Обреченные души (СИ)

Глава 13

В стенах собора Вэйтстоун царил траур. Горемычные лица людей молча взирали на бледное бездыханное тело Короля Томада. В воздухе веяло запахом расплавленного воска и дурманящего ладана. Духота. Жара. Проститься с королём пришли очень многие. Крестьяне теснились позади господ, одетых в роскошные тёмные одежды и увенчанных драгоценностями. Казалось, будто бы многие герцоги и их жёны прибыли не на похороны, а на показной бал покрасоваться и выказать себя. Фаретра с исплаканным пустым взглядом стояла в первых рядах в длинном чёрном платье с рюшами, склонив, как перед казнью голову. Кромат, одетый в атласный фиолетово-чёрный камзол с жемчужными пуговицами, стоял в стороне и с осторожной ухмылкой наблюдал за процессом. Возле него стоял советник Бромар в иззелена чёрном камзоле с рисунком в виде изумрудных вьющихся ирисов и безупречно исполнял роль человека, опечаленного смертью своего короля. Флёр, опустошённая трагедией, в чёрном бархатистом платье стояла возле матери и держала её за руку. Возле них стояли герцоги в роскошных дорогущих одеждах с жёнами в жемчугах и бриллиантах. Женщины, то и дело перешёптывались между собой, обсуждая семью Тронэров. А их мужья говорили о Томаде как о великом реформаторе и в то же время, как о человеке, продолжившим вандализм деспотичного отца.

Гомон затих – на помост, перед гробом, вышел Отец Патрир в тёмных одеждах с дымящимся кадилом в руках.

- Да почтим памятью вечной Его Величество Томада Тронэра… Великого человека, справедливого Короля, признанного народом, верного и любящего супруга и отца. Отец небесный наш, да благослови душу мужа сего, покоящегося в гробу этом и подари ему вечный покой в залах и садах Обенхэйма.

После этих слов, бездыханное тело короля было навсегда запечатано в его новой усыпальнице. Четверо Соборников, в том числе и сын покойного отца, положили на плечи гроб и унесли его в подвал, где находился подземный мавзолей с захоронениями семьи Тронэров. Герцог Тэронар Бальшэр и его брат герцог Вольнагар, приходившееся покойному королю верными друзьями, провели с ним его последние дни, но из-за неожиданно возникших важных неотлучных дел им пришлось покинуть стены собора, сопроводив мужчин в синих плащах.

Патрир махнул рукой в знак того, что можно всем расходиться. Шум и гам толпы вновь наполнил стены собора и оживил его. Как только крестьяне вышли за двери, их тут же наглухо затворили и в просторную залу послушники начали приносить небольшие столики, а на них, в свою очередь, расставлять золотые подносы с различными угощениями.

- Ваше Величество, приношу свои соболезнования по такой невосполнимой утрате, - сказал с грустью в голосе и печалью в глазах, подошедший к Фаретре лысый, седобородый худощавый пожилой мужчина в чёрно-синем камзоле с коронованным золотым львом на плече и спине.

- Благодарю вас, герцог Ми́риос, - ответила искренне вдова.

- Ваш муж был мне как брат, и никто не знал его лучше, чем я, - огорчённо продолжал мужчина.

- По истине, мой супруг был скрытным и весьма загадочным человеком, но я любила его, даже больше чем себя, - проговорила с набегающими слезами Фаретра.

- Я в том и не сомневаюсь, меня волнует совсем иное.

- И что же это? – поинтересовалась как-то даже встревоженно вдова.

- Кто желал смерти вашему мужу больше всего? – шепнул на ухо собеседнице герцог Мириос.

- Я… я даже и не знаю,… у него не было врагов, - задумчиво протянула, запинаясь, Фаретра.

- А вот тут вы крайне ошибаетесь, Ваше Высочество, враги есть у всех и, к сожалению, ваш покойный муж не исключение, - уверенно заявил герцог. - К примеру, моего старшего сына пытались застрелить на охоте, причём его же подчинённые. Перед тем, как четвертовать их за измену, они рассказали нам, что решились на это под угрозами брата его жены.

- Значит, вы полагаете, что моего мужа нарочно кто-то отравил, и этот кто-то скрывается среди близких ему людей? – встревоженно произнесла Фаретра.

- Необязательно всё так, как вы предполагаете. Ваше Высочество, куда важнее сейчас ваше будущее, будьте осторожнее, ибо теперь, когда великий король мёртв, а претендентов на трон не поубавилось, вы рискуете отправиться вслед за мужем, - предупредил Мириос собеседницу, шепча ей на ухо. – А теперь, прошу простить меня, но мне нужно идти к жене, следить, как бы она не наелась чего лишнего с её-то слабым здоровьем, - усмехнулся герцог и покинул Фаретру, которая стояла как каменное изваяние, озадаченная словами Мириоса.

В это же самое время, Кромат распивал вино и осторожно наблюдал за Флёр, которая изгоем стояла с пустым взором в стороне ото всех.

- Милорд, примите мои соболезнования, - фальшиво сказал усатый худощавый мужчина высокого роста с длинными коричнево-рыжими вьющимися волосами и длинным острым носом, незаметно подойдя к племяннику покойного.

- Ого, надо же, герцог Нокт, не ожидал вас здесь увидеть, - удивлённо произнёс Кромат, поднеся кубок к губам. Отпив вина, он с притворством учтиво спросил:

- Как ваша семья в Фивисвэйл? Молоденькая жена, наверняка, куда лучше старой?

Нокт Бэ́ллус изобразил сердечную ухмылку, чтобы скрыть оскорбление и недовольство, хладнокровно выдав в ответ:

- Не волнуйтесь за мою семью, с ней всё превосходно, а такие женщины, как моя жена, вам всё равно не по зубам.

- Да полно вам, - рассмеялся собеседник.

- Кому же теперь достанется всё это? – вдруг спросил важно Нокт.

- Кому должно, - сухо бросил в ответ Кромат, не спуская глаз с Флёр.

- Я вижу, смерть дяди вас не сильно уж и расстроила, - ядовито спросил Бэллус.

- Ну почему же, отчасти, - вновь выкрутился от неуместного разговора Кромат, осушив кубок с вином. - Старый прохвост, - подумал про себя мужчина, - вечно Тронэры мешали ему, только и ждёт момента, чтобы занять столицу.

Герцог Нокт, посмотрев исподлобья на равнодушное и в то же самое время чем-то озадаченное лицо собеседника, решил более не пытаться с ним вступать в разговор, поэтому он удалился в толпу к мужчинам.

К задумавшейся королеве в этот момент подошли две женщины в роскошных полушёлковых платьях с бархатом и бахромой.

- Ваше Высочество, мы сочувствуем произошедшему горю, - соболезнуя, начала первая дама с пышным бюстом, выглядывавшим из глубокого декольте, и каштановыми волосами, собранными в ракушку.

- Благодарю вас, леди Анэ́ксия, - ответила печально королева.

- Поговаривают, ваша дочь отказала принцу Вэтфэльда, а тот в свою очередь грозился пойти на вас войной? – опрометчиво спросила курчавая белокурая девушка статного роста с привлекательной фигурой и озорными карими глазами.

- Вы предпочитаете верить слухам, леди Ми́риан? – изобразив удивление, задала вопрос Фаретра.

- Если только эти слухи не слетают с языка дочери герцога, - усмехнулась с некоторой надменностью девушка.

- Надо же, какая, однако, смелость... – с небольшой завистью произнесла Анэксия.

- Леди Анэксия, вы восхищаетесь этим безрассудным поступком? – удивлённо спросила Мириан, - это же позор!

- А вы смогли бы не выйти замуж за того, кого не любите, тем самым пойти всем наперекор?

В ответ лишь потупленный взгляд и тишина.

- Молчите,… а вот Флёр смогла, и нет в этом ничего преступного и постыдного, это наши законы просто так сумасбродны и жестоки, - с каким-то скрытым возмущением и грустью произнесла Анэксия.

- Но всё-таки эти законы – старания и достояние наших предков, - вмешалась вдова.

- Фаретра, дорогая моя, умоляю вас, что толку от мужчин? Они только и знают, что пить, воевать, да менять женщин, - с отвращением ответила Анэксия.

- Но всё же войны отнюдь не женщины выигрывали.

- Но и не они их начинали, - стояла на своём собеседница.

- Леди Анэксия, перестаньте вы уже вести себя как закоренелая феминистка, - не вытерпела леди Мириан. Анэксия усмехнулась. Тогда леди Мириан усмирила свой пыл и погрузилась в пустое молчание, но как только к ней подошёл её муж граф Кáлигор (статный загорелый молодой мужчина с привлекательными чертами лица и волосами цвета ржавчины, аккуратно остриженными до шеи), она тут же слащаво заговорила: