Зачем нам враги

ют, да все равно неправильно — а я знаю, как надо, я могу и днем. Ну, давай?

Они сидели в этой гостинице уже третий день, и Рослин скучала. Дальше дорога была закрыта — в этой части Калардина недавняя буря нанесла еще больший урон, чем в столичной округе, и завалы до сих пор не разобрали. Денег, которые взяла с собой Эллен, хватило, чтобы хозяин гостиницы, до того чуть не погнавший похожих на нищенок женщин со двора, расшаркался и отыскал свободную комнату. Дорогу должны были расчистить самое позднее к завтрашнему вечеру — это было поручено солдатам короля, собиравшегося вскоре продвинуть этим путем часть своей армии. Вряд ли кто-то из них знал свою княжну в лицо, но рисковать все же не стоило. Они отсиживались в комнате, никого к себе не пуская, — только Эллен время от времени выходила за едой и новостями.

Изо дня в день Рослин становилась все раздражительнее, но глупостей не выкидывала. Эллен даже жалела об этом: если бы сейчас их настигла погоня, она бы... что — она бы? Она была бы немедля казнена за похищение княжеской дочери — никто не стал бы вникать в детали произошедшего. Впрочем, как знать — может, это был бы не самый худший исход дела. Потому что там, куда они направляются, ее ждет не лучшая участь.

— Нет у меня суженого, — легко улыбнувшись, сказала Эллен.

— У всех есть. Ты можешь с ним не соединиться, но он есть. Ты уже встречала его или еще встретишь.

— Он умер.

Рослин послала солнечный зайчик ей прямо в лицо. Отраженный луч сверкнул в глубине зеркала слепящим белым сполохом. Эллен вскинула руку, защищая глаза.

— Пока ты жива, где-то есть твой суженый, — равнодушно сказала Рослин, не меняя угол наклона зеркальца. — Не один, так другой. Погадаем? Или ты боишься? Брось ты уже эти тряпки, смотреть на них не могу.

— Ну хорошо, — сдалась Эллен. — Если вам так хочется.

— Мне хочется, — без улыбки сказала Рослин, и Эллен тоже расхотелось улыбаться. Маленькая госпожа умела говорить так — коротко и сухо, не капризно, не требовательно, но при этом абсолютно ясно давая понять, что ей нужно и чего она любой ценой добьется. Леди Рослин было одиннадцать лет, но это она умела лучше многих взрослых — добиваться.

Это и не только это.

По приказу Рослин Эллен закрыла ставни и заткнула щель между ними одеялом. В комнате стало сумрачно, как поздним вечером. Рослин сунула в рот щепотку сушеной травы из своего узелка, не глядя протянула Эллен, потом положила зеркало на стол, наклонилась над ним, осторожно подула на стекло.

— Теперь ты, — коротко сказала она. Эллен в который раз подумала, что у нее совсем не детский голос. То есть тембр, конечно, такой, как и должен быть у одиннадцатилетней девочки, но интонация... и непреодолимая сила, которой очень трудно противиться. В полумраке Рослин, сгорбившаяся, навалившаяся с локтями на стол, казалась молодой карлицей.

«И ведьмой», — мысленно закончила Эллен и слизнула с ладони траву, а потом, уперевшись ладонями в столешницу, дунула на тускло блестевшее стекло.

Рослин нарисовала