Ястреб на перчатке

– Сын Энрике? – спросил он, едва Риккардо зашел в комнату.

– Да, здравствуйте, сеньор Альваро. Меня зовут Риккардо, я пришел к вам…

– Знаю, знаю, зачем ты пришел. Можешь уходить. – Альваро вытащил из-под толстого одеяла тонкую руку и указал на дверь.

– Почему? – только и смог вымолвить Риккардо.

– Это тебе не сказка, сын Энрике. Умирающий старец не откроет отроку тайну прошлого.

– Почему? – повторил изумленный граф.

– Потому что это пошло и банально. Да и я еще не умирающий, сколько бы меня ни хоронили наследники, – старик закашлялся.

– Но вы моя последняя надежда, больше мне идти не к кому. Герцог Гальба тоже указал на дверь.

– Ты был у герцога? – Кашель куда-то исчез вместе с ленивым раздражением. Так Альваро говорил в бытность свою королевским послом в Остии и Тронто, когда разрешал сложнейшие проблемы в пользу Камоэнса.

– Да был, но он принял меня холодно, запретил интересоваться прошлым и общаться с вами.

– Плохо дело, – спокойно констатировал Альваро. – Тебе нельзя было вообще показываться ему на глаза. С твоей-то внешностью. Вылитый отец.

– Они же были друзьями – что случилось? – Риккардо напрягся: прошлое начало приоткрывать перед ним свои тайны.

– Были, да перестали. Не попадайся больше Гальбе на глаза и вообще уезжай из города, – посоветовал экс-дипломат.

– Не могу, в его доме живет моя невеста.

Тут уже Альваро поднял на него удивленные глаза.

– Хотя чему я удивляюсь? – вопросил он. – Мой сын предан ему душой и телом. А тут невеста. Родственница?

– Нет, дочь друга.

– Он умеет заводить друзей, этого у Гальбы не отнимешь. – Старик прикрыл глаза, словно погрузился в воспоминания.

– Альваро, вы теперь просто обязаны рассказать мне, что случилось! – почти закричал Риккардо.

– Что случилось, что случилось… Шестнадцать лет назад умер Его Величество Хорхе Второй. Великий был король, нынешний – его младший сын, пытается ему соответствовать. Бог ему в помощь. Так вот, опять как в сказке, умер король, осталось три сына: Жозеф, Карлос и Хорхе. Наследовать должен был старший – Жозеф, он и наследовал. Правил долго, целых четыре месяца. Умереть в двадцать пять лет от вдовьей лихорадки очень обидно, не так ли?

– Он заболел вместе с моим отцом? – медленно выговаривая слова, спросил Риккардо.

– Нет. Король действительно заболел лихорадкой. Ему постелили простыню больного. Как только твоего отца не стало, так и постелили. Через день.

– Отца убили?

– Официально он тоже заболел. Вдовья чем опасна: два-три дня, и все, нет человека. Известие о болезни Энрике де Веги принес герцог Гальба. Он же обеспечивал лечение в своем доме. К больному никого не пускали до смерти. Да и после тоже – труп, как и полагается, сожгли.

– Гальба убил отца, – подытожил Риккардо.

– Неизвестно, мой мальчик, неизвестно. Жозеф был слишком независим, в отличие от младших братьев, что слушались Гальбу. Я, твой отец и многие другие достойные люди поддерживали молодого короля. После смерти Жозефа кто-то исчез, уехал из страны или умер, кто-то оказался в вечной опале, как я, другие перешли на сторону герцога. Он умеет приручать людей. Мой сын верит Антонио Гальбе больше, чем мне. Он бы и тебя приручил, если бы не внешность… Судьба их всех наказала. Сын Гальбы пропал десять лет назад в море, Карлос, братоубийца, вверг страну в хаос и умер при загадочных обстоятельствах – у герцога уже был опыт. Ему наследовал Хорхе, что сумел заставить себя уважать. Он даже сильно потеснил Гальбу, да и не только его – всех аристократов.

Риккардо молчал.

– Уезжай, мой мальчик. Мендора сейчас не лучшее место для тебя, знать грызется, я предчувствую большие события, а это всегда кровь…

– Спасибо, Альваро. Я не забуду ваши слова.

Альфонс де Васкес молчал, впервые в жизни он не знал, как начать разговор. Стараясь скрыть волнение, он дышал глубоко и медленно.

– Спрашивай, Альфонс. Задавай вопросы, не тушуйся, тебе это не к лицу, – герцог де Гальба говорил радушно и приветливо, словно ничего не случилось.

Один из тех, кто следил за де Вегой, оказался свитским герцога. Альфонс немного знал его, поэтому немедленно отправился к герцогу за объяснениями. Требовать он не мог, оставалось только просить, уповая на хорошее отношение к нему Антонио Гальбы. Герцог, на его счастье, не спал. Васкеса не интересовало, что было причиной этому: бессонница или обилие дел – главное, что его приняли.

– Ваше Высочество, – начал Васкес, но Гальба перебил его:

– Альфонс, мы не на публике, я знал тебя еще ребенком. Мы давно дружны с твоим отцом, и за те десять лет, что ты в столице, я много помогал тебе. Да и ты не раз уваживал старика, оказывал полезные услуги. Говори открыто, тебе нечего бояться, – хмыкнул герцог. Сине-зеленый свет магической лампады, освещавшей кабинет, придавал Гальбе облик злодея из сказки.

Васкес вспыхнул, услышав последнюю фразу, но заговорил прямо:

– Герцог, сегодня ночью я заметил ваших людей, следящих за графом Кардесом. Одного из них я узнал, он часто выполняет для вас рискованные поручения. Что вам нужно от Риккардо?

– Его жизнь, – просто ответил Гальба. Васкес обмер. – Я дал тебе честный ответ, Альфонс, хотя мог бы слукавить, но ты мне как сын, обманывать не хочу. Фамилия «де Вега» вызывает у меня приступ ненависти. Государственный муж не может позволить себе такую роскошь, как эмоции, но сегодня я не сдержался и в порыве злобы приказал убить графа Кардеса. Надеюсь, последнего графа Кардеса.

– Почему, герцог? Вы ведь были дружны с его отцом. Невеста Риккардо гостит в вашем доме…

– Нет более страшных врагов, чем бывшие друзья. А то, что невеста Риккардо живет здесь, и стало причиной моего срыва. У молодого графа внешность отца, я почти каждый день мельком вижу Энрике де Вегу в своем доме. Сам Риккардо мне безразличен, но вот воспоминания, пробуждаемые его видом… – Герцог сжал руки в кулаки.

Васкес вздрогнул. Он никогда не видел Гальбу в таком возбуждении. Ненависть, исходящая от него, была почти физически ощутима.

Альфонс поколебался мгновение, но все же решился:

– В чем причина такой ненависти, герцог?

Гальба посмотрел ему в глаза, но Васкес выдержал знаменитый прожигающий взгляд герцога.

– У моего брата было три сына. Наследовать должен был старший, Жозеф, но перед смертью я почти уговорил брата отдать трон среднему, Карлосу. Жозеф был слишком горяч и прямолинеен, еще в юности он рассорился со всей знатью, открыто грозил, что после его коронации много голов полетит с эшафота. Его царствование превратилось бы в череду гражданских войн и внешних агрессий. Соседи всегда чувствуют слабину. Но Жозеф был дружен с Энрике де Вегой, и твой дядя открыто поддерживал его. Он прорвался к моему брату перед смертью и убедил его вновь переписать завещание. Новый король, едва взойдя на трон, стал планировать глобальные перемены всей жизни в королевстве, множество реформ: земельную, военную, налоговую, наместничества, суда. Это взорвало бы страну. Передо мной встал нелегкий выбор. – Гальба замолчал.

Альфонс облизал пересохшие губы. Он ничего никогда не боялся, но сейчас понял: ему поведали тайну, что соединяет осведомленных о ней крепче любых цепей.

До самой смерти.

– Слушать меня Энрике не хотел. Все твердил что-то о прекрасном новом времени, что наступит вскоре. Я говорил о нашей дружбе. Просил, умолял, заклинал. Все напрасно. Он отказался помочь заставить Жозефа отречься в пользу Карлоса. Пригрозил открыть все королю, если я не брошу «свои глупости». Он не оставил мне выбора. Через неделю в Камоэнсе был новый король.

Альфонс молчал. Откровения Гальбы были допуском в высшую политику, в клуб сильных мира сего – но вот чем придется платить за это?

– Я не простил Энрике своего унижения. Он сам продал нашу дружбу за обещание поста первого министра и заставил меня унизиться до предательства. Я до сих пор ненавижу его.