Ночь шрамов

– Ты медиум? – буркнул гость.

– Возьми нож и вскрой себе вену. – Голос исходил от совершенно неподвижной фигуры. – Кровь твоя соединится с этой – мертвой кровью.

– Зачем?

– Сделай это быстро.

– Ты не знаешь, чего я от тебя хочу.

– Нет, – ответил Скэттерклоу. – Зато Айрил знает. Быстрее, здесь повсюду демоны.

Гость оглянулся: ничего, кроме крашеных деревянных стен. Медиум нарочно пытается нагнать страху.

– Давай! – прорычал Скэттерклоу.

Неттл взял нож и полоснул себе по руке чуть ниже большого пальца. Кровь мгновенно выступила из пореза и потекла по руке на пол.

– В тарелку, – сказал Скэттерклоу, – быстро.

Неттл сделал все так, как приказал хозяин.

Ряса задрожала, и служитель Айрил нагнулся, поднял чашу черными, будто обугленными кривыми руками. Скрюченные пальцы обвивались друг вокруг друга, точно корни. Скэттерклоу сам это с собой сделал? Медиум опрокинул тарелку и начал пить.

С отвращением Неттл наблюдал, как медиум осушил чашу и поставил обратно на пол.

– Не закрывай глаза, – проговорил Скэттерклоу. – Ни на один миг. Ты хорошо понял? Можно только моргать. Они проникают через глаза, но только когда ты их не видишь. Они попытаются подкрасться к тебе, одурачить. Если они проникнут, ты уже никогда не покинешь лабиринт, останешься здесь, пока Айрил не придет за твоей душой.

– Кто?

– Нон Морай.

Бродяга снова беспокойно оглянулся.

– Ты их сам увидишь, если хорошенько приглядишься. А я тебе советую как следует приглядеться. Тебе повезло, что еще достаточно светло: в темноте они совершенно наглеют. Беды на острове Ког случались только по ночам. Они как мухи слетаются к дверям ада.

Свет странным образом сгустился, так что стало трудно смотреть через красную пелену. В таком свете стены, пол и потолок казались почти черными. Неттл почувствовал движение за спиной и резко развернулся. Ничего. В воздухе распространился запах тухлого мяса. Краем глаза бродяга уловил движение, как будто что-то пыталось незаметно приблизиться. Но стоило только повернуться, как оно исчезало. И все же господин Неттл физически ощущал, как пустое пространство наполняется ненавистью, заставляя сердце бешено колотиться в груди.

Томас Скэттерклоу медленно и глубоко втягивал воздух, а потом заговорил чужим, клейким голосом:

– Сколько вас здесь?

Неттл услышал шипящий хор голосов у себя за спиной.

– Одиннадцать.

Он резко развернулся, однако ничего не увидел.

– И одна живая душа, – проговорил Скэттерклоу.

– Наша душа, – зашептали голоса.

Томас Скэттерклоу или то, что завладело им, долго сидел бесшумно и недвижимо, и вдруг капюшон повернулся и уставился прямо на гостя.

– Твоей дочери нет среди нас. Живой человек забрал ее душу.

Кулаки Неттла сжались.

– Кто?

– Он болен. Хейф скоро доберется до него.

– Хейф?

– Ад четвертого ангела, утопающий в грязи и ядовитой Зеленые духи, жуткие подземелья и цветы.

Неттл нахмурился. Может быть, Лабиринт пытается сбить его с толку? Айрил коварна.

– Кто он?

В воздухе закружился вихрь голосов.

– Закрой глаза. Позволь нам войти, и мы все расскажем тебе.

В какое-то мгновение Неттл почти послушался их. Казалось, так просто закрыть глаза и впустить голоса. Но что-то внутри него сказало: «Нет!»

Голоса зашипели и зарычали.

– Девон, – прохрипел Скэттерклоу.

От тлеющих костров поднимался дым и разливался призрачной пеленой вокруг Колодца Грешников. Девять из двадцати шестов были заняты: шесть мужских, две женские и детская голова дремали в тумане. Таблички под шестами провозглашали их богохульниками, приспешниками Айрил или хашеттскими шпионами. Все они были схвачены спайнами, доставлены для допроса к Итчину Самюэлю Теллю и теперь искупили грехи перед жителями Дипгейта. Кровоточащие тела были сброшены в пропасть, а головы оставлены как знак эффективной работы отряда спайнов. Фогвилл смотрел на место казни сквозь слезящиеся глаза и дышал через рукав. Его человек пришел? Или, наоборот, уже слишком поздно?

Затем в темноте сверкнула искорка – загорелась трубка, и из мрака возникло длинное грязное лицо, которое через мгновение снова поглотила ночь. Фогвилл подошел к шпиону.

– Вечер добрый, помощник, – прозвучал голос.

– Какие-нибудь изменения?

– Нет, Работает допоздна, как обычно.

– Вам удалось скрыться без всяких неприятностей?

Шпион затянулся, и тлеющий табак в трубке осветил два ряда узких зубов, впалые щеки и тонкий, как лезвие, нос.

– Вышел покурить. Разве нет? Половина рабочих ходит на перекур. – Человек улыбнулся. – Кто меня остановит? Бригадир? Да он меня сам боится. При мне всегда нож, и всем это хорошо известно.

Фогвилл обернулся в сторону шестов: вороны уже успели выклевать у женщины глаза. Помощник поморщился.

– Обязательно было здесь встречаться? Меня от этого места просто воротит.

– А мне здесь нравится, – вместе с дымом процедил сквозь зубы шпион. – Головешки мне все рассказывают.

У Фогвилла в горле пересохло. Перед ним стоял настоящий сумасшедший.

– Что рассказывают? – вовремя не сообразив, спросил помощник.

– Секреты всякие.

– Здесь пролили кровь, – поежился Фогвилл Крам. – В этом месте небезопасно. Бог знает, что может тут прятаться.

– Костры освящены.

– Нельзя быть слишком осторожным. – Помощнику померещилось движение, и он резко повернулся. Темная фигура, похожая на собаку, только гораздо больше, проскользнула между цепями. – Вы это видели? Что это? Проявление?

Шпион пожал плечами. Жест смутил Фогвилла. Человек, что стоял сейчас перед ним, когда-то был спайном – не адептом, а просто обычным убийцей. На шее остались следы от игл – свидетельство того, что его пытались подвергнуть процедуре посвящения. Следы эти отмечали татуировки в виде узлов – в знак неудачи. Хотя процедура посвящения была делом обычным, изредка случались и провальные попытки. Иногда человек просто сходил с ума.

Выброшенные за церковные стены, искалеченные посвящением убийцы редко выживали. Общество их избегало. Гибель была только делом времени, пока не попадешься на глаза головорезу пошустрее.

– Удалось что-нибудь выведать у бродяги? – поинтересовался шпион.

– Его дочь исчезла недалеко от Скиза. Судя по синякам, тут поработала не Карнивал, а кто-то другой.

– Хотите, чтобы я начал действовать? – Неудавшийся спайн затянулся.

Фогвилл качнул головой.

– А если я ничего не найду?

– Доложите мне завтра утром. – А если найду?

Фогвилл помедлил с ответом.

– Вам известна воля бога. – Так просто: вот все и сказано.

Я только что дал санкцию на убийство.

То, что овладело Томасом Скэттерклоу, теперь покинуло его тело, оставив медиума без сознания валяться на полу. Зато голоса становились все громче, все смелее.

– Закрой глаза. Всего на минутку. Свет слишком ярок.

В комнате действительно посветлело так, что стало тяжко смотреть, но Неттл и не думал закрывать глаза. Злость помогала ему сопротивляться демонам, если именно они кружили в лабиринте Скэттерклоу.

Девон убил Абигайль. И Девон смертен. Его можно заставить страдать. Как именно страдать, Неттл пока не знал. Но отравитель будет кричать и молить о пощаде еще до наступления утра.

– Мы поможем тебе. Только закрой глаза. Или разбей лампу. Да, вдребезги! Мы сможем помочь, только когда станет темно.

– Заткнитесь! – Нужно все хорошенько обдумать. Он все еще находился в западне лабиринта и не имел ни малейшего понятия, как из него выбраться. Не было особого желания протискиваться через узкие коридоры и острые осколки в поиске выхода с целым роем демонов на хвосте. Нужно искать другой путь.

– Есть другой путь. Совершенно безопасный. Разбей лампу, и мы покажем его тебе.