В поисках короля (СИ)

— Вот поэтому, — сказала она ему, — я и не могу сидеть на троне. Вот поэтому я и отправилась за королем.

Отражение криво улыбнулось в ответ, и Рут бросила в него куском мыла.

Глава 32. Страхи

К утру Гаррет все же явился, довольный и счастливый, и с ходу заявил:

— Тут есть ведьма!

В ответ в него запустили лопатой и велели идти чистить хлев. Рут белозубо улыбнулась демону и показала крайне неприличный даже среди варваров жест, в ответ гворт скорчил ей рожу, и мир был восстановлен.

— Это чей-то? — Не понял Хмель.

— Да он ко мне лез вчера в парильне. — Беспечно наябедничала Рут, с сомнением глядя на различные крестьянские инструменты на длинных палках, предназначение которых было для нее весьма туманным. — А это что?

— Это грабки. Собирать траву.

— А это?

— Вилки. Для сена.

— Славно на такие врага насадить. — Оценила варварка.

Три вихрастые головы мигом скрылись за забором и послышался возбужденный писк.

— Если вас не видно, это не значит, что и не слышно! — Проорал им Хмель. — Что значит, лез?

— Ннэ? Захожу я в парильню, а Гаррет такой и говорит, забери, Рут, мою невинность, чуть ли не молит, надоело, говорит, про баб вам врать, хоть одна будет у меня…

— Наглая ложь! — Появившийся Гаррет прихватил ведро, прицепил его к цепи и бросил в колодец. — Не верь этим грязным домыслам. Это она ко мне приставала.

— Я-а-а?

— А кто, я? Лежу я такой в парильне, и вдруг заходит эта дикарка и начинает раздеваться! Даже не спросила, хочу я, не хочу… они все такие, лишь бы себе!

— Ладно, и что дальше было? — Отмер Хмель.

— Мы поговорили и решили подождать до свадьбы. — Усмехнулась Рут. — Хмель, я воин, а не пахарь. Я не знаю, что со всем этим делать.

— Белоручка! — Торжествующе прошипел демон и скрылся, сопровождаемый угрозами надеть ему на голову ведро.

— Ладно. — Вздохнул Хмель. — Может, дров наколешь?

— Этой дубиной, которая по недоразумению зовется топором?!

— А ты представляй, что это враги. — Хихикнул Хмель, ставя перед ней полено. — Трупы потом во-о-он к той стене оттащишь и сложишь, зимой их ждет погребальный костер. Справишься?

Вместо ответа Тринидад молча взмахнула топором, и развалила полено пополам.

— Ого! — Восхитился наемник. — И еще на две части каждую. Ладно, пойду к Герку, пока он вместо сорняков чего доброго не повыдергал.

— А ты что будешь делать? — Подозрительно поинтересовалась варварка, зная любовь бывшего крестьянина к труду.

— Печь поправлю. А то чадит, в прошлый раз чуть не угорели. И трубу надо переложить.

— Поближе к еде, значит…

Хмель невинно захлопал глазами.

— Дак если ты в этом зразумеешь, так я ж не против!

Рут уже завалила трупами весь двор, а враги все не кончались. Варварка с размаху воткнула топор в чурбак, и вцепилась в онемевшее плечо. Будь она менее зла, то поняла бы, что пора остановиться, гораздо раньше. У дочери Тринидада не было и не могло быть друзей, тот, кому суждено править, должен стоять выше остальных и никого не подпускать близко. Но Хмель, Герк и Гаррет не были ее воинами, они не подчинялись ей, и были равными. В самом начале можно было поставить себя в нужное положение, Тринидад это умела, старый Хольт с боем и кровью вдалбливал в юную варварку знание людей, но теперь что-то исправлять было уже поздно. И поэтому на справедливое замечание о том, что ей нужно было сложить дрова в поленницу, а не раскидывать по двору, Хмелю досталось одно из поленьев. Мстительный наемник не поленился запустить в нее другим. Рут ответила топором, просвистевшим мимо его уха и воткнувшегося в стену. Вопль ужаса из-за забора сменился криками восхищения.

— А эти почему не работают? — Варварка обвиняющее ткнула себе через плечо.

— Они же еще маленькие. — Укоризненно сказал Хмель.

— Маленькие?! У нас такие уже коней пасут!

— Одни?

— Со старшими. — Призналась Тринидад. — Совсем им коней, конечно, никто не доверит. Они учатся у них.

— А этим не у кого учиться. — Заметил Хмель. — Старших-то у них нет. Всех перебили.

— Это я, что ли, виновата?! — Тут же завелась Рут.

— А кто же еще? — Шутливо развел руками наемник, но у Рут вдруг сделалось такое лицо, что он поспешил сообщить, что похлебка готова.

Работники устроились под дощатым навесом возле костерка. Гаррет успел уже откуда-то добыть курицу, куски которой плавали в закопченном котле.

— Сменял на остатки нашего рогача. — Пояснил он.

— Нашего рогача на какую-то паршивую курицу?! — Не понял Хмель.

— Надоела дичь уже! А это… разнообразие.

— Какое еще разнообразие?!

— Разнообразное. — Хладнокровно ответил демон, разливая по глиняным горшочкам с широким горлышком суп с плавающими зелеными листками и тестяными шариками. — Рогача поймать несложно, в лесах за ними никто не следит, а вот за курицу можно и вилками в задницу получить.

— Боишься крестьян с вилками?! — Закатила глаза Тринидад. — Большой сильный злобный демон!

— Я бы на тебя посмотрел, когда у тебя на хвосте толпа с факелами и собаками. — Фыркнул демон.

— И как ты выкрутился? — Поинтересовался Герк, осторожно дуя на ложку.

Гаррет сумрачно улыбнулся.

— Не выкрутился. — Подытожила Рут. — Ты же говорил, тебя из-за бабы поймали, а не из-за курицы. Или эта баба так и была форменная курица?

— Замолчи. — Спокойно посоветовал Гаррет, присаживаясь рядом.

— Я не знаю как курица, — сказал Хмель, глядя на расхаживающих по двору толстых белых птиц, — а вот петух это царь птиц! Смотрите, красивый какой!

И вправду, переливчатый змеино-зеленый красавец-гигант с разноцветным хвостом был истинным украшением куриной породы.

— Гля, какой клюв! — Любовался Хмель. — А когти какие! И важный! Знает, гад, свое достоинство! У нас такой был, только еще больше, дак он меня по двору похлеще бешеного быка гонял. Я потом наловчился с порога через собачью конуру уходить. Она возле тына стояла…

— А я боялся гагачей. — Неожиданно поделился Герк. — Они целой стаей нападают. Идут, шеи вытянув, и шипят страшно. А уж щипаются как больно!

— Видал я гагачей! — Запальчиво возразил Хмель. — Щипнут, ну и что, только синяк останется, а петух как вдарит клювом, кровищи — во! А еще он когтями разодрать может, как вспрыгнул мне раз на спину, да как клювом по кочану — рраз!..

— Зато гагачей много, а петух один.

— От гагачей убежать можно, а петух догонит и еще наподдаст! А как он орет!

В подтверждение его слов петух пару раз взмахнул крыльями, поднимая сор, привстал, вытянул горло и прокричал. Хмель восхищенно цокнул языком и невольно почесал голову. Рут, не церемонясь, сунулась пощупать его затылок, но пальцы обнаружили под волосами наемника шрам пострашнее петушиного укола.

— Ого! Кто тебя так?

— Да так. — Хмель неопределенно дернул плечом. — Один варвар топором зацепил. Мне даже больно не было, я просто упал. Лекарка сказала, еще бы чуть — и все. Уж и ходила она за мной! Правда, как расплачиваться пришло время, я пожалел, что не подох. А ты кого в детстве боялась?

Рут не стала в очередной раз объяснять, что детства у варваров не бывает, задумалась, стоит ли что-то вообще говорить, но на нее уже вопросительно смотрел и Герк, и даже Гаррет.

— У друга моего отца была сука. Она была свирепой, огромной и злой, но она знала свое место и никогда не бросалась на людей не в бою. У меня был от нее щенок. И вот эту суку захватил дух медведя.

— Чего? — Не понял Хмель. — Это как?

— Она перестала узнавать друга…

— Хозяина?

— Друга. — С нажимом повторила Рут. — У варваров нет хозяев. Звери помогают нам добровольно, ровно как и люди.

— Да? То есть можно было не подчиняться Тринидаду?

— Конечно.

— И того, кто бы это сделал, так просто отпустили?

— Нет, его бы убили те, кто свободен был обижаться на того, кто предал Тринидада. А дух медведя это… будто в тело вселяется кто-то чужой, кто ненавидит тебя…