Кукольник (СИ)

Еще Реле-Машиностроитель считал эту долину удивительнейшим из казусов природы. Ведь вблизи ее не бывало ничего подобного, обогни горы, или спустись по реке, и найдешь лес, который ни разу не видел ни морозов, ни вьюг. Лишь проливные дожди. Собственно профессор Реле основал здесь город только затем, чтобы наблюдать это необычайное явление.

И именно своему родителю обязана глубоким обморожением бессознательная миледи Реле, свисающая с плеча Рю. Он шел впереди остальных, указывая эльфийкам путь звуком хрустящего наста. Лед сковал их руки и ноги, они еле шли по неизвестной тропе, пока не споткнулись о рельсы железной дороге и почти побежали, ведь где-то впереди, по словам Рю, должна быть сторожка смотрителя.

Так они и попали сюда. В темную лачугу, в которой щелей больше чем стен, но то был их единственный шанс пережить первый удар Вьюги.

Ближе к ночи мимо них проехал гремящий железнодорожный тягач, но никто и не услышал его за ревом ветра. Чуть ранее скользнула молния серого оборотня, он набирал скорость и нагревался, словно лист железа под полуденным солнцем. Утром пролетали дирижабли совсем низко от земли, ломали огромные сосульки о вершины деревьев. Миледи Реле, выскочив из дома на шум, пыталась кричать им вслед, но холод мгновенно сковал рот, и из горла вырвалось лишь тихое "а". Да и вряд ли они смогли бы различить что-то в полной темноте леса, притом, что окна аппаратов покрылись ледяной коркой, и все остальное тоже покрылось льдом, - они были лишь куском снега в небе. Да и остался ли там кто живой? Слишком уж низко летели они.

Рю выходил бессчетное количество раз за древесным топливом, притаскивал целые промерзшие насквозь стволы, благо их повалилось за первый удар северной госпожи не мало. Огонь ревел внутри, и ветер выл снаружи.

- Возвращаться там некуда, - повторял Рю для миледи и остальных. Гибург высился темной громадой. Ни одного огня не мерцало на стенах его. Он вымер и стоял над лесом, как труп последнего ледяного зрителя.

- Как выбраться отсюда? - в который раз вопрошали эльфийские леди.

- Никак, - обреченно отвечала Реле, ей было известно это лучше всех остальных. Запасы продовольствия в сторожке, найденные в подвале, исчезали с каждой фазой.

Прошла неделя, а может и целая луна, кто ж различит ток времени в проклятой тьме.

Лед ковал фигуры на стенах. Это Рю забил щели жидким снегом, и теперь приходилось время от времени выходить и выбивать лед с трубы на крыше, чтобы не задохнуться дымом.

Его курительные палочки кончились. Настрой воина из-за того был столь отвратителен, что даже безумная голова вроде пришла в порядок.

"Пойдем вперед по льду океана бурь, пока не выйдем туда, где есть хотя бы солнце".

"Пойдем во тьме леса и найдем брошенный локомотив" - раздавался один плохой план за другим.

- Проще спокойно умереть на этом полу, чем тратить время на подобное безумство, - отвечала Ректор, поправляя волосы на правую сторону лица. Ее обожженное ухо и часть щеки до сих пор выглядели просто ужасно. "Мы можем вылечить это в великом лесу" - предлагала Эль, чем вызывала у миледи дикое раздражение.

Копоть постоянного огня въелась в их лица и волосы. Дымом пахло столь долго, что никто его уже не замечал.

Так продолжалось и продолжалось, пока однажды кто-то не постучал в дверь.

Тук-тук. Легко и просто. Тук-тук. Они заметили дым в луче прожектора.

"Мы все-таки нашли вас, Миледи. Мы знали, что вы живы" - восторженно вопил представитель магистрата. Остального Реле и не помнила.

Кажется, они спросили, что делать с этими. Поднять ли их на борт вьюжного воина? И миледи бессознательно кивнула. Эти? Ну да, почему нет. Кого мы будем жарить заживо в пыточной, в конце концов?

"Северный воин" прекрасен. Крепчайшие стропы вяжут дроппельшип, словно детскую люльку. Его десять механических винтов способны преодолеть дыхание Зимней Госпожи, как будто никакого дыхания нет. Поделенная на секции полость сверх легкого газа может выдержать выстрел пушки, приди кому в голову дурацкая идея стрелять из пушки в летающую крепость. И даже продырявив мешок газа и выпустив три четверти несущей мощи, он будет способен вынести вес жаропрочной гондолы. Жаропрочность несет в себе особую роль, ведь Северный Воин создан для сражения с драконами.

Он огромен и силен, как боевой океанский линкор. Три уровня палуб. Двадцать шесть мачт вспомогательных парусов. Восемь паровых котлов величиной с комнату. Королевская мортира; ядро ее начинает путь от кормы, а вылетает у самого бушприта, сотрясая облака. Его боевого арсенала хватит, чтобы разрушить десять городов.

Магистрат ставил Северного Воина выше чем всю соединенную мощь архаичных легионов.

Неудивительно, что именно это чудо отправили на поиски пропавшего Ректора... Распорядился магистр Гласиус Треветик (надо будет выдать поощрение). Искатели уже было потеряли всякую надежду, когда обнаружили отблески света в окнах заброшенной сторожки.

Ректор Реле узнала все новости еще на борту. В командной рубке огромного механического шедевра.

- Рейнгард атакован? Ха!.. Как противник еще не повержен?!.. Чего же вы ждете, идиоты! Десять узлов скорости! Немедленно туда!

Лицо ее мрачно и не только от потерянного Гибурга. Подземный демон скончался сам. Так передавали ауто-номы, центры наблюдения города. И теперь монстр лежит гниет, покрыв своей тушей несколько домов. Но столица вместе с библиотекой потеряна, как минимум, на четыре луны, пока не придет весна, и отопительная система не будет починена. Волновало же другое: южными орками атакованы также Фаера и Рокката. А значит союз третьей стороны и красных дикарей не миф вовсе. Кто бы мог подумать, что нечисть вообще способна на союзы...

С эльфийками вторую ночь полета работали дознатчики. Как аборигенка умудрилась сотворить заклятье в сердце Гибургской науки, вот что интересовало Реле. За этим событием явно крылся какой-то необычный феномен электрического сердца Гибурга. Это не давало ей покоя. А эльфийки лишь вопили под импульсом специального электрода, но ничего связного выродить не могли. Вероятно, они и сами не знали, как так получилось. Не разобраться в принципах собственного искусства. "Фи!" - думала Реле, презрительно улыбаясь.

Было и еще кое-что... Кое-что насчет раба из театра. То, что сообщили лишь шепотом, как будто было чего опасаться на собственном цеппелине, в тысячах шагов над землей. Тем более собранной по просьбе ректора информации почти и не было. Странно, этого никто не заметил раньше, а может не хотел замечать? Ведь публика уже и не помнит, как давно раб стал чемпионом, не помнит даже был ли он когда-либо ранен или хотя бы оцарапан. И это столь просто, потому и незаметно. Напрашивался один очевидный вывод...

Раба привели из трюма для аудиенции после разрешения всех неотложных вопросов.

Он стоял перед нею. Рю, скованный по рукам и ногам четырьмя цепями. Старик Марель, начальник пыточной, полагал, что одной более чем достаточно. Но миледи настояла на четырех. И он стоял перед нею на коленях, как и положено рабу. Ректор водила по нему взглядом, изучая каждый жест, позицию, взгляд из-под нависших грязных бинтов.

- Имя? - коротко спросила она. Заскрипело перо дознавателя. Допрос протоколировался.

- Нет имени.

Возможно ли это? Ожившая легенда?

Оперевшись на подлокотник воздушного трона, она тотчас же с болью отдернула руку от лица. Поправила волосы, прикрыв обезображенную щеку.

Рю вырваться не пытался, ни бился в руках стражи, и даже копье просто взяли из худых рук. Ни одного бесполезного действия в плену, в отличие от тех же горделивых эльфов. Это внушало уважение. Миледи продолжала свое безмолвное наблюдение, раздумывая о неожиданной догадке.

- Я был бы не против присесть, - нарушил молчание скованный узник.

- Что? - опешила Ректор.

- И поесть тоже было бы неплохо. Кстати, кто вы?

Работавшие с Рю дознатчики сообщали о плохом состоянии памяти и расстройствах личности.