Прыжок в сторону. Баронесса из племени волчиц. (СИ)

Барон чуть заметно улыбнулся — может, его позабавило то, что жители степей в повозках ехать будут быстрее, чем верхом, а может, ему понравилось, что Анита назвала его дедом. Но сразу же став серьёзным, продолжил рассказывать:

— Барон ло Валирано по силе равен мне, я имею в виду силу дружины, а так он гораздо моложе меня. Он хотел бы захватить моё баронство…

Анита изобразила удивление, а ло Вадикано пояснил:

— После моей смерти, наследников у меня нет, а воины не будут оборонять замок без владетеля. Другие два барона, скорее всего, согласились бы с таким положением дел, ло Валирано, наверное, пообещал им часть моих земель, а возможно — процент от пошлины. Но теперь у меня есть ты, наследница, и дружинники принесли тебе клятву верности, так что ситуация изменилась.

— Какая неприятная неожиданность для того барона, — усмехнулась Анита, Реджин ло Вадикано озабоченно покачал головой:

— Вот поэтому я и хочу предупредить тебя — будь осторожной, как только я объявлю о своем решении, ло Валирано может попытаться тебя убить. Неважно как: подошлёт убийц, попытается отравить, вызовет на дуэль. Наследника, как и барона, можно вызвать независимо от его пола.

— Потому наследники — это мужчины? — спросила прислушивающаяся к разговору Валинья, медленно выговаривая слова.

— Но почему же, владетелями, вернее, владетельницами баронств были и женщины, но это были смелые и решительные… — начал барон, Анита с усмешкой добавила:

— И драчливые!

— И это тоже, — не стал возражать барон и, тоже улыбнувшись, добавил: — Почему? Вы в этом сами убедитесь, познакомившись с местными владетелями.

Беседа и дальше продолжалась в том же духе, замолчали, только когда выехали на холм и увидели открывшуюся картину: широкая река выходила из леса, хоть и густого, но всё‑таки джунглями его здесь уже назвать нельзя было. Река огибала холм, на котором стояло нечто среднее между поселением — фортом, как девушки уже знали — это были Большие Выселки, в этом селении они уже побывали, сразу как прибыли в приграничье. Между ними и лесом было километра три чистого, ничем не заросшего пространства. А если посмотреть в сторону, то там километрах в пяти, почти на границе видимости, стоял ещё один форт — посёлок, как зеркальное отражение Больших Выселок, только река огибающая холм, на котором стояло то селение, была поуже и уходила в лес. Между этими посёлками была хорошо укатанная дорога, причём не просто накатанная, а имевшая покрытие из плотно подогнанных друг к другу брёвен.

— Малые Выселки, — указал на дальнее селение барон, — размерами Большим не уступает, а между ними, видите? По этой дороге перевозят лодки, если бы не брёвна, то в дождь там не проехать!

Но не дорога привлекла внимание девушек, перед ней, подальше от леса, был раскинут большой лагерь из множества разноцветных шатров. В центре этого лагеря была большая, огороженная арена, с чем‑то вроде трибун для зрителей. Около одной из трибун стоял самый большой шатёр.

— Шатёр совета, — пояснил ло Вадикано, — основные поединки будут там, а не на арене.

Как впоследствии оказалось — он ошибся, главный поединок этого большого турнира, или баронского совета, в этот раз произошёл на арене. Гулана, хотя ей слова барона переводила Анита, в отличие от Валиньи, не слушала, она поудобнее развалилась на мягком сиденье и задремала, положив голову на плечо Аниты. Ло Вадикано тихонько заметил:

— Я видел и знаю, что охотницы искусные наездницы, но неужели передвижение на их неровно скачущих верховых зверях так уж отличается от езды на лошадях?

— Неровность движения гурха только кажущаяся, он идёт очень плавно и быстрее чем лошадь, — тоже тихонько, чтоб не разбудить подругу, ответила Анита. — Кроме того, гурх разумен, и он старается не доставлять своей хозяйке неудобств.

Барон ничего не ответил, только задумался, а Валинья налила в кружку своего снадобья и дала выпить хозяину замка Брассилион.

Реджин Брасси ло Вадикано Правено

Ло Вадикано, несмотря на улучшившееся самочувствие, не решился ехать верхом. В открытой карете было удобнее, да и не стоит на совете показывать некоторым, что старый Реджин собрался ещё пожить. Дорога была бы скучна, но рассказ для любознательной подруги Аниты занял барона. Рассказывая, он поглядывал на девушек, решившихся отправиться в эту поездку верхом. Вроде бы для охотниц, скачущих по своей степи на зубастых двуногих ящерицах — переростках, освоить верховую езду не составило бы труда, но вид рослой подруги Аниты говорил о другом. Гордая девушка явно страдала, но делала это молча, стараясь не показывать, как ей плохо. Пожалуй, если она доедет до Большой арены (так называлось место, где будет проходить турнир и совет баронов), то будет лежать пластом три дня, не в силах пошевелиться. А вот Анита явно была знакома с ездой на лошади. Если сразу она осторожничала, как бы вспоминая навыки верховой езды, то сейчас держалась в седле вполне уверенно. Ло Вадикано уже собрался было предложить подруге своей внучки пересесть в карету, но Анита его опередила, причём сделала это в такой форме, что получилось, будто это подруга делает ей одолжение. Барон, усмехнувшись, подождал, пока девушки устроятся в карете, и продолжил свой рассказ, при этом, попытавшись — нет, не напугать, а предупредить Аниту о возможной опасности, исходящей от владельца замка Валиссэн: этот молодой проходимец не остановится ни перед чем ради достижения своей цели. Анита ничего не ответила, но по тому, как задумалась, стало понятно — приняла к сведению предупреждение барона.

Когда выехали на холм, с которого открывался вид на Большую арену, барон замолчал, тем более что подруга Аниты задремала, сладко посапывая и чему‑то улыбаясь во сне. Анита сидела, не шевелясь, чтоб не разбудить Гулану, Валинья тоже прекратила расспрашивать барона, теперь молча разглядывала лагерь баронского собрания.

Анита

Подъехав к месту, где обычно разбивался лагерь барона Правено, дружинники стали разгружать повозки, ставить палатки для себя и девушек и шатёр для барона. Девушки в этом участия не принимали — они решили прогуляться по большому лагерю. Стоящие ровными рядами, а кое — где и не очень, палатки особого внимания не привлекли, а вот большой сарай, над входом в который болталось что‑то похожее на изображение огромной кружки с кучерявым верхом, привлек внимание.

— Что это? — поинтересовалась Валинья, она одна с интересом осматривалась, Аните это напомнило, пару раз виденный ею, армейский полевой лагерь, разбитый на скорую руку, а Гулана ещё не отошла от верховой прогулки и теперь ковыляла, страдальчески морщась, видно жалела о своём решении поучаствовать в экскурсии подруг.

— Питейное заведение, если судить по вывеске, — усмехнулась Анита, Валинья тут же спросила:

— А что там нарисовано?

— Вся эта вывеска изображает кружку, наполненную пивом. Видишь? Над кружкой пена, — пояснила Анита и, увидев гримасу ученицы знахарки, которой та выразила сомнение и одновременно неодобрение, усмехнулась: — Да, чтоб понять, что это кружка, надо иметь богатое воображение или не менее богатый опыт посещения подобных заведений.

Валинья посмотрела на Аниту, словно спрашивая — откуда ты это всё знаешь? Неужели у тебя есть этот самый опыт? Анита заулыбалась и пояснила:

— Опыт есть, не очень богатый, но есть. В таких заведениях не только выпить можно, хотя в основном за этим туда и ходят, там можно покушать, кстати, и посидеть отдохнуть.

Последние слова были адресованы Гулане, которая сразу закивала, показывая, что посидеть отдохнуть было бы неплохо, а можно и перекусить, всё‑таки ехали долго и успели проголодаться. Анита, поманив за собой подруг, решительно направилась к двери под вывеской. В большом зале было довольно многолюдно и шумно, поэтому на девушек внимание не обратили, тем более что они были в штанах, и тёмные силуэты на фоне светлого проёма двери мало чем отличались других посетителей мужчин. Анита потащила своих подруг к столу у стены, такие столы, как ни странно, популярностью не пользовались, может потому, что там не могла разместиться большая компания? А большинство посетителей были в составе именно таких компаний. Валинья продолжала с любопытством осматриваться, а устроившаяся на лавке Гулана, взглянув на пустой стол, недовольно спросила: