Расхождение

Она съела еще три кусочка незнакомой пищи. Ее желудок по-прежнему не выказывал никаких отрицательных реакций, но ей все же хотелось чего-нибудь горячего. Зябко здесь как-то. Поежившись, Дари переключила скафандр на более высокий уровень непроницаемости. Она уже хотела попросить еще фруктов, как вдруг увидела, что Ребка выпрямился и озирается по сторонам. Она проследила за его взглядом, но ничего не обнаружила.

– Что там?

Он покачал головой:

– Не знаю. Только… – Он вгляделся в дальний конец комнаты. – Чувствуешь? Я думал, мне показалось. Оттуда дует – и все сильнее.

Сквозняк. Дари поняла, что ощущает его уже некоторое время. Прохладный ветерок дул в спину, развевая его волосы и мягко касаясь ее скафандра.

– Откуда он?

Однако Дари уже знала ответ, несмотря на то, что Ханс мотал в замешательстве головой. В дальнем конце комнаты она заметила какую-то вихреобразную структуру. Там темнел, словно мутная вода по стеклу, растекался по полу вращающийся воздушный цилиндр. Он превратился в колонну, тянущуюся до самого потолка. Она вскочила и схватила Ребку за руку.

– Ханс, нам надо выбираться отсюда – он все усиливается.

Вихрь втягивал в себя все новые массы воздуха, и по комнате понесся самый настоящий ветер. Кто знает, какой силы он достигнет? Если он будет усиливаться, то ее и Ханса попросту свалит с ног.

Он кивал, стараясь не говорить против ветра. Держась друг за друга, они стали пробираться к двери. На выходе Ребка обернулся.

– Подожди секунду. – Ему пришлось кричать ей прямо в ухо, чтобы она его расслышала. – Он все крепчает, но начинает собираться. Смотри.

Вращающийся цилиндр сжимался. Вначале его диаметр был около пяти метров, а сейчас не превышал размаха рук. Его сердцевина уплотнилась и потемнела, став маслянисто-черной и непрозрачной. Рев ветра вырос до такого уровня, что резал уши.

Дари отступила в дверной проем. Сила ветра была ужасающа. Казалось, еще немного, и эта черная колонна сорвется с места. Дари потянулась, чтобы оттащить Ребку назад, и вцепилась в его скафандр. Вой бешено крутящегося смерча становился все выше и выше.

Она дернула Ребку, он потерял равновесие и повалился назад, припечатав ее к закрытой двери.

В это самое мгновение все кончилось. Ветер прекратился, звуки смолкли.

В комнате наступила абсолютная тишина; затем в этом жутком молчании раздался хлопок, не громче того, что производит вылетевшая из бутылки пробка. Вихрь поменял цвет на кроваво-красный и начал исчезать.

И тут тишина нарушилась более основательно. В редеющей сердцевине крутящегося столба стала проступать фигура. Человеческая фигура.

Это был Луис Ненда. С лицом желто-зеленого цвета, голый по пояс, он размахивал руками и ругался на чем свет стоит.

Маленькая черная сумка, всегда бывшая при нем, болталась на груди. В двух шагах за ним, беспомощно раскинув все свои шесть ног по полу, появилась слепая Атвар Х'сиал.

В прошлом, на Тектоне, они были врагами. Ненда и Атвар Х'сиал пытались убить Дари Лэнг и Ханса Ребку, и Ребке, естественно, хотелось отплатить им той же монетой.

Тридцать тысяч световых лет внесли в их отношения некоторые коррективы. Они приветствовали друг друга, словно давно не видевшиеся братья и сестры.

– Так где мы, черт побери? – спросил Луис Ненда, как только его тошнота прошла, позволив ему произнести что-то кроме ругани.

– Очень далеко от дома, – сказал Ребка.

– Я знаю, провалиться мне на этом месте, но где?

После обмена информацией – тем немногим, что им удалось узнать, – Дари поняла, что ее собственное путешествие было прогулкой по сравнению с тем, что пришлось испытать двум вновь прибывшим.

– Встали-поехали, – рассказывал Ненда. – Поехали-встали, и так всю дорогу. – Он громко рыгнул. – Одну минуту задницей вперед летишь, другую – назад. Пропади оно пропадом. Если б у меня в кишках хоть что-то болталось, я бы обблевался. – Он помолчал. – Ат говорит, с ней обстояло не лучше. А вы, значит, добрались без проблем? Выходит, нас доставили сюда четвертым классом и малость растрясли.

– Но зато быстро, – сказал Ребка. – Судя по всему, вы с Атвар Х'сиал вылетели с Жемчужины через несколько дней после нас. Нам казалось, что путешествие заняло лишь несколько минут, хотя неизвестно, сколько времени мы пробыли в «нигде» между перебросками.

– Ну мне, например, показалось, что мы летели несколько недель. – Ненда опять рыгнул. – Гры. Вот так-то лучше. Тридцать тысяч световых лет говоришь? Далековато от дома. Это будет тебе уроком, Ат. Жадность до добра не доводит.

– Она может вас понимать? – Дари глядела, как, испещренная наростами и отверстиями, часть широкой груди Ненды трепещет и пульсирует в такт его речи.

– Конечно. По крайней мере, когда я пользуюсь наращением. Я обычно одновременно произношу все вслух, потому что так проще. Но Ат воспринимает все. Смотри. Ат, ты меня слышишь?

Слепая белая голова кивнула.

– Тебе следовало бы тоже приделать наращение, чтобы болтать с Ат и другими кекропийками. – Он пристально посмотрел на грудь Дари. – Только помни, я не хочу, чтоб испортили такие хорошие сиськи.

Ничтожная доля симпатии Дари к этому карелланцу моментально испарилась.

– На вашем месте, Ненда, я бы поберегла свое красноречие. Как только мы вернемся в рукав, вас отдадут под суд. Советник Грэйвз уже запротоколировал наши показания.

– За что? Я ничего не делал.

– Ваш корабль обстрелял нас, – произнес Ребка. – После Летнего Прилива вы пытались уничтожить «Летний сон».

– Я? – Ненда ткнул себя в грудь. – Ты уверен, капитан, что это был я, а не кто-нибудь еще? Я и слыхом не слыхивал ни о каком «Летнем сне». Не помню, чтобы я вообще стрелял. Это совсем не в моих правилах. Ат, как думаешь, мы стреляли по какому-нибудь кораблю? – Он сделал паузу. Кекропийка не двигалась. – Ни в коем случае. Видишь, она согласна со мной.

– Она так же виновна, как и вы!

– Ты хочешь сказать – так же невиновна.

Лицо Ребки потеряло обычную бледность.

– Черт с тобой, я не стану дожидаться, пока мы вернемся домой. Я имею право предъявить обвинение прямо сейчас, так же, как и советник Грэйвз. – Он шагнул к Ненде.

Тот не двинулся с места.

– У тебя наверное с головой не все в порядке. Тоже мне, важная шишка. Ну, давай, арестовывай, только скажи: куда ты собираешься меня посадить? Может, ты запрешь меня там с твоей подружкой? Мне это понравится. Ей тоже. – Он восхищенно осклабился. – Как думаешь, малышка? Со мной ты получишь столько удовольствия, сколько никогда не получала с ним.

– Не заговаривай мне зубы. – Ребка сделал еще шаг, оказавшись с Нендой лицом к лицу. – Хочешь убедиться, что я могу тебя арестовать? А ну-ка, скажи еще что-нибудь в этом роде.

Ненда повернулся к Дари и подмигнул ей:

– Видишь, как он сходит с ума, когда кто-нибудь еще хочет кусочек?

Он наблюдал за Ребкой краем глаза и отдернул руку, когда тот попытался схватить его за запястье. Оба застыли, ненавидяще глядя друг на друга.

Дари глазам не верила. Она никогда прежде не видела, чтобы Ребка терял хладнокровие, да и Луис Ненда раньше был лишь холоден и циничен. Что с ними случилось? Напряжение? Усталость?

Нет. Она видела выражение их лиц. Они стремились одержать верх друг над другом, словно два петуха на навозной куче.

Именно так ведут себя люди в примитивных мирах. Если рассказать об этом дома, на Вратах Стражника, все решат, что это из-за нее.

Дари схватила Ребку за правую руку.

– Прекратите! – закричала она. – Вы, оба. Вы ведете себя как дикие животные.

Они не обратили на нее внимания, но Атвар Х'сиал протянула вперед две передних конечности, обхватила каждого за пояс и без видимых усилий подняла в воздух. Через секунду-другую она опустила их на пол, но продолжала удерживать на расстоянии.

Слепая голова повернулась к Дари, а хоботок развернулся и издал тихий свист.

– Знаю, знаю, – ответила Дари. – Они прямо как звери, не так ли? Подержи их еще пару минут. – Она расставила руки, как будто разводя мужчин в стороны. Ее слов Атвар Х'сиал могла и не понять, но этот жест наверняка будет ей ясен.