Чаша Владычицы Морей (СИ)

Неожиданно дверь распахнулась, и в каюту ввалился совершенно мокрый Сэндклиф. Мартин с тревогой взглянул на него, но капитан кивнул другу, давая понять, что все в порядке. Молодой человек пожал плечами и снова закрыл глаза. Сэнди в море иногда становится слегка чокнутым. Зачем, к примеру, тащить на себе в каюту столько воды? И к чему эта веревка, которой он обмотал себя вокруг пояса? Мартин раньше плавал с капитаном и знал: требуется нечто посильнее зимнего шторма средней силы, дабы оторвать моряка от его ненаглядного кораблика. Например, Кэти. Молодой человек усмехнулся. Капитан тем временем подошел к гамаку, хмурая Кэтрин даже не взглянула на него.

— Вылезай, Кэт, пошли наверх.

Она недоверчиво посмотрела ему в лицо.

— Сэнди, ты совсем тронулся? — не выдержал Мартин. — Шторм усилился, как ты и предупреждал.

— Не беспокойся, друг, все под контролем. Этому шторму далеко до настоящей бури. К тому же, Кеннет поколдовал над веревкой. Я обвяжу ею Кэт, и никакая волна не сможет ни оторвать ее от меня, ни смыть нас за борт.

— Это что, брачный обряд по-пиратски? Романтика-то какая! — съязвил молодой человек.

Кэтрин тем временем вылезла из гамака, глаза ее горели, по лицу блуждала слегка безумная, на взгляд Мартина, улыбка. Капитан ничего не ответил другу. Он, с тем же идиотским выражением лица глядя на девушку, обматывал веревку вокруг ее талии.

— Надеюсь, Сэнди, ты знаешь, что делаешь, — проворчал Мартин. — Сам можешь отправляться к Владычице хоть сейчас, но если с Кэти что-нибудь случится, я тебя и на Элме достану.

— Все будет нормально, Марти, — ответили эти двое едва ли не хором и направились к двери.

— Погодите, я пойду с вами, посижу у Кеннета. Колдун, по-моему, здесь самый здравомыслящий. Только зачем он тебе веревку заколдовал?

Они втроем с некоторым трудом добрались до лестницы в кают-кампанию. Большая часть парусов давно была убрана, и здесь, наверху, все выглядело далеко не так страшно, как в каюте. Мартин несколько успокоился. А Кэтрин на прощание подарила ему такой поцелуй, что молодому человеку пришлось какое-то время постоять на качающейся палубе, вцепившись в поручень, дабы не наводить Кеннета на неправильные мысли видом немаленькой выпуклости внизу живота. Сэндклиф все понял и жутко скабрезно ухмыльнулся.

— Я вижу, на Кэт шторм действует один в один как на меня. Когда пойдем назад, стукнем к тебе, думаю, ты не откажешься присоединиться к нам в каюте.

— В каюте непременно, — повеселел, наконец, Мартин. — Не вздумай только ничего делать с Кэти на глазах у твоих висельников.

Кэтрин с капитаном расхохотались и, пошатываясь в такт качке, отправились дальше. Мартин смотрел им вслед. Пока парочка дошла до носа, их несколько раз накрывало с головой, но веревка, похоже, делала свое дело. Всякий раз водяные громады рассыпались лавиной мелких брызг.

В кают-кампанию Мартин спустился совершенно мокрый. Кеннет, увидев его, тут же спрятал свои записки, произнес заклинание и сделал пасс рукой, будто отжимая выстиранное белье.

— Спасибо!

Мартин с удивлением ощупывал мгновенно высохшую одежду, а с волос его продолжало капать. Кеннет бросил ему полотенце.

— Извини, заклинание для сушки волос действует слишком интимно. На мужчинах я его никогда не применяю.

Молодой человек ухмыльнулся.

— За это тоже спасибо. Скажи только, зачем ты потакаешь Кэти? И как Сэнди пошел на такое? Он магическим штучкам не слишком доверяет. — Колдун заулыбался, Мартин посмотрел на него с подозрением. — Или ты его заколдовал? У него лицо было очень странное, когда он пришел с этой веревкой.

— Нет, Мартин, я тут ни при чем. Твой друг сам попросил меня придумать что-нибудь, дабы Кэтрин могла побыть на палубе в шторм. А мне захотелось сделать приятное этой милой девочке.

Молодой человек по-прежнему глядел недоверчиво.

— Лицо, говоришь, у него странное… — продолжал Кеннет. — Думаю, такое же, как у нее было там, на палубе. Видишь ли, кое-в-чем Сэнди и ваша подруга гораздо ближе друг другу, чем тебе. Не обижайся, — поспешно добавил чародей, — в этом нет ничего плохого, наоборот. Они — родственные души, но им сложно было бы ужиться вдвоем. Слишком похожи. Хорошее приносит им двойную радость. Вот как сейчас, когда они хохочут на носу, наслаждаясь штормом. Или когда любуются вдвоем морем, звездами, друг другом и, кстати, тобой. — Кеннет с некоторым ехидством взглянул на Мартина, тот закатил глаза. — Да-да, и не надо так реагировать, мальчик. Смотреть на тебя приятно, не пойми меня неправильно. Кэтрин нравится твоя внешность, а Сэнди радуется за любимую, видя, что ты не урод. Вот и все.

Мартин вспомнил, как сам думал примерно также, разглядывая обнаженного капитана в их первый раз втроем, и кивнул.

— Но первое же настоящее несчастье заставит каждого из них замкнуться в своей скорлупе, думая, что это он во всем виноват. Не предусмотрел, не смог, и так далее. И сделать шаг навстречу друг другу им будет очень сложно, а может, и вовсе невозможно. Ну, а плохого в жизни происходит предостаточно, ты-то это знаешь, не так ли?

— Да.

— Ты — их надежная опора, Мартин. Они оба любят тебя, поэтому ты всегда сможешь восстановить поврежденное.

— Ты что-то знаешь о будущем, Кеннет?

— Нет, о вашем общем будущем мне ничего не известно. А говорю так, потому что достаточно пожил на свете и неплохо знаком с неприятными сюрпризами, которые время от времени жизнь подкидывает каждому.

Мартин молча кивнул, соглашаясь с колдуном. Чародей прав, Кэти и капитан действительно похожи. Иногда до смешного доходит: один начинает фразу, другой ее заканчивает именно так, как хотел говоривший. И каждый раз оба удивляются и хохочут. И насчет неприятностей в жизни… Мартин с колдуном еще посидели и поговорили на философские темы, время от времени наливая себе рама из большой бутыли, оплетенной стеблями лахорского тростника. Их беседу прервал стук в дверь. В каюту ввалились Сэндклиф с Кэтрин, мокрые и счастливые. Кеннет тут же высушил их одежду, они от неожиданности даже перестали смеяться, потом девушка спросила:

— А волосы?

— С удовольствием, — усмехнулся колдун.

— Нет уж, Кеннет, — тут же проговорил Мартин.

— Почему? — удивились Кэтрин и капитан.

— Потому. Придем к себе, я вам объясню. Не обижайся, — добавил молодой человек, глядя на чародея.

Тот кивнул и помахал им рукой.

У себя им было, конечно, не до разговоров. И капитан, и девушка были заведены штормом до предела, а Мартин завелся ничуть не меньше, глядя на них. В результате он не помнил, где и когда уснул, но проснулся утром на койке вместе с Кэтрин. Сэнди похрапывал в гамаке. Качки не чувствовалось, значит, буря улеглась. Мартин лежал спокойно, не желая будить подругу, но та вскоре проснулась сама и уткнулась ему в шею.

— Марти, это было так здорово, если б ты только знал…

— Это ты про шторм или про то, как мы тебя вчера?..

Она тихонько засмеялась.

— Вообще-то я говорила про шторм, извини. Но вы вчера тоже были на высоте. Хотя, на мой взгляд, вы всегда на высоте. Оба вместе и каждый по отдельности.

Мартин повернулся на бок, лицом к девушке и принялся нежно целовать ее. Она прижалась к возлюбленному всем телом, сразу ощутив теплое прикосновение возбужденной плоти. Спешить не хотелось, и они долго просто лежали, лаская друг друга. Хотя кончилось все как обычно скрипом койки и страстными стонами Кэтрин. Это разбудило капитана.

— Да что ж такое, просто кролики какие-то, поспать не дадут! — заворчал он и швырнул в парочку подушкой, которую подобрал с пола. — Я, между прочим, после того как мы закончили, почти всю ночь проторчал на палубе. И занимался вовсе не созерцанием разбушевавшейся стихии.

Кэтрин тут же прикусила кулак, и они с Мартином завершили начатое в относительной тишине.

Сэндклиф с самого начала плавания организовал круглосуточное дежурство впередсмотрящих. Сменяющиеся матросы обязаны были оглядывать горизонт со специальной площадки на грот-мачте — «вороньего гнезда» — и подавать знак, как только заметят что-нибудь подозрительное. Капитан не желал встречаться с другими кораблями, опасаясь соперников-колдунов и пиратов. К тому же, вовремя заметив идущий к востоку корабль, Сэндклиф слегка менял курс и без труда обгонял его, оставаясь незамеченным. Контрабанду он, действительно, возил в свое время не зря.