Врата трех миров

Все ее тело сковали судороги. Она согнулась пополам, прикрыв лицо руками. Когда Ялкара выпрямилась, у нее был измученный вид. Она достала из корзины маленький сверток, обернутый в меха, и протянула мне. Я был так потрясен, что стоял молча, не сводя с нее глаз. Наконец я взглянул на врученный мне сверток и откинул покрывало. Под ним я увидел личико крошечного младенца. Это была красивая девочка, мой единственный ребенок, и у нее были глаза матери.

«Это наша дочь, – сказала Ялкара. – Ее имя Элиора. Заботься и береги ее, а когда она вырастет, дай ей Зеркало и научи, как им пользоваться. Я оставила в нем послание для нее. Оно утешит нашу дочь и будет руководить ею, поскольку у нее есть предназначение в жизни, но прежде должно сбыться одно предсказание. Возьми для нее этот подарок – мое золото. Отдай его Элиоре, когда она повзрослеет, и попроси его носить».

С этими словами Ялкара сняла с себя ожерелье из красного золота, диадему, браслет и вложила в мою руку. «Я также дам тебе меру моей силы и моей жизни. Надеюсь, это не будет слишком тяжким бременем в будущем».

Ялкара обхватила мой лоб руками (они были холодными и сильными, все в ужасных шрамах). Она задрожала, и что-то перешло от нее ко мне. Затем Ялкара поцеловала меня, осторожно коснувшись обеих щек и лба. «Не забывай: всегда охраняй Элиору, а когда она подрастет, дай ей право первородства. Но до тех пор оставайся здесь, в Хависсарде. Я устроила так, что здесь вы оба будете защищены. У меня для тебя маленький подарок – кольцо, которое позволит тебе приходить и уходить. Куда я его положила?» Она искала подарок – это кольцо, Мендарк, и письмо, – но не могла вспомнить, где их оставила. А я в тот миг вообще больше не мог ни о чем думать.

Я поклялся беречь и охранять Элиору, с удивлением глядя на крохотное существо у меня на руках.

Никогда прежде я не видел Ялкару плачущей, но теперь слезы катились у нее по щекам. Она заключила меня в объятия, коснулась пальцами моего лица, и я почувствовал, что она дрожит. Только тогда я понял, как она слаба и как близка к смерти. Ялкара улыбнулась мне, поцеловала Элиору и снова вошла во врата. Как завывал ветер во вратах, которые отняли ее у меня! Прокричав какие-то слова, смысл которых я не уловил, она исчезла из моей жизни.

Я еще долго смотрел на врата, после того как они закрылись, но наконец заплакала Элиора, и я очнулся. Мне нужно было осваивать новое искусство.

В тот вечер я вышел с дочерью из пустынного, покинутого Хависсарда, потому что хотел показать ей закат над Тар Гаарном, аркимским городом, который даже в руинах был самым прекрасным местом на всем Сантенаре. Однако когда мы попытались вернуться, Хависсард был закрыт. Я вышел без подарка Ялкары – этого кольца, – и защита сработала, она не снята и по сей день.

Это была моя первая ошибка. Элиора и я оказались одни в большом мире. Но в то время это меня не беспокоило. Я был могуществен. Никто не смог бы причинить вреда мне!

Итак, мы жили и путешествовали вместе – Элиора и я. Я охранял ее, как бесценное сокровище, да она им и была. Я находил в ней утешение после потери своей любимой. Но в те времена я еще считал себя значительным – одним из тех, кто формирует Сантенар. Мне часто приходилось отправляться туда, куда небезопасно или неразумно было брать дочь. Я оставлял ее на попечение друзей, которым всецело доверял. Но однажды, когда я вернулся, исполненный гордости и сознания собственной значимости, я обнаружил, что мои друзья мертвы, а Элиора исчезла!

Прости, Лиан, – обратился Шанд к летописцу, бросив на того холодный взгляд, – но я всегда обвинял в этом преступлении дзаинян. На месте преступления оказались явные улики против них, у них к тому же был мотив. В те дни я считался одним из злейших врагов дзаинян. Из-за меня твой народ преследуют и по сей день.

Элиора была еще ребенком, когда я ее потерял. Дети каронов медленно взрослеют, и ее можно было принять за двенадцатилетнюю девочку, хотя она была гораздо старше. Элиора как две капли воды походила на Ялкару.

Итак, когда я вернулся, ее не было на месте. Ее хорошо охраняли, но не так, как это сделал бы я сам. Недостаточно хорошо!

Я долго, очень долго ее искал – месяцы, годы! Иногда мне удавалось ее почувствовать, а пару раз я чуть не дотянулся до нее в своих снах. Но что-то всегда препятствовало мне. Я десятилетиями искал ее, и вдруг однажды ночью услышал, как она зовет меня, – ее крики звенели в моих кошмарах. Ее ужас, ее муки были безмерны! А потом она исчезла навсегда.

Охраняйте своих детей ценой собственной жизни, – сказал Шанд, глядя на Лиана и остальных отсутствующим взглядом, исполненным горя.

Лиан отвернулся, занявшись записями для сказания. Шанд же продолжил свой горестный рассказ.

– Я поклялся защищать Элиору и сохранять для нее Зеркало, но мое легкомыслие все погубило. Я не сберег дочь. Итак, я навсегда отрекся от своей прежней жизни. Я спрятал Зеркало и золото Ялкары, принадлежавшие Элиоре. Отказался от Тайного Искусства и от своей силы и странствовал в горе и безвестности.

Он опустил голову на руки, и голос его зазвучал приглушенно.

– Мое горе было больше, чем если бы Ялкара, уйдя, ничего мне не оставила. И в конце концов у меня отобрали даже Зеркало. Оно оказалась у тебя, Иггур. Я не виню тебя, хотя предсказание о Рульке начинает сбываться. Элиоры нет с нами, чтобы она могла использовать свое право первородства, как на то надеялась Ялкара. Моя дочь исчезла, и я остался ни с чем. Ялкара отдала мне часть своей жизни, но теперь я так стар, что не хочу больше жить. Моя сила исчезла, а вместе с ней и ум. Я жажду смерти, но жизнь продолжает меня мучить.

Шанд замолчал. Он выглядел совершенно разбитым. Никто не произнес ни слова. Да и говорить, казалось, было нечего. И вдруг Шанд резко выпрямился.

– Иггур, ты назвал ее Магретой. Почему? Кто такая Магрета? Ученица Феламоры, о которой мы так много слышали?

– Нет, это не Магрета, – сказал Иггур, пристально рассматривая изображение в Зеркале. – Теперь я это вижу, хотя сходство поразительное! Тем не менее мне кажется, что я могу рассказать тебе остальную часть твоей истории, ту часть, которая тебе неизвестна, – продолжил он мягко. – Это печальная история. Впервые я услышал о ней, когда искал Зеркало, а двадцать лет спустя узнал кое-что еще. После моей встречи с Магретой я поручил своим шпионам разузнать о ней все возможное. И только теперь, выслушав тебя, я могу составить картину ее жизни в целом.

Ты был не прав, обвиняя дзаинян, Шанд. Они не имели к этому делу никакого отношения, хотя все было хитроумно подстроено именно таким образом, чтобы улики указывали на них. Это Феламора отняла у тебя Элиору.

– Феламора? – прошептал Шанд. – Ты уверен?

– Тут не может быть никаких сомнений. В последней битве с Ялкарой Феламора так сильно пострадала, что была вынуждена долгие месяцы провести в постели. Она горела ненавистью к Ялкаре, полагая, что именно Ялкара является причиной всех бед феллемов. Поправившись, Феламора каким-то образом разузнала об Элиоре, и у нее возник план, как отомстить Ялкаре, а если повезет, то и продвинуться к достижению собственной цели. Как тебе известно, Феламора мечтала о том, чтобы вернуть свой народ на Таллалам. Она разрушит Непреодолимую Преграду, и к черту последствия! Старое предсказание феллемов указало ей путь:

Таллалам, Таллалам,

Твоя судьба зависит от того, кого три.

Чтобы сломать Непреодолимую Преграду, требовалось особое устройство, приводимое в действие с помощью Тайного Искусства, – такое, как Золотая флейта или машина Рулька. Однако феллемам запрещено пользоваться подобными устройствами. Тогда Феламора придумала, как обойти этот запрет: создать подобное устройство на основе человеческого материала, создать троекровницу – «одну, которой три». В жизни троекровники встречаются крайне редко, и чаще всего они страдают безумием. Ими почти невозможно управлять. Единственное решение, найденное Феламорой, – это создать такое существо самой и обучать его с рождения. И тут она узнала об Элиоре. Феламоре было известно, что она дитя Аркана и Сантенара, то есть двоекровница, значит, в дальнейшем с ее помощью можно получить троекровницу и отомстить таким образом Ялкаре.