Пангея (СИ)

Противники катались в грязи, молотя друг друга, рискуя попасть под копыта или шипованные колеса. Но это меньше всего беспокоило обоих. Им нужно было лишь одно - убить врага. Гусар, лицо которого превратилось в кровавую маску, закрываясь сгибом правой руки, пальцами левой же пытался вытащить из ножен на поясе кинжал. И это ему удалось. Гусар даже не обратил внимания на своротивший ему на бок челюсть могучий удар закованного в броню кулака. Он быстрым движением всадил клинок в шею противника, провернул, выдернул. И всадил снова. Берсерк попытался сдавить его в медвежьих объятиях, но силы в руках у него уже не было. Гусар легко освободился и, пошатываясь, встал на ноги. Рукавом провел по лицу, размазывая кровь и грязь.

К нему подскакал товарищ, держащий за повод коня. Гусар отсалютовал ему поднятой из грязи саблей и вскочил в седло.

Разогнавшиеся гусар и берсерк сшибаются. Здоровенная двуглавая секира легко перерубал гусарскую саблю. Обломок клинка взлетает в небо, сверкая на солнце. Гусар швырнул обломок в берсерка. Тот не успел закрыться. Клинок с несколькими вершками клинка отскочил от наплечника и врезался нордвигу в лицо. Серьезного урона не нанес, но кровь все же пустил.

В другой такой же сшибке гусар оказался ловчей берсерка. Ловким ударом он перерубил длинную рукоять вражьей секиры и даже сумел обратным движением достать его по затылку. Не смотря на то, что противники почти разъехались, гусар дотянулся до него серединой сильно изогнутого клинка. Берсерк "кивнул", ткнувшись лицом в волчью шкуру, которой был накрыт бензобак трицикла. Крови почти не было видно из-за густой рыжей шевелюры берсерка.

.Но эта лихость стоила гусару жизни. Он слишком увлекся схваткой с одним противником. И не заметил другого. Нордвиг буквально уперся стволом пистолет-пулемета в бок гусару - и выпустил почти весь магазин. В этот раз ни одна пуля не прошла мимо. Легкий доспех не спас от них. Во все стороны полетели кровавые куски плоти, обрывки формы и осколки доспеха. Гусар вывернулся из седла, нога застряла в стремени и еще живого лошадь поволокла его по грязному снегу.

Майор Штайнметц переводит бинокль с одной такой кровавой сцены на другую. Бой начинает казаться ему бессмысленным. Люди просто истребляют друг друга из одного только желания убивать. Уничтожать. Лишать жизни ближнего своего. Штайнметц был профессиональным солдатом, и за долгие годы службы в драгунском полку ему не раз и не два приходилось убивать. Но это было всегда в высшей степени прагматическое действие, направленное на достижение тех или иных целей. А вот так - из чистой кровожадности. Нет. Такого рода убийства майор Штайнметц не желал понимать.

- Что это за шум? - отвлекла его от созерцания картины Елена.

- Какой шум? - недовольно покосился на нее майор.

Он до сих пор не мог понять своего отношения к этой причуде полковника Нефедорова. С одной стороны, конечно позор для всего полка, что девица в нем тайком служит, и по всем уставам, которые Штайнметц свято чтил, он должен был доложить об этом. Но ведь "фенрих Хельмут Шварц" исполнял свои обязанности вполне исправно. Не без ошибок, конечно, ну да их не было не больше, чем у обычного юноши тех же лет, только что вступившего в строй. И это как-то не вязалось с тем, что полковник Нефедоров притащил ее за собой, как любовницу, или же она сама притащилась за ним. Она, действительно, вникала в дела воинской службы, и даже пару раз сумела заслужить скупую похвалу майора. "Из вас мог бы выйти толковый офицер...", - как-то, забывшись, сказал он ей, и едва успел спохватиться и не произнес "не будь вы женщиной", как хотел.

- Он появился где-то четверть часа назад, - ответила Елена. - Сначала на грани слышимости, а теперь вот как будто постоянно гудит в ушах.

Штайнметц опустил бинокль и прислушался к собственным ощущениям. Шум, действительно, был. И он даже быстро узнал его. Такой издавали лопасти вертолетов. И судя по нему, винтокрылых машин было много. Очень много.

Экстренное совещание консулов на Терре несколько ошарашило фон Плауена. Он не так давно уже бывал в Зале Семи, где получал резкую ноту от Дженнингса, по случаю объявления войны Доппельштерном Альбиону. Однако намедни ему передали извещение от Мания Сульпиция о том, что утром следующего дня его ждут на экстренное собрание Совета. Причина указана не была. И это еще больше настораживало Плауена.

Он привычным взглядом окинул свое отражение в зеркале, поправил галстук и направился к выходу из апартаментов.

В Зал фон Плауен пришел первым. Однако почти сразу за ним прибыл Дженнингс. Что отнюдь не улучшило настроения консула Доппельштерна. Ему хотелось поговорить хоть с кем-нибудь об этом экстренном собрании, погадать о причинах, быть может, узнать какие-нибудь крупицы информации, которыми могут обладать другие. Однако ни о какой беседе с Дженнингсом и речи быть не могло, пока между их державами шла война.

Следующим явился Флориан 23/4, славившийся своим немногословием. И Плауен окончательно впал в отчаяние. Усилилось оно, когда оставшиеся четыре консула явились почти одновременно.

Вошел Маний Сульпиций и консулы чинно расселись за столом

- Консулы, - обратился он сразу ко всем иезуит, что несколько нарушало привычное течение подобных собраний, но это с самого начала было необыкновенным, - сегодня вы собрались по инициативе. Лично Pontifex Maximus призвал меня к себе и повелел мне созвать вас для объявления вести, которую он поведал мне и главам рыцарских орденов, составляющих Братство. И весть такова: демоны снова явили свой лик. Hostis generis hum?ni нашел новую лазейку в наш мир!

- Что это должно значить? - поинтересовался у него сугубый прагматик Дженнингс. - Вы хотите уверить нас, что некие существа, - он сделал ударение на этом слове, - из нашего далекого прошлого, которые согласно древним легендам и мифам, упорно поддерживаемым вами, появились снова. И где же, позвольте спросить?

- Уж вам ли не знать, - ирония в голосе Мания Сульпиция всех удивила, и очень сильно. Казалось, только идеально невозмутимому Флориану 23/4, удалось сохранить даже немного не измениться в лице. - Ведь ваши части, равно как и полки Доппельштернрейха, понесли немалые потери в ходе первых стычек с демонами.

Кровь отхлынула от лица фон Плауена. Конечно, Братство знало о войне на Пангее, переговоры ведь шли здесь же, в присутствии иезуита, по крайней мере, явная их часть. Однако, откуда они могли знать о событиях в Колдхарборе? Да еще так быстро. Он ведь только вчера получил это известие по гипертелеграфу. И вряд ли Дженнингс узнал скорее. Хотя нет, их войска были разгромлены несколькими днями раньше. Как раз перед объявлением войны. Но все же, вряд ли альбионский консул тут же побежал исповедоваться Манию Сульпицию. И остается вопрос - откуда Братство прознало об атаке демонов?

- Но какое отношение эти существа имеют к тем, - произнес Дженнингс, к чести которого стоит заметить, что он сумел сохранить большую часть своей невозмутимости, - что якобы атаковали человечество и выгнали его с Земли?

- Самое прямое, - произнес Маний. - И все мы должны слаженными усилиями остановить их. Люди бежали с Терры, считая ее потерянной, полностью захваченной демонами. Но вопреки всему нам удалось выжить. - В голосе его зазвучали стальные нотки. - Мы объединились, разгромили демонов, вытеснив на окраины, отвоевав у них жизненное пространство. Как все вы были удивлены, когда мы смогли выйти в космос, и нашли вас!

- А можно от древней истории человечества, - позволил себе невиданную наглость прервать консула Терры Флориан 23/4, - перейти к нынешнему дню. Раз демоны снова прорвались в наш мир, и уже в новом месте, времени на долгие разговоры у нас теперь нет. Вы среди нас главный эксперт по этому вопросу, и потому, думаю, выражу общее мнение, сказав, что мы все ждем ваших предложений.

- Простите, - ледяным, казалось, сейчас губы коркой льда подернутся, тоном произнес Маний Сульпиций, - я несколько увлекся. Но этот пример из далекого прошлого должен стать уроком для нас. Сейчас, объединившись, мы можем легко покончить с этой заразой. Враг сейчас владеет лишь частью одной из планет, но очень скоро он, подобно смертельной болезни, распространится по всей ее поверхности. А после этого и выйдет за пределы.