Булава скифского царя

— Добре, добре — заспешил ответить костровой, нетерпеливо потирая руки и поднимаясь…

Главное кострище — окружность в три локтя, обложенная гранитными камнями. Здесь не приготавливают пищу. Это священное место Скифии — главный круг. Самые важные решения внутренней и внешней политики принимаются здесь, на совете царей. Далеко не каждого допускают в Круг. Имеют право присутствовать: цари, высокие военачальники, избранные из знати советниками царя, вещуны и тщательно отобранный обслуживающий персонал и редкие рабы, для тяжёлой и грязной работы. Вот пожалуй и всё. Исключение из всех составляет жена царя всех скифов, а уж о самом царе и речи нет. Без разрешения Зиммелиха никто не вправе собраться в этом священном месте. Исключение — главный вещун царя — Крон, тот с которым мы познакомились в Торжище. Он может появиться здесь в любую минуту…

Радиально, в двенадцати локтях от кострища, в три ряда, высятся столбы. Сверху — перекрытия и навес на случай непогоды или ослепляющего бога Хораса. Крайний ряд столбов окружности закрыт войлоком и кожами, предохраняющими от ветров. Вот, пожалуй, и всё о круге, впрочем — позабыл. Дополняет обстановку нехитрая, без изысканности мебель: брёвна — скамьи персидские ковры под ногами, поднамёт из конопляной ткани. Всё это — конечно же, уступают помпезности и убранству дворцов Ольвии и Пантикапея, но сколотам не нужно иного.

Священный огонь богини семейного очага Табити не должен гаснуть при жизни царя. Это «семейный очаг» не семьи, а всей Скифии. Огонь в кострище горит всегда и тушит его чрезвычайно редко. Происходит это в момент начала тризны по ушедшему в мир богов царя. Главный вещун царя с помощниками гасят огонь специальным настоем, в присутствии коленопреклонённых царей, знатных скифов и редких высоких гостей и тех, кому оказана честь. Не попавшие сюда ждут за стенами Круга и городища… В прошлый раз костёр затушил Крон, брат покойного главного вещуна Атоная, а ныне — главный вещун.

На тризну по Атонаю собрались больше сотни тысяч скифов, приглашённых царей и владык. Скифы пришли проводить своего царя в последний путь и заполонили городище и всю округу. Были принесены жертвы — сотня коней и рабов… Находились желающие из скифов и те кто хотел последовать за Атонаем, но этот обычай давно отжил своё. Зиммелих объявил, что с этой тризны, он запрещает принесение богам человеческих жертв. Крон поддержал молодого царя, чем немало удивил сколотов. Поддержал Зиммелиха и его брат Ассей и «путник». Перед началом тризны, молодая жена Атоная тронулась умом, завидев тело царя всех, она кинулась на нож. Её успели остановить, но рассудок так и не вернулся к ней. Зиммелих отвёл вдове отдельную и богато украшенную кибитку рядом с шатром детей и трёх рабынь, но женщина не стала там жить, а перешла в шатёр детей Зиммелиха и Накры. Её поначалу возвращали в своё жилище, но снова и снова вдова приходила к детям. Поначалу дети боялись, потом привыкли к вдове и полюбили несчастную. Она часто рассказывала о муже, грозном царе скифов и, спустя полгода, мало кто мог отличить правду о Атонае от вымышленных ею историй.

В сотне локтей от Круга невысокая изгородь — плетень. За ней вотчина главного повара с надлежащей утварью и кибитки с обслуживающим «персоналом» — слугами и рабами. Землянка главного виночерпия тоже там. Это место магнитом притягивает скифов, а охранять вход в землянку — мечта многих, но удаётся это далеко не всем. Известно, почему… Просторное подземное сооружение имеет два помещения. Откинув войлочный полог, главный виночерпий ступенями сходит в первое помещение. Здесь он зажигает масляный светильник с длинным «носиком» для фитиля и направляется в хранилище. Стены укреплены от просыпания грунта деревянными кольями и переплетены ветками. Потолок — перекрытия из брёвен и ветвей с уложенными рядами камыша и осоки. Завершает крышу полуметровый слой земли. Вход в землянку расположен с подветренной, розы ветров, стороны — юго-запада. Далеко не каждый может войти сюда, без разрешения главного виночерпия. Сотни амфор ольвийского, таврийского и греческих вин, дожидаются своего часа. Запас регулярно пополняется.

Западнее шатра царя всех скифов, к священному Кругу огня верховной богини Табити, примыкает: восьмиколёсная кибитка-шатёр главного вещуна царя с ритуальными принадлежностями, разбитая на два смежных помещения. В ней находится много того, что простому смертному видеть нельзя. Скифы со страхом, десятой дорогой обходят это место. Вход в кибитку холостого главного вещуна, всегда обкрашенный к востоку, охраняют два молчаливых и хмурых сторожа-раба. Они никогда и ни с кем не вступают в разговор. Почти двухметрового роста, они бесстрастно взирают на проходящих вдали людей. Беспрепятственно войти сюда может только главный вещун и царь всех скифов. Сам, главный вещун живёт в отдельной кибитке за конюшней царя. Ещё дальше ютятся семьи троих помощников-вещунов. В этом месте мало желающих поселиться; вещунов боятся, и бояться их колдовства и проклятий. Тем не менее, по соседству главного вещуна, расположилось две кибитки. В одной из них, полной всевозможного оружия, доспехов, наконечников копий и прочего военного снаряжения кое-как находит место и живёт древний беззубый дед. Далеко не каждый из сколотов может похвалиться таким подбором и количеством оружия. Это кибитка Тертея, тщательно укрытая от непогоды кожами. Ежедневно дед перебирает наверное в тысячный раз оружие; подправляет клинки акинаков, заботливо смазывает тонким слоем жира и увеличивает запас стрел.

— Кхе-кхе. — Дед насилу слез с кибитки, ругая свой возраст и больные колени, прищурился от слепящей белизны и поёжился… Сходив до ветру, прямо на полозья, он, покряхтев от удовольствия, заправил в штаны рубаху и застыл, прислушиваясь. Сначала — хруст снега, а потом — раскатистый и грудной смех… В седле гнедой лошади, задорно заливалась хохотом молодая наездница. Дед поспешно поправил штаны и широко улыбнулся ямой рта. Анта, а это была она, ловко спрыгнула и отцепила от седла две связанных трёхлитровых амфоры. — Ты снова меня «застукала» — прошамкал дед и залюбовался стройной девушкой. — Жаль, старый я, будь помоложе. — покрутил он седой ус. — Эх, где мои годы. Ни зубов, ни… — Анта понятливо прыснула в ладошку. — Дед, а дед, а твою кибитку двое волов не смогут стронуть — полозья примёрзли намертво. Хи-хи… Но я не о том… Возьми, это тебе — девушка протянула деду одну из амфор. — Пей дед, молоко утреннее, как всегда. Ты у повару сегодня ещё не был?

— Шпашыбо дошка — ответил дед, проигнорировав вопрос, жадно приложился к амфоре. Вдоволь напившись, вытер усы. — Хорошее молоко дошка, а к повару ишо не ходил, рабыня только пошла. Слава Папаю, што нам готовят на кухне нашего царя. Я для этого стар, да и для другово — тож. — кинул он взгляд на стройную амазонку. — Дошка, а шкажи — новости есть? — Анта с заговорщическим видом приложила палец к губам и тихо спросила. — Дед, Вара проснулась? — Словно в ответ на её слова из соседней кибитки выглянула черноглазая девушка. Даже сторонний человек заметил бы, что у молодой женщины выступающий далеко вперёд живот. Она вопросительно посмотрела на амазонку. — Привет Анта, привет дед — новости есть? — амазонка улыбнулась, глядя на живот женщины, и ловко перевела тему разговора. — Привет, как твой малыш Вара, не мешал?

— Нет, — развеселилась и фракийка и погладила свой живот. — Крон вчера заходил ко мне. Сказал, через две-три недели родятся двойняшки… Новости есть или нет, — почему ты не отвечаешь?

— Я отвечу — хихикнула Анта. — Сообщили только что — К Зиммелиху едут гости. — уклонилась Анта от ответа. — Вара, я молока привезла. Утреннее.

— Ну тебя, скоро у меня своё будет, — обиженная фракийка скрылась в кибитке. Дед укоряющее покачал головой и в шутку погрозил пальцем амазонке. — Зашем ты обидела её? Вара извелась вон то как: круги под глазами, улыбается редко, а каждый день я провожаю её за ворота городища. Она стоит и и напряжённо смотрит в степь… — дед тяжело вздохнул. — И я устал ждать по правде… Четыре луны прошло. — Анта закивала деду. — А я, думаешь, я не тоскую, но — Анта поправила башлык и обернувшись в сторону ворот городища — Ах, да, забыла тебе сказать… Вара! — вскричала она. В тот же момент полог кибитки снова распахнулся. Амазонка приблизилась к ней с сияющим личиком и радостно зашептала. — Мой Хорсил и твой муж вернулись! Ой, не падай. — Обе обнялись и заревели в голос. Дед, смахнул слезу, вздохнул, не скрывая радости и, полез в кибитку, в тысячный, наверное, раз перекладывать с места на место оружие. Ему не хотелось, чтобы девушки видели слёзы радости. От спешки и долгого ожидания, дед, в который раз порезался о лезвие длинного меча, но не обратил внимания. А на дворе перешёптывались Анта и Вара. — Нет Вара, не сейчас. Им нужно к царю. Давай я помогу нарядиться тебе, ведь твой муж и знать не ведает, что ты…. Ой, Крон идёт к нам.