Все, кроме чести

Левая рука девушки поддерживала затылок Антона, а правая лежала на его груди, и он чувствовал, как из маленькой теплой ладони, словно из генератора, в тело вливается энергия. Он вскинул глаза, встретил ответный взгляд голубых очей…

Век бы вот так лежал да смотрел. Антон блаженно улыбался, но голос Романа упорно вытаскивал его из тихого блаженства:

— …а с этим жмуриком, что? Кинуть его тут, да пусть догнивает, сволочь?

— Не сгниет, — возражал рассудительный голос Абдуллы. — Это же Проклятая Земля, не забывай! Он полежит так, и станет ходячим мертвецом.

— Ах ты, демоново отродье! А ведь верно, забыл… Ну так, может, покрошить его к лешему? Чтобы уж никогда не встал.

— Можно, да только смысла большого нет. Одним мертвецом больше, одним меньше…

— Сжечь надо, — еле слышно прохрипел Антон. — Все трупы сжечь: и белга, и наших павших, и этих зомби…

— Кого? — удивленно переспросил Абдулла.

Ромул поспешил пояснить:

— Да гулей этих, мертвецов оживших. Нечего им снова оживать.

А потом Антон опять уплыл, погрузившись в какую-то дрему.

Часть III

ПОРТАЛ

Глава 13

Победители возвращались из Проклятой Земли в Ведьмин Лог, в бивак графа. Шагали с трудом, ощущая усталость и опустошение. Битва и темная сущность Тартара высосали их. Антон обессилел настолько, что бахисы тащили его на носилках, на скорую руку сооруженных из двух плащей. Клотильда заботливо семенила рядом: быть при раненом она считала своим профессиональным долгом, а кроме того, Антон, несмотря на дурноту, совершенно ясно видел, что ее забота не только об абстрактном раненом, но именно о нем, Антоне Столетове, о маге Антонии — как звался он в этом мире…

Чувствуя надежность несущих его крепких мужских рук и внимание девушки, которая ему так нравилась, он позволил себе впасть в какую-то полудрему, и тогда боль и головокружение отступили, им на смену пришло блаженство забытья. Ему чудилось нечто очень похожее на то, что с ним однажды уже было, — словно он плывет по волнам безбрежного моря, и оно такое ласковое, просто какое-то море Счастья!.. И небо над головой — тоже небо Счастья, и вся планета — для нас, для двоих, свет Солнца навсегда, и никогда, никогда, никогда не кончатся наши дни…

Сладкие мысли мага Антония слиплись, склеились окончательно, и он окунулся в благодатный исцеляющий сон.

Мартин шагал сразу за медицинской процессией. Не расслабляясь ни на миг, четко отслеживая все вокруг, он упорно продолжал думать о последних словах белга, переданных ему Антонием. Книга! Какая, ко всем демонам, еще книга?.. Мартин сознавал, что терзает мозги впустую, сердился на себя за это, но все равно мысль прицепилась, и не отгонишь.

В отличие от Мартина, Роман, конечно, заподозрил, о какой книге может идти речь, но пока помалкивал. Они с Брунгильдой, шагая вдвоем впереди группы, как бы подзаряжали друг друга — и оба это чувствовали. Слов нет, оба были предельно осторожны и внимательны, но и тут Роман успевал поглядывать на спутницу, с удовольствием окидывая взглядом ладную фигурку магини. Один раз он наткнулся на ответный острый взгляд, улыбнулся… и девушка тоже усмехнулась, лукаво и загадочно, отчего по Романовой душе пролилось тепло предвкушения, а перед глазами замелькали такие нескромные картинки, что парень вынужден был встряхнуться и отогнать эти грезы. Все-таки вокруг был враждебный мир — хоть и битый в схватке, но до конца не побежденный. И от него еще следовало ждать нехороших сюрпризов.

Но сейчас этот мир угрюмо притих. И победители без помех добрались до знакомых долин и холмов Ведьмина Лога… ну, а отсюда уже рукой подать до лагеря. Все ободрились, прибавили шаг — и вот они, палатки, украшенные королевскими вымпелами: гвардейцы Теодориха везде, где оказывались, первым делом устанавливали державные символы. Часовой заметил экспедицию, махнул рукой, крикнул своим:

— Идут!

Роман вспомнил эллинское изречение о том, как следует возвращаться из боевого похода: «Со щитом или на щите!» — решил, что в этом мире оно тоже известно, крикнул еще издалека:

— Со щитом!.. — хотя Антон-то как раз был скорее «на щите».

Злобина поняли, заулыбались, даже суровое лицо графа посетила короткая усмешка.

— Задание выполнено, — первое, что сказал ему Мартин, чтобы сразу снять самый больной вопрос. — Злодей обнаружен и уничтожен.

— Хвала Единосущему! — с чувством откликнулся Гунтар. — Вижу, есть потери?

— Есть, — кивнул Мартин. — Наши товарищи пали смертью храбрых, да упокоятся их души в небесах. Их тела мы, как полагается, сожгли.

Он нахмурился, а потом добавил:

— Теперь можно докладывать королю.

Что-то в этих последних словах задело графа. Он внимательно взглянул на помощника и после паузы произнес:

— Хорошо. Сейчас же пошлю гонца. А мы переночуем у бахисов. Нашим магам нужен отдых, не так ли?..

Антон лежал, восстанавливая силы. Дышал глубоко, старался прочувствовать каждую клетку тела… Силы явно прибывали, настроение поднялось. Захотелось даже вскочить, размяться — но он удержал себя и правильно сделал.

— Терпи, Антоний, — сказал он себе…

Только проговорил это, как в дверь ввалился Роман. Чуть навеселе — хлебнул браги из запасов Бертрама — и свежий, как огурчик, точно не было изнуряющего похода в Зону, бешеных схваток, потерь, душевных перехлестов… И вновь Антон малость позавидовал — ну, Ромка, ну, оптимист!

Оптимист картинно повалился на соседний лежак.

— Ух, хорошо!.. — подтвердил он. — Признаться, приняли там с мужиками на радостях. Победа!.. Граф гонца снарядил к королю на ночь глядя — тот, должно быть, как на иголках, ждет вестей. Ну, а вести-то пока ничего!..

— Да, но дело еще не кончено, — возразил Антон, пошевелился и тут же поморщился — нет, рановато изображать из себя живчика.

— Ну, кто бы спорил! И они, — Роман вскинул взгляд и ткнул пальцем вверх, — всё отлично понимают. Думаю, завтра граф с нами шарманку заведет на эту тему…

— Интересно, им эти слова про книгу что-нибудь говорят? — Столетов оживился. — Как твои впечатления?

— А черт его знает, — честно ответил Роман. — Мартин — калач тертый, по роже ничего не поймешь. Ты бы, может, и расколол его, но был в отключке…

— Да уж, — Антон вздохнул. — Слушай! Ну, а сам-то ты что думаешь? О какой книге белг говорил?!

Роман поморщился и покачал головой:

— Э-э, брат, так у нас с тобой дурная угадайка получается. Что он имел в виду?.. Конечно, первая же мысль про «Табулу». Ну и что? Да и все на этом!

Физик Злобин мыслил предельно рационально. У филолога Столетова с творческой фантазией было побогаче:

— Согласен. Но предположим — только предположим! — что это так. О чем это говорит? «Табула магика» существует во всех мирах, то есть ветвях времени. Значит, она некий универсальный символ мироздания! Ни одна временная ветка не обходится без нее…

— Тираж — бесконечность! — ухмыльнулся Роман.

— И даже больше, — добавил Антон, вспомнив разговоры с профессором Борецким. И пояснил, что, по сведениям его бывшего шефа, в том, «нашем», мире насчитывается два экземпляра книги. Возможно, и в других мирах не по одному.

Злобин, выслушав такую гипотезу, хмыкнул:

— Ну, пока это всё сказки. Правдоподобные — не спорю…

Антон не хуже друга понимал, что данных слишком мало. Но интуиция подсказывала: эта история будет иметь продолжение. Какое? — он не знал. Но будет! — знал точно.

Хотел было сказать об этом Роману, но не успел: в дверь тихо постучали. И по деликатности стука Антон сразу угадал Клотильду.

— Входи! — крикнул он, чувствуя, как радостно забилось сердце.

Дверь приоткрылась, девичья рука показалась в проеме:

— Можно?..

— Даже нужно! — хохотнул Роман. — Входите, барышня, украсьте светлым ликом тоскливый быт ветерана войн с нечистью…