Великие Духи

Серьёзность ситуации испугала его. Присутствие Синего Жука не предвещало ничего хорошего. Поэтому он решил рассказать всё, как есть, ничего не утаивая.

– Меня подкупили, – начал свою речь Крысиная Голова, – Тёгюнчи каган дал мне два мешка золотых монет, а Хитрый Лис выделил участок в Северной Бездне для строительства дома. Я давно об этом мечтал, поэтому согласился. Уговорить Альхагара не составило труда, он же молодой демон и неопытный в наших делах. К тому же я достал в Высшем Совете жетон с печатью и подписью. Но без номера. Там не хотели рисковать, поэтому дали фальшивый, но вполне действующий.

– Кто дал? – прогремел над поляной голос Ильхегула. Его красные глаза вылезли из орбит.

С трудом высвободив руку, демон поманил его пальцем. Когда Ильхегул поднёс его к своему уху, тот что-то прошептал. Ильхегул понимающе кивнул.

– Так вот, – продолжал Крысиная Голова, – я, чтобы не подставлять себя, подписал договор его кровью.

– Чьей?! – удивился Синий Жук.

– Кровью Тёгюнчи кагана, – ответил Крысиная Голова, как будто это было само собой разумеющееся, – благо это было не трудо. Он постоянно с кем-то сражается и получает в битвах раны. Пришлось, конечно, отдать часть золота. Зато я обезопасил себя. Там нет моей подписи.

В щупальцах Синего Жука появился пергамент. Он внимательно рассмотрел его, затем передал Ильхегулу. Тот взглянул на кусок кожи и вернул обратно.

– Да, так и есть, – он посмотрел на Синего Жука, – что теперь?

– Не знаю, договор вроде бы недействительный…

Он внезапно замолчал. Глаза его мигали, хоботы и щупальца перестали двигаться. Внимание всех обратилось на Альхагара.

– Что это? – богиня Эне подняла один из цветков и внимательно его рассмотрела. Вдохнув всей грудью, она прикрыла глаза. Благоухающий аромат цветов поразительной красоты перебивал все запахи леса. А красота лепестков и соцветий, поражала воображение.

– Это цветы из Небесного Сада, – сказала богиня Эне, глядя на стоящего на коленях демона, – что произошло?

– Они стали падать с неба тогда, когда вы, луноликая богиня, сказали «прекратить», – произнесла Рунь, глядя с надеждой то на Великих Духов, то на Синего Жука.

– Да, я помню, но причем здесь божественные цветы? – задумалась богиня, не сводя глаз с Альхагара.

Ильхегул запихал Крысиную Голову обратно под землю, пообещав ему «потом с ним разобраться», и, вновь став ростом с человека, подошёл к сыну.

– Сынок, – с надеждой спросил он, – что произошло? Почему ты осыпан цветами из небесного сада?

– Не знаю, отец, – ответил Альхагар, стоя на коленях перед ним.

– Ты ведь сын мой единокровный, наследок мой, – слезы покатились из глаз Ильхегула, – скажи мне, что здесь произошло, сынок? – спросил он, нежно поглаживая Альхагара по голове, – что ты такое совершил, что на тебя обратил внимание сам Создатель?

– Я не знаю, отец, я ничего не делал, – Альхагар взглянул снизу вверх на Великого Духа, – я только попросил Синего Жука забрать меня, но не убивать вас.

Ильхегул опустился на колени и приблизился к лицу Альхагара.

– Сынок, это правда?

– Я не верю! – сверху вновь раздался скрежет, вернув всех к действительности, – этого не может быть! Я ничего не слышал! Кто-нибудь слышал?

Люди, звери и духи покачали головами. Богиня Эне пожала плечами и тоже покачала головой. Ильхегул вскочил на ноги и заревел, как раненый медведь, воздев руки к небу. Он снова стал огромен, как гора. Взглянув с ненавистью на Синего Жука и едва не испепелив его взглядом, Ильхегул вновь опустился на одно колено и ударил кулаком о землю. Земля разверзлась под ним. На этот раз он долго искал чего-то и, наконец, выдернул из-под земли писца в чёрной мантии и в чёрном четырёхугольном головном уборе. В руке он сжимал раскрытую книгу, жадно глотая ртом воздух. Глаза его вылезали из орбит. Он кашлял при каждом вздохе. Пыль сыпалась с него. Ильхегул поставил писца на землю.

– Говори, что слышал? – приказал Великий Дух. Ноздри его подрагивали. Глаза метали молнии.

Но тот ничего не говорил, продолжая глубоко дышать и кашлять.

– Да он не слышал или не помнит, – склонился к поляне Синий Жук, сломав верхушку дерева. Она упала совсем рядом с Хитрым Лисом, едва не накрыв его. Тот вздрогнул, глазки его закатились и он осел набок, теряя сознание.

Наконец, писец отдышался и, глядя на Синего Жука, твёрдо произнёс:

– Мне не нужно ничего помнить, у меня всё записано. Прошу меня извинить, воздух здесь у вас такой…, в общем, слишком много воздуха и запахов. У нас там совсем нет воздуха. И пахнет только кожей, пылью, да чернилами. Не извольте беспокоиться, Великий Дух.

Он раскрыл книгу на нужной странице.

– Запись номер два миллиона шестьсот восемьдесят пять тысяч триста двадцать один. Это, заметьте, только за эти сутки, по вашим меркам. В общем, слышно было, конечно, очень плохо. Вы тут устроили крах Вселенной, извините! Так вот, разрешите зачитать: «Возьми меня, эй ты, возьми меня, восклицательный знак. Не трогай их, вот он я, забери меня, восклицательный знак». Далее неразборчиво. Потом: «Прошу тебя, убей того, кто виноват, восклицательный знак. Оставь невиновных, они ни при чем. Убей меня. Три восклицательных знака». Далее неразборчиво. И вот последнее: «Создатель, восклицательный знак. Убей меня. Не допусти бойни. Восклицательный знак. Не дай погибнуть им. Три восклицательных знака». Это все.

Над поляной воцарилась тишина. Казалось, даже сучья в пламени костра трещали гораздо тише, чем обычно. Ильхегул смотрел на сына, и из глаз его катились слезы. Он грозно взглянул на Синего Жука. Затем вновь уменьшился и стал ростом с человека.

– Так, – сказал он писцу, – возвращайся и работай. Всем вина. Много вина. Скажешь, я распорядился. Только смотрите там у меня, не пропустите чего!

– Будет исполнено, – заверил его писец, – мимо нас муравей не пробежит. Мы слышим, как луч солнца крадется по земле. У нас все записано.

Он показал всем книгу, подняв ее выше, затем откланялся и полез в землю. Когда он исчез, Ильхегул закрыл трещину. Затем он, украдкой смахнув слёзы, сел рядом с богиней Эне и сурово произнёс:

– Знаешь ли ты, демон Альхагар, что сейчас произошло?

– Нет, не знаю, Великий Дух, – ответил тот, поднимаясь на ноги. Он приложил правую руку к груди и опустил голову в знак уважения.

– Только что ты перешагнул черту, – слова Ильхегула звучали, как приговор. – Ты совершил поступок, который заметил Создатель, – произнёс он, бросая на Синего Жука испепеляющие взгляды. – Во Вселенной произошло удивительное событие, и многие звезды в этот момент изменили направление своего движения. Теперь тебе не страшны магические знаки. Ты стал недосягаем для магии. Не бойся произносить свое имя. Ты покинул эту систему. Понимаешь?

– Я с трудом верю в это, Великий Дух, – прошептал Альхагар, не поднимая глаз.

– По закону я должен сделать тебе подарок. Проси, чего хочешь.

– Я хочу узнать, что такое сострадание, – произнёс демон, посмотрев Великому Духу в глаза.

– Зачем тебе это? – удивленно спросил Ильхегул, наклоняясь к нему.

– Хитрый Лис сказал, что раскрыть свое сердце и воссоединиться с Создателем может только человек, только он. А главное, что делает человека таким великим, это сострадание.

Великий Дух молча взглянул на Тарагана и кивнул. Старик склонил в ответ голову и приложил руку к груди.

– Не сострадание, а сочувствие, – сказал Тараган, – многим существам во Вселенной оно неведомо. Сострадание, это когда ты переживаешь вместе с другими их горе, не своё, помогая им справиться с ним. Сострадание забирает силы. Ты их тратишь на то, чтобы страдать вместе с другими. А сочувствие, наоборот, дает силы, когда ты, не думая о себе, помогаешь людям выбраться из сложной ситуации и избежать её в дальнейшем. Когда ты спасаешь кого-то от гибели или удерживаешь от проступков, ведущих к нежелательным последствиям, твоя сила увеличивается. А когда ты толкаешь кого-то на совершение таких проступков, твоя сила уменьшается. Вот и весь фокус.