Чужие игры (СИ)

— Твоя моя понимай? — Маленький монах помахал им ручкой. — Идти давайте отсюдова, нельзя заходить в дом!

— Джафар. — Седоволосый повернулся к закутанному. — Похоже, Мать Тьма услышала твои молитвы, сегодня ты умрешь с честью.

— Спасибо хозяин. — Рука, затянутая в перчатку расстегнула тесемки плаща, давая тому упасть на землю.

— Не благодари. — Произнес седоволосый на прощание, похлопав своего спутника по плечу. — Я был рад нашему знакомству Джафар.

— Я был рад служить вам мой господин.

Седоволосый вошел внутрь, на секунду смежив веки и сверяясь со своим внутренним чутьем, которое в скорости и указало ему путь вниз по ступеням в темный подземный этаж старинного здания.

«Мастер!» — Прямо на пути мужчины материализовался полупрозрачный контур старика.

«В чем дело, Фельм?» — Седоволосый слегка сбавил шаг.

«Прошу тебя отпусти мою душу, я устал!» — Заныл старик, срываясь на какой-то жуткий затухающий вой.

«Ты просил навсегда, я сделал навсегда». — Мужчина усмехнулся, передернув плечами. — «Какие-то сто лет и ты уже умоляешь меня отпустить тебя? Не верю своим ушам Арк, ты мне казался куда безумней этого срока».

«Здесь невыносимо!» — Призрак старика умоляюще заламывал руки.

«Ну, так займись делом старый дурак!» — Седоволосый рассмеялся, после чего щелчком пальцев развеял надоедливый призрак, чем как он доподлинно знал, доставил уйму не поддельных мук этому бестелесному созданию.

— Не понял?! — Мужчина с удивлением остановился на входе в подвал, когда по его тусклой серой пелене защиты ударили мощные черно-коричневые щупальца какой-то твари. — Кракен? Ну, даешь мальчишка!

Легкое плетение коснулось щупалец, заставив пробежаться судорогой боли по скрученным болью мышцам злобного создания.

— Еще один? — Седоволосый рассмеялся, поразив очередного монстра. — Два кракена, целое гнездо вампиров, тонган и ко всему прочему две Гончих Смерти! Хорош бесенок и вправду хорош, надо же какая удача.

Пройдя еще в глубь подвала, мужчина с трудом сбросил крышки с двух огромных дубовых бочек.

— Так-так… — Шептал он, вглядываясь в слизь и муть, что была внутри. — Ну-ка выходи маленькая паскудница, где же ты?

Словно внемля его словам, жидкость в одной из бочек вспенилась, выпуская наверх жуткую увенчанную когтями серую лапу следом за которой на поверхность всплыла жуткая оскаленная морда тускло светящаяся мутной болотной зеленью злобных глаз.

— Молодец, девочка. — Шептал мужчина, медленно пятясь и давая, твари вылезти из бочки. — Давай, моя хорошая, шевели лапками, вот так, вот так, умничка.

Жуткая тварь, напоминавшая одновременно крысу, волка и хорька, пепельно-серого цвета тихо, но от этого еще более жутко зарычала, показывая клыки.

— Ну-ка давай, давай сюда свою мордашку. — Седоволосый совершенно безбоязненно обхватил голову гончей двумя руками затуманенным взглядом всматриваясь в ее суть. — Так-с, это ясно, что тут у нас? Гнев? Замечательно! Злость? Восхитительно! О-о-о-о! Моя ты прелесть, в тебе столько любви! Ах, какое чувство, да моя хорошая, ты просто клад для меня, ну-ну не сердись, я почти закончил, еще чуть-чуть потерпи.

Вязь колдовских плетений нить за нитью ложились на сознание зверя, опытными стежками свиваясь в фантасмогоричную картину сложнейшего заклинания. Мужчина работал и улыбался, поглаживая нежно жуткое создание.

— Не волнуйся, не волнуйся, уже скоро, скоро ты покажешь всем, что такое любовь!

Когда он закончил, зверь рухнул обессилено к его ногам. Он еще раз проверил свой труд, лишь после этого довольно улыбнулся, покидая этот дом. Странное чувство овладело им, он шел задумчивым, совершенно не обращая ни на что внимания, видимо потому-то и пропустил тот момент, когда уже на выходе из пригородной застройки ему дорогу преградил сухонький старичок, нежно сжимающий в руках резную шкатулку из мореного дуба изукрашенную таинственными письменами.

— Раус?

— Здравствуй, учитель. — Старик низко поклонился седоволосому.

— Что ты тут делаешь, Креб? — Мужчина сурово свел брови на лице и поджал губы.

— Ваггет имеет к тебе разговор учитель. — Старик тяжело вздохнул.

— Нильс? — Мужчина презрительно скривился. — Чего вам нужно от меня?

— Ты больше никогда не вернешься в этот город и не подойдешь к нему на полет стрелы. — Старик низко опустил голову. — Таковы условия учитель.

— Условия? — Седоволосый недоверчиво оглядел старика. — Вы смеете ставить мне условия?

— Прости, учитель, но так нужно. — Старый маг откинул крышку своей шкатулки, озарив мерцающее красным светом свое печальное лицо. — В этот раз ты зашел слишком далеко.

Внутри шкатулки пульсировало заточенное в металлическую вязь из проволоки и драгоценных камней сердце, светясь кровавым светом чужой боли.

Повила тишина, оба молчали, наблюдая за мерным биением чужого сердца. Для понимания сути происходящего им более не требовалось слов.

— Вот значит как. — Мужчина покачал головой. — Время на исходе.

— Прости учитель, но демон это уже за гранью! — Старик подался вперед, словно ища прощения или понимания.

— Не неси ерунды! — Мужчина топнул ногой в гневе. — Это был мой сын!

— А если бы сущность Аникея не проснулась? — В ответ выкрикнул Креб Раус.

— Ты такого плохого мнения обо мне? — Мужчина отмахнулся рукой от его слов. — Дитя Тьмы умерло бы еще до восхода солнца, в не зависимости от того, откликнулся бы Аникей на прорыв инферно или уже истлел в прах! Я выловил его адептов задолго до рождения плода, он был полностью под моим контролем!

— Но люди, Алексис! Люди! Ты умыл город в крови ради своей мести! — Дрожащим голосом выкрикнул старик, закрывая шкатулку.

— Я — некромант, Раус! — Мужчина сделал шаг вперед, направив свой горящий взгляд в испуганное лицо своего бывшего ученика. — Нельзя заигрывать со смертью глупый мальчишка, никто не смеет играть со мной!

— Прости учитель. — Старый маг не выдержал взгляда, повесив голову, и не смея больше смотреть на своего собеседника. — Но таковы условия, ты будешь жить, пока ты выполняешь их.

— Что ж, — Седоволосый закрыл глаза, чтобы совладать с бурей эмоций, охвативших его. — Мне нужно время, и я принимаю ваши условия. К тому же…

Он оглянулся через плечо.

— Я уже сделал все, что хотел.

— Я передам, учитель. — Креб Раус, вновь склонился в поклоне и, более не испытывая судьбы, скрылся за перекрестком дорог, удаляясь прочь быстрым и нервным шагом.

— Странные времена настают Алекс, не находишь? — Из придорожных кустов, прихрамывая, выбралась древняя как смерть старуха нищенка, с подернутым белесым бельмом одним глазом, вертя на пальце довольно дорого смотрящийся для нее серебряный перстенек. — Вижу, неспроста Аникей тебе приветы шлет с того света.

— Тебя мне еще не хватало. — Седоволосый сплюнул на землю при виде старухи. — Вечно ты суешь свой нос, куда тебе не следует Галчонок, смотри, как бы я тебя с собой на пару не утащил.

— Ну-ну. — Старуха прокаркала сухим, лающим смехом, закашлявшись в конце.

Повисла пауза, седоволосый со старухой старательно делали вид, что смотрят куда-то вдаль на дорогу.

— Гальверхейм, — через какое-то время произнес мужчина несколько смущенно.

— Алекс? — Старуха смерила его внимательным взглядом.

— Присмотри за мальчиком, — он слегка запнулся, обдумывая свои слова. — Ему будет нелегко, но он должен справиться. Проследи, что бы он остался цел, пока я завершу свои дела и буду готов прийти за ним.

— Хорошо, Алекс, — старуха кивнула ему. — Он переживет все, что будет уготовано ему судьбой, как бы тяжело это не было.

04.01.14 г.

Мельник Сергей Витальевич