Сломанная игрушка (СИ)

Кровь.

Свежая.

— Проклятье, — процедил Джерри враз похолодевшим голосом, — Назад все.

— П-погоди, — голос единорожки ощутимо дрожал, — А в-вдруг там кто-то попал в беду?

— Вот именно, — кивнул мыш, — и если мы не хотим разделить судьбу этого «кого-то», то лучше нам убраться отсюда подальше.

Скуталу, инстинктивно прижавшись к боку Лиры, подняла умоляющий взгляд на взрослую пони.

Это движение как будто прибавило единорожке уверенности:

— Ждите здесь. Я только взгляну, нельзя ли там помочь. И сразу назад, обещаю.

— Отговаривать тебя, полагаю, бесполезно? — сварливо поинтересовался Джерри, уперев руки в бока, — Так и знай, спасать тебя мы не станем…

Лиру, впрочем, это не остановило. Вскоре различить в темноте можно было только тусклый огонек на конце рога, скрывшийся за поворотом.

— Это просто наказание какое-то, — вздохнул Джерри.

— Ты так и про меня говорил, — заметила Скуталу, махнув хвостом.

— Обе вы — наказание для здравомыслящего мыша вроде меня!

Прервав дискуссию, из темноты донесся протяжный крик единорожки.

Джерри не успел ничего сказать, как Скуталу рванула в темноту, решительно наклонив вихрастую голову. Мышу осталось только с проклятьем вцепиться в сиреневые пряди и молиться о том, чтобы Лира просто увидела крысу или еще что-нибудь в этом роде.

Правда оказалась прозаичнее и в то же время куда страшнее.

Скуталу, завернув за угол, резко затормозила с невнятным писком, и Джерри получил возможность увидеть, что так напугало пони.

Лира, сев на задние ноги у стены и согнувшись в три погибели, неудержимо извергала на пол содержимое желудка. Скуталу же, выпучив глаза, просто тихо замерла на месте, парализованная ужасом.

На стене висел пони. Прямо над лужей из крови и не пойми чего еще, во что совсем не хотелось всматриваться, распятый грубыми гвоздями на наспех сколоченном деревянном кресте, бессильно свесив голову. Черно-белую пегую шкуру тут и там покрывали раны и ожоги. Длинная черная грива, свалявшись грязными сосульками, закрывала морду, и Джерри мимоходом подумал, что не хотел бы смотреть в лицо мертвеца.

На пони не было одежды, та лежала рядом, прямо в кровавой луже. Джерри мельком заметил вышитые на порванной куртке буквы «L» и «D». Взгляд невольно скользнул по телу на огромную рану внизу живота. В следующее мгновение мыш и сам еле сдержал рвотный позыв.

Как такое можно было сделать с живым существом, а главное, зачем, мыш не представлял. Даже надпись на стене, сделанная светящимся маркером и гласившая «Суть тварь богомерзкая, похотливая», ничего не объясняла.

В мире людей существовало множество тех, кто ненавидели синтетов за свою нищету, за чужое счастье или просто потому, что те отличались внешне. И пони, набравшие за время возрождения сериала большую популярность, зачастую становились жертвами этой ненависти.

— Идемте отсюда, — выдавил Джерри и чувствительно дернул за ухо пегасенку, чтобы та оторвалась от душераздирающего зрелища, — пока кто-нибудь из очередных «богоизбранных» ревнителей не решил вернуться и проверить, что за вопли в технических тоннелях.

Но Лира как будто не слышала. Сидела, обхватив себя передними ногами и, уставившись в одну точку, раскачивалась туда-сюда.

Скуталу, прижав уши, отвела взгляд. Она в своей жизни уже успела увидеть и кровь, и смерть, а уж с болью и вовсе стала на ты. Но она оставалась жеребенком из сказочного мира, и неприглядная реальность продолжала пугать и шокировать.

— Лира! — громко позвал мыш.

На него поднялись два заполненных слезами глаза.

— Ну зачем, зачем… — прошептала единорожка, содрогаясь в рыданиях, — Зачем они это сделали?.. Люди… Почему именно люди… Которых я боготворила полжизни… Зачем так?!

Она впервые в жизни видела смерть. Тем более — такую жестокую. Конечно, пони в Эквестрии умирали. Но обычно это был тихий уход в окружении любящих сердец, всегда готовых поддержать и утешить. Несчастные же случаи в Эквестрии были редки, и еще реже оканчивались фатально.

Но реальность словно специально подбрасывала Лире все новые и новые испытания, словно забавляясь с новой, еще такой наивной и неопытной игрушкой, раз за разом проверяя на прочность.

Скуталу, подойдя вплотную, обняла единорожку и ткнулась ей носом в плечо.

— Фанатики никого не щадят, — мрачно проговорил Джерри, — но к счастью, эти движения не слишком популярны. И распространены только на окраинах, где полно беглых или просто бесхозных синтетов, которых никто не хватится.

Лира вновь посмотрела Джерри в глаза.

— Да, вроде нас, — кивнул мыш, но тут же пожалел об этом, потому что слезы хлынули с новой силой.

Какое-то время в тоннеле не было слышно ничего, кроме капающей воды и судорожных всхлипываний. Джерри почувствовал, что Скуталу под ним тоже характерно вздрогнула.

— Ну девочки, — сказал мыш, — Не плачьте. Мы уже ничем тут не поможем, а его мучения давно окончились.

— Надо… его снять, — сквозь рыдания проговорила Лира.

— Не надо, — возразил Джерри, — Нам тут негде его хоронить, нечего жечь, да и крысы на полу до него быстро доберутся.

«А еще вам не понадобится делать эту грязную и кровавую работу, маленькие пони», — добавил он мысленно.

— Но нельзя же так его бросить…

Джерри вздохнул.

Положа руку на сердце, ему и самому не улыбалось оставлять замученного пони висеть распятым.

Но тело и вправду некуда было деть: тоннель был в хорошем состоянии, с крепкими стенами, а жечь было действительно нечего. Да и сырость тут не позволила бы разжечь нормальный огонь. Даже идея о том, чтобы бросить тело в поток, была сразу отброшена: до основных коллекторов было уже далеко, да и лучше ли тонуть в нечистотах, чем висеть на стене?

Джерри все же уговорил пони уйти. Ежеминутно понукаемые, они удалились от страшного места.

Мыш понимал, что надо что-то сказать, но слова не шли в голову. Судя по прижатым понячьим ушам, у всех кошки на душе скребли.

— Лира, ты не могла бы снова… создать огонек? — спросила вдруг Скуталу, когда впереди показался еще один участок, погруженный во тьму.

— Чтобы высветить очередной скрытый под городом кошмар? — всхлипнув, спросила единорожка, но на кончике рога все равно возникла бледная искорка, разогнавшая темноту вокруг.

— Мы почти пришли, — сказал Джерри.

Голоса звучали натянуто. Все понимали, что мысли у каждого сейчас были заняты зверски убитым пони, который наверняка ничем не заслужил такую гибель.

Вскоре обнаружилась довольно большая решетка, перекрывающая доступ в широкий тоннель. Один из прутьев снова был кем-то заботливо срезан и лежал рядом. Получившаяся дыра была достаточно широкой для любой из пони.

Джерри нахмурился, вспомнив, как по прибытию в Белый город они со Скуталу расслабились и спокойно завтракали в летнем кафе. Тогда по затылку мыша легонько стукнул кем-то брошенный камешек, и, обернувшись, Джерри увидел приближающихся охотников.

Они тогда успели в последний момент — еще секунд десять, и люди уже были бы слишком близко. Их тогда и впрямь спас тот украденный со школьной стоянки скутер. Убежать от взрослого человека на открытом пространстве Скуталу не могла, а короткие крылышки не могли поднять ее в воздух. По идее, синтеты-пегасы в этом возрасте уже могли летать, но почему антигравы рыжей пегасенки не работали, мыш не знал. И Скут не знала тоже.

По всему выходило, что от кого-то приходит нежданная помощь. Но от кого? Жизнь жестоко научила маленького синтета, что ничто и никогда не дается просто так. С другой стороны, если уж зашел в мышеловку и услышал щелчок захлопнувшейся клетки, уже никто не помешает слопать сыр.

Рыжая пони подала голос:

— Джерри, признайся, тебя ведь так и тянет в подобные местечки.

— Не говори ерунды. Так короче и мало кто отважится за нами последовать.

— Угу. Ты говорил нечто похожее, пока мы не нарвались на аллигатора.

Лира, услышав это, чуть не споткнулась: