Мрачный Вторник

— Ну, на борту «Гелиоса» ты не останешься, — объявил Том. Оставив штурвал, он наклонился над лежавшим медведем. — Эй, часть вторая Волеизъявления Зодчей, известно тебе, кто я такой?

— Нет, — ответил медведь, еще плотнее зажмуривая глаза. — И я не собираюсь играть в вопросы-ответы, доподлинно устанавливая твою личность!

Том вытянул руку… Дохнуло ледяным холодом, и гарпун, переливаясь светом и тьмой, возник в ладони старого моряка. Том склонил острие, и оно коснулось палубы в каком-то дюйме от медвежьего рыльца.

Артур и Сьюзи не сговариваясь попятились в сторону трапа и чуть не свалились туда, натолкнувшись друг на дружку.

Малайский медведь неохотно приоткрыл один глаз.

— Теперь узнаешь меня? — спросил Том.

Медведь открыл второй глаз, с видимым усилием приподнял морду и несколько раз втянул воздух, принюхиваясь.

— Ты — второй сын Старика, — прозвучал пискливый голос.

— И приемный сын Зодчей.

— Да, это так, — согласился малайский медведь. — Все верно.

— И я говорю тебе, что Артур — действительно Хозяин Нижнего Дома, а это значит, что он был избран Законным Наследником.

Малайский медведь закатил глаза и раздраженно хрюкнул.

— Личные свидетельства — дело безусловно хорошее, но я своими принципами поступаться не собираюсь. И не встану ни на чью сторону, пока не получу должным образом оформленное подтверждение от Первоначальствующей Госпожи!

Том, царапая пол, передвинул острие гарпуна чуть ближе к морде медведя. При этом раздался музыкальный, но очень режущий ухо звук. Он разнесся по всей рубке, так что Артур со Сьюзи отступили еще на несколько ступенек по трапу…

А вот медведь не попятился. Он лишь отдернул голову и заявил:

— И мне бесполезно грозить!

— Это не угроза, ты, задница мохнатая! — рявкнул Том. — Точно тебе говорю: если ты, по крайней мере, не соблаговолишь пойти с Артуром, я как есть проверю, удастся ли маминому подарку отчекрыжить Ее же словечко-другое от твоего толстого курдюка!

Малайский медведь с величайшим отвращением посмотрел на Артура и сморщил нос.

— Полагаю, — сказал он, — мне в любом случае надо куда-то идти, поскольку место моего приятного отдохновения оказалось разрушено. Полагаю также, волею обстоятельств мне не помешает сопроводить этого так называемого… возможного… предполагаемого Наследника, пока тем или иным путем не воспоследует получение руководящей и определяющей информации…

— Место приятного отдохновения! — сказал Артур. — Да это же тюрьма была! Тебе бы вырваться оттуда и дело свое делать! Да свершится Волеизъявление! Я вот ноги на это не пожалел…

— Мне думалось, меня призовут в должный момент для исполнения моего священного долга, — чопорно ответствовало Волеизъявление. — Уж всяко это должна была проделать не столь странная компания… причем столь неортодоксальными…

— Хватит болтать! — приказал Том. Гарпун исчез из его руки, капитан крутанул штурвал и перебросил несколько рычажков. Красный цвет медленно сполз с центральной шкалы.

— Мы почти на рейде. Всем собраться вокруг меня для перемещения назад в Дом!

Волеизъявление нахмурилось, но, поднатужившись, все-таки встало и проковыляло несколько шагов, оказавшись под ногами у Тома.

— Разжиревшая крыса, — шепотом высказалась Сьюзи. — Не то что первая часть!

— Воображаю, какие они все разные, — также шепотом отозвался Артур. — Неужели придется к каждой подход искать? До чего ж неохота…

— Сдвиньтесь теснее! — приказал Том.

Сунув руку в карман, он вытащил разделочную вилку, блестевшую серебром. Нахмурился, спрятал ее обратно и выволок весьма крупную, тоже серебряную, суповую ложку. Тщательно протер о рукав и поднял перед собой таким образом, что в серебре заиграл синий свет из иллюминаторов.

— Сосредоточьтесь на своих отражениях в ложке! — последовал приказ. — Никуда по сторонам не смотреть! Глаз не отводить! Все готовы?

Артур и Сьюзи кивнули.

Волеизъявление тяжко вздохнуло и поднялось на задние лапы, коротким хвостом помогая себе держать равновесие.

— Нельзя ли чуть-чуть опустить ложку? Вот так, спасибо… Я смотрю!

Артур, не отрываясь, смотрелся в выпуклое донышко ложки. Его отражение было искаженным и нечетким, на него наслаивались отражения Сьюзи и медведя-Волеизъявления. Артур пытался сосредоточиться на том, чтобы не отвести взгляда, но не мог перестать перебирать в голове варианты развития событий. Вот только иных ценных идей, кроме как отправка телеграммы Первоначальствующей Госпоже — и еще, как бы удержаться хоть на шаг впереди Мрачного Вторника, а лучше — даже не на шаг, а подальше.

Том уже знакомо взревел, произнося свое заклинание (или стихотворение, или песнопение, кто разберет!). Очень громкий и абсолютно непонятный крик над самой головой страшно отвлекал, но Артур все же заставил себя неотрывно таращиться на собственное отражение в серебряной ложке.

Минуту спустя смотреть стало некоторым образом проще. Чужие отражения как бы отдалились куда-то, и Артур полностью утратил ощущение постороннего присутствия рядом. Существовало только его мерцающее отражение. Он был один в целой вселенной, он смотрел сам на себя, и смотреть больше было не на что…

Том завершил песнопение — и сгреб ложку дубленой, темной от непогод рукой.

Артур вздрогнул и моргнул.

Они снова находились в комнате Тома, в Башне-Сокровищнице. Слуха Артура достигли далекие крики и рев. Слов разобрать было невозможно, только общий яростный тон. Потом слова все же прорезались, и Артур даже узнал тот голос, что был потише. Он принадлежал Саже.

Другой, более громкий голос приказывал:

— Немедленно сюда, капитан! Том выругался.

— Я должен повиноваться, — объяснил он. — Удачи тебе, Артур. На вот, держи!

Он выдернул из правого уха монету-серьгу и бросил ее Артуру, сам же направился к двери, и уже на втором шаге в ладони у него материализовался страшный гарпун.

Артур подхватил монету, липкую от крови Тома, и повернулся к столу.

— Спасибо! Но каким образом я пошлю теле… Слишком поздно! Том исчез, и дверь за ним захлопнулась.

Сьюзи поспешила к столу, а Волеизъявление тем временем неуклюже вскарабкалось в кресло Тома и принялось озираться с обычным для себя видом высокомерного неодобрения.

— Где-то здесь должны быть бланки для телеграмм, — пояснила Сьюзи. Она быстро просматривала бумаги, лежавшие на столе. — Ты просто вписываешь все в квадратики… Ага! Нашла!

Она выхватила откуда-то из недр своих одежек перо и бутылочку чернил, отвинтила крышку, лизнула языком кончик пера и вручила его Артуру — — Давай пиши! — сказала она.

Мальчик попытался вернуть ей перо. Он никогда не пользовался ничем иным, кроме шариковой ручки да еще фломастера.

Но Сьюзи отрицательно покачала головой.

— Мне еще не поставили почерк, — сказала она. — Первоначальница говорит, мои работы — сплошная стыдобища. Особенно эссе и зарисовки.

Артур уставился на телеграфный бланк, соображая, как с ним поступать. Это была простая печатная форма, озаглавленная НЕСРАВНЕННАЯ И ЛЕГЕНДАРНАЯ ТЕЛЕГРАФНАЯ, ТЕЛЕФОННАЯ И ПОЧТОВО-КУРЬЕРСКАЯ СЛУЖБА ДОМА. Чуть пониже стояло КОМУ: и линейка из семи прямоугольничков для слов, плюс красный кружочек в углу размером примерно с заляпанную кровью монету в руке у Артура. Чуть пониже кружка имелся очень небольшой квадратик с надписью ОТВЕТ ОПЛАЧЕН.

Окунув перо в бирюзовые — даром ли Сьюзи носила фамилию Бирюза! — чернила, Артур не слишком каллиграфическим почерком вывел: «Первоначалъствующей Госпоже». На середине второго слова ему пришлось заново смочить перо. Сьюзи помалкивала, но на лице читалось едва сдерживаемое презрение по поводу столь неуклюжего обращения с пером.

Артуру понадобилось несколько мгновений на размышление, после чего, без конца обмакивая перо, сажая кляксы и перечеркивая написанное, он накарябал:

НАХОДИМСЯ БАШНЕ СОКРОВИЩНИЦЕ ЗАПОЛУЧИЛИ ВОЛЕИЗЪЯВЛЕНИЕ ОТКАЗЫВАЕТСЯ МЕНЯ ПРИЗНАВАТЬ ТРЕБУЕТ ОФИЦИАЛЬНОГО ПОДТВЕРЖДЕНИЯ ПРИШЛИ ИЛИ ПОМОГИ ПОМОГИ!