Погребальные костры (СИ)

— Леди Эриу развеяла ее прах над падающими башнями Авалора, — Аш говорил медленно, словно взвешивая каждое слово. — Когда волшебник очнется, он сам тебе все расскажет, если посчитает нужным…

Колокол на острове замолчал. Глубокие черные тени, окружавшие нас, стали совсем прозрачными, и спустя мгновение воды озера окрасились в алый цвет.

Солнце поднялось над звонницей храма Орвада, знаменуя начало нового дня.

Глава 16

Вблизи храм оказался не таким уж и маленьким, как показалось мне поначалу. Квадратное приземистое здание в позднем паарийском стиле, было украшено растрескавшимися декоративными колоннами, покрыто облупившейся краской и выцветшими на солнце геометрическими узорами. С южной и восточной стороны стены были сплошь увиты пожухшим самнорским плющом, цепляющимся длинными изогнутыми колючками за желтый пористый камень кладки. С северной стороны зиял черный прямоугольник распахнутой настежь двери, над притолокой которой виднелся барельеф, изображающий молот Орвада и крылатую колесницу.

Осторожно взобравшись по высеченным в скале ступеням, я подошел к открытой двери и заглянул в сумрачное нутро храма. Тишина. Только ветер посвистывает, да тихонько шуршат листья старого платана, выглядывающего из-за усыпанной мусором крыши.

Под ногами захрустели сухие шишки и осколки терракоты, покрытой хлопьями разноцветной краски. В нос ударил запах тлена и запустения.

Переступив порог, я не спеша двинулся через длинный узкий проход, ведущий от входа к алтарю. С обеих сторон виднелись ряды пыльных скамеек с высокими спинками и откидными столиками, на которых все еще лежали раскрытые пожелтевшие молитвенники.

Сквозь прохудившуюся крышу капала вода. Капли звонко падали в рассохшееся деревянное ведро, вокруг которого по каменному полу расползлась внушительная лужа.

Я осторожно коснулся пальцами полированного подлокотника скамьи, раздумывая, стоит ли идти дальше. Дальняя часть храма все еще была погружена во мрак, и выглядела довольно жутко.

Темные ниши, в которых обычно стояли образы Орвада, были похожи на черные норы, на какие-то мистические порталы, ведущие в другие миры. У меня даже мурашки побежали по коже, когда я представил себе, какие чудовища могут таиться там, во мраке.

За разбитым окном неожиданно мелькнула быстрая тень, и спустя мгновение желтоголовый даан, громко хлопая крыльями, опустился на заброшенный алтарь. Птица подпрыгнула на месте, подозрительно поглядела на меня красным глазом и, потеряв всякий интерес, принялась стучать о камень большой ракушкой, зажатой в крепком изогнутом клюве.

Я едва не засмеялся. Глупая птица, похоже, совсем не боялась призраков из потустороннего мира! Тряхнув головой, я двинулся дальше, осторожно наступая на раскрытые панцири моллюсков, и на пучки сухих водорослей, устилающих пол сплошным ковром.

Покончив с моллюском, даан деловито прошелся по алтарю, подобрал заостренную палочку и, зажав ее в клюве, принялся почесывать себе спину. Его красные круглые глаза затянулись полупрозрачной пленкой, птица жмурилась от удовольствия!

Переступив через груду битой черепицы, я подошел к алтарю. Солнечный свет, проникавший сквозь узкие стрельчатые окна, ярко освещал большой прямоугольный камень, покрытый истершимися древними письменами. Я взмахнул рукой, отгоняя птицу прочь, и рукавом куртки стряхнул на пол груду разноцветных ракушек, колючих крабьих панцирей и пятнистых клешней.

— Прошу прощения, господин, — я усмехнулся, глядя на взъерошенного даана, возмущенно разевающего желтую пасть. — Я здесь ненадолго.

Птица вспорхнула на покосившуюся кафедру, покрытую сверху донизу засохшим пометом, и повернулась ко мне спиной, словно показывая, что ей все равно.

Под ногами вновь захрустели обломки терракоты. Я наклонился, и подобрал с пола глиняный палец. Чуть дальше лежала нога в охотничьем сапоге, а на границе света и тьмы виднелась голова, покрытая облупившейся краской. Глаза разбитой статуи смотрели на меня с немым укором, и по моей спине вновь побежали мурашки.

— О, боги, — пробормотал я. — Кто же посмел это сделать?

Все статуи, изображавшие воплощения Орвада были разбиты. Орвад — охотник лежал на спине. Груда обломков и тряпья, среди которой поблескивало тяжелое бронзовое копье с листовидным наконечником.

Орваду — воину кто-то разбил голову и обрубил руки. Орваду — строителю размозжили грудную клетку, проткнув ее насквозь спинкой от разбитой скамьи.

— Орвад — отец! — вздохнул я. — Цел, хвала богам!

В центральной нише виднелась темная фигура, сжимающая в правой руке тяжелый молот. Вполне возможно, что эта статуя оказалась не из хрупкой терракоты, а из крепкого камня, и проклятым осквернителям так и не удалось над ней надругаться.

Опустившись перед древним алтарем на колени, я положил голову на холодный камень, а руки в углубления, оставленные сотнями поколений молящихся.

— Орвад — отец, — пробормотал я. — Я не знаю, что я здесь делаю…

Камень, на котором покоилась моя голова, оказался удивительно гладким, и приятным на ощупь. Я почувствовал, что алтарь будто дышит, распространяя вокруг себя мощную эманацию силы. Я словно прижался к живому существу, спящему, но готовому в любую секунду пробудиться.

— Я знал, что ты придешь, — кто-то зашептал мне прямо на ухо. — Ты должен был придти…

Волосы встали дыбом у меня на голове, и я изо всех сил вцепился пальцами в алтарь, стараясь справиться с захлестнувшим меня ужасом. Ноги предательски затряслись, и если бы я уже не стоял на коленях, то наверняка бы упал.

— Прости, Отец, — я крепко зажмурился, вжимаясь лбом в пульсирующий камень. — Я никогда не верил в твое существование!

— Потому что ты глупец, Маркус Гримм! — шепот стал громче, словно божество склонилось надо мной, и зашептало мне прямо на ухо. — Неужели ты думал, что в этой жизни что-то зависит от твоей воли?

Меня обдало ледяным дыханием.

— Неужели ты думал, что в этом мире есть хоть кто-то, действующий по своей воле, супротив воли богов?

— Да, Отец, — зашептал я. — Я был самым глупым человеком на свете…

Горечь осознания своей незначительности захлестнула меня парализующей ледяной волной. Как же я был глуп, тщеславен и самонадеян! Почему я не замечал очевидного?! «Рука судьбы»! Ведь это было и дураку понятно. Все это везение, все эти случайности! Я всегда был просто орудием. Простой палкой, рычагом, который боги в нужный момент подсовывали под стоящий на откосе камень, чтобы потянув за него, устроить обвал, вызвать лавину!

— Быть может, ты хочешь поговорить о своих прегрешениях? О всех смертях, которым ты стал причиной? — голос бога был бесстрастен, но я задрожал от ужаса, услыхав сокрытую в нем угрозу.

— Но ведь если я был простым орудием, — пробормотал я торопливо. — Какой с меня спрос? Ведь я всего лишь выполнял волю богов. Я делал лишь то, что мне предначертано!

— Все так говорят, пытаясь оправдать свои преступления, — Орвад зашипел мне прямо в ухо. — Прояви мужество, Маркус Гримм. Признай, что это твоих рук дело. Признай свою вину!

Я почувствовал, как из глаз потекли слезы. Выходит, у меня и в правду был выбор. Не смотря на то, что я был орудием богов, я все же мог самостоятельно принимать решения. Я и в правду был преступником. Я и в правду был убийцей!

— Теперь я все понял, — выдохнул я. — Теперь мне уже все равно…

Ледяное дыхание божества коснулось моего затылка.

— Я рад за тебя, Маркус Гримм! Ты оказался храбрее, чем я думал, — Орвад меня похвалил, но я не обрадовался, так как знал, что за этим последует. — Ты сам себе выберешь наказание, господин колдун, а я прослежу, чтобы оно было выполнено.

— Смерть, — произнес я, и почувствовал, как расслабились мои плечи. Я принял решение, и страха больше не было. — Только смерть.

Раскинув руки в стороны, я распластался на алтаре как на жертвенном камне.

— Хорошо, — голос божества стал тише. — Это мы можем сделать.