я ненавижу род людской? И тебе не интересно узнать, правда ли это? — весело подмигнуло Исчадие.

Послушник замолчал.

— Так что же тебе мешает уважительно ко мне относиться? — поинтересовался Дьявол.

— Ммм… ну… душа твоя чёрная…

Дьявол, держась за живот, со смеху свалился на пол. Послушник уже не пытался, как раньше, перекричать басовитые раскаты, а просто наблюдал за представлением.

— Могу я поинтересоваться, как ты замерил черноту моей души? — радостно поинтересовался Демон, отсмеявшись.

— Ты — порочен, ты — отец лжи и антихрист… меня бьёшь, — последнее совсем тихо проговорил Послушник.

— Согласен только с последним, — давясь смехом, проговорило Исчадие, — но я защищался от твоего отрицательного влияния, а всё остальное не является истиной, — выпрямилось Существо и выпятило грудь, став при этом зримо раза в два больше.

— Я это в божественных книгах прочёл! — так же постарался надуть верхнюю часть туловища Послушник, и выпятил нижнюю челюсть.

— Странновато называть священными книги, автор которых не Бог, согласись? — подмигнуло Исчадье, — в которых свои неотработанные и неконтролируемые пороки связывают со мной и называют моими кознями…

Будущий святой отец собирался было вылить на порождение Тьмы проповедь, но после некоторой внутренней борьбы сдержался… Его усилия и внутренние терзания не прошли незамеченными для Дьявола. Когда Послушник, наконец, поднял очи и взглянул в глаза Демону, тот по-доброму улыбнулся, а человек густо покраснел. Чтобы избавиться от неприятных ощущений, Послушник пробормотал:

— Мы ведь об уважении говорили, а разве твои слова говорят об уважении к тому, чему я решил посвятить свою жизнь?

— Да! Я уважаю Систему, разросшуюся в планетарных масштабах, цель которой заставить людей верить в выдуманное, не изучая, не размышляя и даже не ища пути к Богу, — совершенно спокойно проговорил Демон. На что Будущий святой отец лишь вжал голову в плечи, Демон же продолжил:

— Жизнь очень разнообразна, как и проявления Родителей моих! И ограничить Их тремя ипостасями Отца, Сына и Духа святого с несколькими десятками мучеников не получится…

— А как же я? — тихо спросил Послушник, — у меня ведь была Вера, а теперь даже в глазах двоится!

— Сходи к окулисту! — рассмеялось Исчадие.

— Раз ты так любишь витиеватую метафоричность, скажи мне, что происходит с железом, когда его куют, и с деревом, когда по нему стучат? — вопросил Дьявол Послушника.

— Железо становится пластичным, а дерево, наверное, уплотняется… — ответил тот первое, что пришло в голову.

— Железо — да, в процессе ковки пластично, а потом становится сталью и дерево, когда по нему стучат, в воде мочат и варят, крепчает… а что происходит с человеком, когда его учат?

— Человек — не сталь, он… — тут Послушник вспомнил реакцию Дьявола на признание собственной немощности и украдкой взглянул на него. Исчадие, раздув ноздри и побагровев, сверлило взором Будущего святого отца. Послушник осёкся и вдруг совершенно легко переключился на мысли о тренированных людях, нарабатывающих умения в ходе тяжёлой работы над собой, причём подспудно у него возникла мысль, что объяснять тягу людей к подобной работе лишь божественным провидением было бы проявлением неуважения к ним.

— Как думаешь, что чувствует железо по отношению к кузнецу? — снова спросил Демон.