Восьмой цикл

— Но почему он погиб? Если вы сказали, что ошибкою был не просчет в возможностях оперирования Силы, тогда в чем?

— Это касается премудростей другого курса.

— Но если в общих чертах?

— Он пытался подтвердить теорию Брудствейра, о ней я буду рассказывать на курсе создания артефактов. Во время использования внешнего источника Силы для создания артефакта, он попытался снять эффект оператора Силы с посоха и передать его своему артефакту. В результате пропажи посоха, как оператора Силы он оказался переполнен ею, причем в таких количествах, что наверное не успел сам понять, что произошло. Я хочу чтобы вы усвоили — волшебство процесс тонкий и опасный и вам следует точно соблюдать основные законы общей теории магии, иначе вы рискуете не только своей жизнью, но и жизнями окружающих. На сегодня занятие окончено, вас я попрошу остаться. Как вас зовут?

— Калин.

«Ну привет дорогой… Интересно, ты задавал эти вопросы, чтобы вывести меня из себя, или ты просто интересовался? Подозреваешь ли ты обо мне?», — Малик ждал пока остальные выйдут из аудитории, прежде чем начать диалог.

— Скажите, Калин, для чего вы задавали эти вопросы? Вы считаете, что Академия, и я конкретно, виноваты в смерти студента Кресла?

— Ни в коем случае, магистр.

— Тогда для чего? Или вы думали, что мы не предостережем студентов об опасностях без вашего напоминания? Или хотели показать, какой вы осведомленный?

— Извините, магистр. Мне было важно знать, в чем ошибся Кресл. Он был на год старше меня, но мы были друзьями, и я не верил, что он мог допустить ошибку новичка и не рассчитать свои возможности оперирования Силы.

«Они были друзьями?! Интересно, а он знал, что и Кресл был игроком?», — Малика всерьез озадачили эти слова. Но следующие слова Калина ошарашили его еще сильнее:

— Я знал, что он был одним из игроком, но несмотря на это мы были друзьями. Я также знаю, что и вы, магистр, игрок. И хотя вас я не подозревал в его смерти, но хотел бы узнать, как вы допустили смерть столь сильного и талантливого соперника…

Воцарилось молчание…

«Он не боится так, в открытую мне говорить об игре? Чего он добивается? Или он настолько самоуверен? Он понимает, что мы в аудитории одни и что я намного опытнее его и сильнее?? Оу, я начинаю мыслить прямо как Ридирл…». Молчание длилось минуту, первым не выдержал Калин:

— Не волнуйтесь, теперь я знаю, что вы не могли его спасти. Его подвело его тщеславие. Создать артефакт с двумя эффектами, будучи всего лишь студентом — это в его стиле. Он не обращал внимания на правила, не понимая, что не все они созданы только для его ограничения, что иногда они сохраняют нам жизнь. Магистр, пожалуйста, не воспринимайте меня как соперника, я всего лишь ваш студент, и хочу быть вашим другом. Мне не интересна игра, я ученый, а не искатель приключений, а без этой жилки в игре никак. Я предлагаю вам дружбу, — с этими словами он протянул руку Малику.

Интерлюдия 16

— И ты подал ему руку, — меня этот поворот дел тоже удивил.

— А что я мог сделать? Либо я соглашался на дружбу, либо учитывая то, что мы оба игроки, по сути объявлял войну своему студенту!

— Я кстати только сейчас оценил, что ты сделал, Малик, два года назад. Ты взял под контроль и политику и обучение магии, почти не оставив возможность игроку разминуться с тобой. Молодец!

— О чем ты, Казраэль? Сейчас речь не об этом. Весь вопрос верить ему, что он вышел из игры, или нет?

— А как это проверить? Малик, он может тебе спокойно лгать, мы не узнаем, пока не произойдет что-то выходящее из этого спокойствия, которое ты создал.

— Он предложил одну безумную идею, как подтвердить, что он не хочет участвовать в игре, а лишь поддержит, как он выразился, достойного претендента на победу.

— И что за идея.

— Он предлагает встретиться вчетвером. Я, ты, он и его покровитель. Он даже назвал его имя, Трис…

— А… Трис… Тогда я склонен верить ему, Малик. Трис похожа на меня. Да, несмотри так удивленно, мы не имеем пола, но общаясь с вами, выбираем образы, которые потом приживаются. Она одна решила примерить личину самки.

— Казраэль, так звучит очень грубо.

— Ты меня еще такту поучи. Мне то, что, это ты должен в своем мире выбирать слова, я могу говорить, как захочу. Предлагаю встретиться. Я пойму, если он нам врет.

Интерлюдия 17

Мы встретились у могилы основателя Хомико, я был воробьем, а вот Трис выбрала образ красавицы-эльфийки. У нее всегда были очень странные вкусы. И она была по характеру намного ближе к смертным, чем остальные Высшие, даже чем я. И надо отметить, Кален смотрел на нее с обожанием. Я даже как то позавидовал. Или у них там другие отношения? Но даже спрашивать об этом у Высших нетактично.

— Казраэль, не удивленна, что это ты. У тебя такой милый ученик, прям сама правильность и честность. И вроде его предок тоже был твоим игроком.

— А ты все также смущаешь юнцов своими личинами?

— Ну, уж позволь мне такую слабость.

— Тогда уж и ты не удивляйся, что я в подопечные выбираю один и тот же благородный род.

Пока мы душевно болтали, до наших учеников дошло, что тут им лучше молчать, пока не спросят.

— Видишь ли, мой подопечный не хочет участвовать в игре, но ему не безразлично, каким способом будет одержана победа, и он решил поддержать благородного слабака, у которого не хватит воли залить кровью Арей. Ты же обычно таких выбираешь?

— Ну если нежелание устраивать кровавую бойню среди себе подобных теперь слабость то да, именно такие мне по душе.

— Вот и этому дурашке тоже. Он хочет стать видным ученым, раздвинуть границы магии, но следить за игрой хочет, из всех, о ком мы узнали, он решил поддержать двоих, но один уже спекся.

На этой фразе Трис, Кален сжал кулаки, но смолчал. Малик лишь бровью показал свое возмущение таким тоном. Но для нас, это была игра. И игрок Трис ее подставил, поэтому она особенно и не щадила его чувства.

— Совсем уж я его не брошу, но опекать его тоже больше не буду. Это его выбор. Я вообще не понимаю, как у него язык поворачивается называть себя игроком.

— Я бы попросил, — Кален как провинившийся мальчишка пытался оправдаться, но Трис ему не позволила:

— Молчи уж. Игроки — это те, кто меняют мир, а не те, кто им помогают. Но это твой выбор. Казраэль подтверди для своего магистра выход Калена из игры, чтоб он больше не ожидал ножа в спину.

Я повернулся к Калену и сказал:

— Официально откажись от игры. Но ты должен понимать, что сказав это в присутствие меня, ты перестаешь быть игроком, и никакие твои деяния не принесут Силы твоему Высшему.

Кален повернулся так, чтобы быть лицом к Малику и произнес официальный отказ. И тогда Малик протянул ему руку. Ох уж эта его сентиментальность…

После отказа Калена от участия в событиях, как игрока, Малик почувствовал облегчение. Теперь он может доверять Калену. Тогда, в аудитории, когда Кален протянул руку, он выглядел искренним, но Малик не мог полностью ему поверить. Сейчас он ему поверил.

Высшие покинули их, и они пошли вдвоем в трактир, где им о многом нужно было переговорить. И шли они как союзники.

В трактирчике были специальные места на втором этаже, для членов совета и преподавателей Академии. Там можно было спокойно поговорить. Но вначале Малик заказал эля, отпраздновать новый союз.

— За тебя, Кален! Такого искреннего человека я давно не встречал. Думал такие только в небольших деревушках остались.

— За тебя, Малик. Так я как раз из такой. Не поверишь, но мои родители обычные рыбаки.

— Стой, эльфы рыбачут?

— Ну вот, и ты туда же. Почему нас эльфов юга постоянно ровняют с эльфами Вечного леса? Вот вы, Хомико, вообще к гномам присоединились, хотя и люди. Тоже самое и у нас. У нас разные языки, разные ремесла в ходу, даже магия несильно, но отличается. И как ты знаешь, мы не объединились с эльфами Вечного леса, и предпочли людей юго-востока, с похожими, как и у нас, обычаями. Так что да, эльфы Карэндра рыбачут.