Оскал Фортуны. Трилогия (СИ)

– Не могу сказать, – пожала костистыми плечами кухарка. – В последнее время там часто кричали.

– Почему? – удивился Тусет.

– Госпожа Нефернут наняла людей, чтобы приготовить дом и сад к вашему приезду, и иногда торопила их, – собеседница подняла на него тусклые, серые глаза. – Часто и они ругались между собой. Я редко прислушивалась. Некогда, нужно как можно лучше работать, чтобы заслужить одобрение моей госпожи.

Хозяйка растянула в улыбке полные губы.

– Значит, ты не слышала ничего подозрительного? – продолжал допытываться жрец и посмотрел на Хатанук.

– Вспомни, Матамер, – присоединилась к его просьбе госпожа.

Женщина наморщила низкий лобик так, что густая, короткая челка наползла на глаза.

– Кажется, незадолго до того, как закричала Ренекау, я слышала громкие мужские голоса.

– Мужские?

– Да, мудрец, – уверенно сказала кухарка. – Похоже, что ктото ругался.

Служанка ушла. Жрец вновь отказался от пива и собрался уходить.

– Мудрец, зачем тебе нужно было расспрашивать слуг? – напрямик спросила его Хатанук. – Только не говори про обряд. Я не настолько глупа.

Тусет предполагал, что соседку могут насторожить расспросы её слуг, и на всякий случай приготовил объяснение.

– От вас ничего не скроешь, госпожа, – с деланной досадой развел он руками. – Я подозреваю, что мой слуга не сошел с ума.

– Почему? – глаза женщины загорелись ожиданием тайны, которую со вкусом можно поведать подругам за кувшинчиком пивка.

Первый пророк наклонился к собеседнице и, понизив голос, проговорил:

– Пропали ценности!

– Много? – деловито поинтересовалась она.

– На шестьдесят дебенов золотом, – одними губами прошептал Тусет.

– Чтооо?! – глаза и рот Хатанук округлились и стали приблизительно одного размера.

– В своем путешествии я отыскал не только Книгу Сета, но и коекакие сокровища, – шептал жрец, внутренне посмеиваясь над соседкой. – О них не знал никто, кроме моего бывшего охранника Алекса.

Толстуха пришла в себя.

– Так, значит, в тех сундуках было не только приданое супруги вашего брата?

– Да, – трагическим голосом подтвердил жрец.

– Тогда вам надо спросить у неё! – выгнув дугой угольночерные брови, посоветовала женщина.

– Увы, – Тусет развел руками. – Она не знает, что случилось. В день, когда произошло убийство, у неё в доме гостила Мерисид. Она подтвердила, что Анукрис никуда не выходила.

На лице Хатанук читалось откровенное разочарование.

– Я и слуг спрашивал, – вздохнул жрец. – Нет, супруга моего брата ни причем. Но в одиночку Алекс тоже не мог совершить такое злодеяние и хорошо спрятаться.

Женщина всплеснула пухлыми руками.

– Вы думаете, что ему помог ктото из келлуан?

– Уверен, – жрец сурово нахмурил брови и, воспользовавшись замешательством хозяйки, покинул гостеприимный дом.

Сделал он это вовремя, к дому как раз направлялась многочисленная процессия. Впереди вышагивал Небраа, чтото втолковывая высокому жрецучтецу, над головой которого помощник нес опахало из пальмовых листьев. За ними храмовые слуги несли на плечах носилки с укрытым полотном ящиком.

Умей Тусет свистеть, обязательно бы присвистнул от удивления. Его начальство небывало расщедрилось, позволив вынести из храма "малую святыню". Статую Сета, стоявшую в одном из боковах залов.

Замыкали шествие слуги самого Небраа с большими корзинками в руках, кувшинами за плечами и козленком на веревке. Он то упирался всеми четырьмя копытцами, и его приходилось тащить, то рывком бросался вперед, едва не сваливая слугу с ног.

– Брат! – вскричал младший писец. – А я тебя обыскался. Пора начинать ритуал.

– Я гостил у моих добрых соседей, – жрец кивнул ему и чопорно раскланялся с коллегой.

Мождеев отослали, заявив, что в их услугах больше не нуждаются.

Люди Небраа остались на дворе, а все остальные прошли в домашнее святилище. Крошечная комнатка прилепилась к задней части дома и имела свой вход. Слуги и сам Тусет заходили сюда редко, тем не менее, тут поддерживался образцовый порядок, и только налетевшая пыль портила впечатление.

Статуэтки домашних богов: толстяка Бэса в уборе из перьев и Мина, закованного в черепаховый панцирь, осторожно сняли с алтаря и поставили в угол. Потом с максимальными предосторожностями из ящика извлекли деревянную скульптуру Сета, богато украшенную золотом и серебром.

Жрецчтец затянул хвалебный гимн богу мудрости. Тусет, как хозяин дома, сам свернул шеи двум жертвенным голубям. Отслужив основную службу, вышли в сад. Там расставили статуи богов, прочли новую молитву и перерезали горло козленку.

Люди отправились в главный зал, а жертвенные животные на задний двор, где уже дымилась печка. Процедура вновь повторилась. Здесь в жертву боги получили часть драгоценностей Нефернут. Жрецчтец довольно улыбался. Коечто из этого перепадет и ему. Тусет неприязненно относился к этому самодовольному и глупому человеку. Но тот обладал великолепной памятью, наизусть зная сотни гимнов, молитв и заклинаний. Еще никто не видел, чтобы он хоть раз заглянул в священные свитки, что постоянно таскал за ним Карасет.

Солнце далеко перевалило за полдень, когда "малую реликвию" упаковали и сели за стол отведать жареной козлятины и голубей.

– Если ты не возражаешь, брат, я оставлю тебе своих слуг, – радушно предложил Небраа. – Пока ты не наберешь новых.

– Спасибо, – поблагодарил Тусет. – Будет непросто отыскать таких достойных людей, как Мермуут или Минту.

Младший писец согласно кивнул, сипло вздохнув и наливая себе пива.

– А то, – вдруг оживился он, вытирая губы. – Поживи у нас? Слуги приглядят за домом.

– Я подумаю, – уклончиво ответил жрец.

После трапезы Небраа отправился домой отдохнуть после обеда, а жрецы пошли в храм. Тусет опасался, что начальству не понравится его долгое отсутствие.

Но коллега поспешил успокоить жреца. Джедефраа все еще болеет, а первый пророк укатил к сепаху и раньше вечера вряд ли вернется.

Узнав об этом, Тусет тут же решил навестить помощника старшего писца, седака Карахафра. Попрощавшись со жрецомчтецом на перекрестке, он быстро зашагал к Дому людей. Большое, приземистое здание напоминало знак "П". В "перекладине" размещался архив, где работал главный инспектор, его помощники и старшие писцы. Вход туда сторожил мрачный мождей, строго расспрашивавший каждого постороннего: чем тот собрался беспокоить занятых людей? А две параллельные галереи служили местом работы чиновников попроще. Они сидели в клетушках, открытых со стороны двора, и принимали посетителей, которых всегда тут толпилось великое множество.

Рабочий "кабинет" Карахафра располагался в самом почетном месте, в углу, и был в два раза больше чем остальные. У седака имелось даже двое подчиненных. Один из них о чемто расспрашивал пожилого, мосластого горожанина в выцветшем парике и старой юбке. Второй с унылым видом слушал распоряжения начальства.

Заметив Тусета, Карахафр перестал его распекать и поспешил навстречу важному гостю.

– Прошу, господин, – словно подчеркивая свое расположение, он пригласил жреца внутрь своей клетушки и усадил за низенький столик в углу у самой стены. Обменявшись приветствиями, помощник писца уныло развел руками.

– Увы, уважаемый мудрец. Мне нечем тебя порадовать. Мождеи так и не нашли убийцу. Проклятый чужак словно испарился. Многие хотят получить награду. Но пока что мы находим не тех.

– А что с поисками моего второго слуги? – поинтересовался второй пророк.

– То же самое, – Карахафр погрустнел еще больше. – Его видели на дворе храма Сета с вашей служанкой. Но куда он делся потом – неизвестно.

– Я только что из дома, – понизил голос Тусет. – И хочу коечто сказать.

– Что? – заинтересовался седак.

Косясь на посетителей и понизив голос до шепота, жрец поведал собеседнику о сундуке с сокровищами.

– Шестьдесят дебенов золота! – покачал головой удивленный Карахафр. – Большая сумма.