Госпожа – Ведьма! (СИ)

Я хмыкнула.

— Вы меня всё же недооцениваете.

Последний шаг. Глаза эрцгерцога расширились, и он отшатнулся назад. Но было слишком поздно. В свете пламени факелов блеснул занесённый мной кинжал. Да, кинжал я на всякий случай подобрала ещё в предыдущей комнате, спрятала его за спиной, в подоле платья.

Я перехватила рукоять обеими руками и со свей силы вонзила его ему в живот. Хлынула кровь, мужчина зашипел от боли, а я отпрыгнула назад в ужасе, когда капли брызнули мне на руку.

— Какого!?

Фигура эрцгерцога задрожала, и по ней прошли волны зелёной магии. Он вытащил кинжал и отбросил его на пол, зажал рану и бросился на меня. От удара я упала и откатилась назад, но за мной мужчина не бросился, а упал на колени и скорчился пополам от боли. Медальон так и не выпустил, и тот брякнул о камни.

Я села и отползла ещё дальше, не отрывая глаз от изменяющегося лица.

— Так зачем? — снова спросила я.

— Ненавижу! — завизжал он. Голос менялся: в нем всё отчетливей и отчетливей проскальзывали женские нотки. — Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу тебя! Ты! Ты!

Фигура эрцгерцога в последний раз дрогнула, оставляя на его месте скорчившуюся от боли женщину. Голова взметнулась вверх, и в меня впились полные ярости зелёные глаза. На лицо, искажённое злобой, упали рыжие кудри.

— Ненавижу тебя! — завизжала женщина. — Ты получала то, чего я добивалась годами! Сдохни! Ненавижу! Тварь!

Она поднялась на ноги и перехватила медальон так, что камень оказался у неё в руке.

— Беа… трис?

— Знаешь, сколько лет эти жалкие людишки хранили его? — Её голос сорвался на самой высокой ноте. — Нет!? Пытались уберечь от магов! Его силы хватит, чтобы сдохла не только одна ты! Умри!

Теперь завизжала уже я: в мою сторону полетел огромный сверкающий шар. В самый последний момент я успела откатиться в сторону, и он опалил лишь прядь моих волос. Запахло гарью. Я вскочила на ноги и бросилась бежать.

Вообще, я ожидала увидеть вместо Рандела кого угодно. Но Беатрис? Заикающаяся Беатрис!? Оказалось, рыжая отнюдь и не заикалась.

— Ты сдохнешь, сгинешь, как они все! — кричала она и швыряла очередную трещащую сферу.

Я кое-как от них пока уворачивалась. Только мне такими темпами скоро прятаться будет не за чем! Магия разносила в пыль всё, где я бы не спряталась.

— Тебе нечем дышать!

Я закашлялась и схватилась за горло. Сверкнула новая зелёная искра. Надо же. Такого же цвета, что и стучалась мне в окно.

— Есть мне чем дышать, — прохрипела я, сжимая бабушкин кулон. — Есть. Мне. Чем. Дышать.

Невидимые пальцы отпустили моё горло, и я судорожно стала глотать воздух.

— Ты всего лишь человечка! Выскочка! Самозванка! Это невозможно! В тебе нет ни капли магии! Я сама проверяла!

Беатрис бросилась на меня, я бросилась от Беатрис, всё так же не отпуская кулон.

— Тут мокро! — завизжала я первое, что пришло в голову. На бегу ткнула пальцем в один из камней, которыми был вымощен пол. — И скользко!

Голубая волна, и Беатрис растянулась на полу. Я отбежала в дальний угол и только оттуда обернулась и посмотрела на неё. Женщина лежала на спине и корчилась от боли, сжимая рану на животе. Кровь хлынула с новой силой. Раздался ужасный вой и хриплый кашель, а из груди Беатрис вырвалась красная сфера.

Я метнулась в сторону, успев подметить кинжал, и рванула к нему. Надо было в сердце метить, но я и так едва не спасовала и ударила её. Помогла злость, что она посмела играть с моими чувствами. Посмела тронуть моего эрцгерцога!

— Сдо…х… ни…

Из Беатрис вырвалась вторая сфера, тёмно-синего цвета. Однако в меня обе не полетели, они зависли над самой женщиной, а потом взметнулись вверх и расстались на сотни искорок, как только врезались в потолок.

— Кинжал! — закричала Беатрис и перевернулась на живот.

Зелёная волна утащила его прямо у меня из-под носа. Беатрис утробно завыла, а из её груди вырвался новый шар. Золотой.

— Ненавижу!

В меня полетел кинжал. Магия придала удару невероятной силы, благо я в последний момент отклонилась назад. Боль пронзила мою щеку, а к ногам упала чёрная прядь. Кинжал глубоко вошел в стену.

Беатрис захрипела. Я прижала ладонь к щеке, и на ней остался кровавый след. Вернуть кинжал у меня сил не хватило бы, скипетром её по голове? Просто не смогла бы. Думай, Сашка, думай! Мысли собираться отказывались, пришла только одна.

— Ты жаба! — закричала я и побежала прямо на корчившуюся на полу женщину.

Мимо пролетела зелёная искра. Я упала на колени, по инерции прокатываясь вперёд. Платье порвалось, колени кровили, но я упрямо подползла к Беатрис. Рукой смогла достать лишь до её плеча.

— Ты жаба! — чтобы только остались силы крикнула я.

Беатрис сжала медальон, но зашлась в кашле и не смогла прохрипеть ничего связного. Рыжие кудри посерели и… отвались. Лицо Беатрис изрыли ужасные морщины, кожа потемнела, а протянутые ко мне пальцы обросли перепонками. Из её груди вырвались ещё разноцветные шары. Все они разлетались по комнате и кружили вдоль стен, я только и успевала уворачиваться. Тело самой шипящей Беатрис в последний раз изогнулось, оставляя вместо себя упавшее окровавленное платье.

— Ква! — выдала толстая бородавчатая жаба.

Я обессилено повалилась на пол, благо падать с коленей мне было не так уж и далеко. Ногу свело судорогой. Я перевернулась на спину и притянула её к груди, в попытке достать до болящей голени. Голова кружилась, от мелькающих туда-сюда разноцветных искорок меня мутило. К тому же, внутри самих сфер ещё что-то рябило.

— Ты сделала всего одну ошибку, Беатрис, — выдохнула я. — Я предлагала Его Высочеству вернуть власть, но он отказался. Получив корону, получил бы и медальон, стоило просто сходить за ним в сокровищницу.

Мой затылок коснулся холодных камней, и я отключилась.

Кажется, я по-прежнему лежала на полу. Все ощущения были притуплены, тело не слушалось. Оно как будто было моим и не моим одновременно. Перед глазами рябили яркие пятна. Они периодически превращались в сверкающие шары, те рассыпались искрами и собирались вновь. Два из них столкнулись и стали увеличиваться в размерах, зависая надо мной. Мутная картинка в их центре постепенно проявилась.

Вот кудрявая рыжая девочка лет десяти вприпрыжку бежала через лес. Девочка налетела на какую-то невидимую стену и отлетела назад, плюхаясь в грязь. В воздухе прошли красные волны, и невидимая преграда проявилась, а потом рассыпалась на сотни искорок. С ближайшей сосны хохотали две девчонки.

— Беа даже не видит магии! — смеялась одна и бултыляла ногами в воздухе.

— Беа — человечка! — потешалась вторая, что постарше. — Беа такая слабая, что удивительно, как она не родилась человечкой!

И обе прыснули со смеху. Рыжая Беа стиснула зубы в беззвучном плаче, по её щекам текли слезы. Но Беа молчала. Она зажала кровоточащий локоть, сделала вид, что не замечает сорванную кожу, отряхнула платье и прошла мимо.

Вот та же рыжая Беа сидела за книгами. Огарок свечки на столе, девушка сидела почти в кромешной тьме, но упрямо продолжала зубрить какие-то завитушки, похожие на руны.

Вот изображение сново пошло волнами. Та же кудрявая рыжая девушка уже в окружении нескольких женщин и девушек стояла у дымящегося котла в тёмном подвале.

Ведьмы? Неужели это тот самый конвент ведьм, о котором мне рассказывала Изабелла?

— Покажи мне Гаст-Понт, — приказала пожилая женщина котлу.

На его поверхности из золотой волны проступили очертания города. По каменной мостовой туда-сюда шныряли торговцы, жители торговались с ними у лавок уличного рынка.

— Теперь ты, Беатрис, — скрипучим голосом указала женщина рыжей.

Беатрис улыбнулась и энергично закивала, шагая к котлу.

— У человечки ничегошеньки не получится, — хмыкнул кто-то из-за спин ведьм.

— Беа слабачка, у неё никогда ничего не получается! — шептала другая.