Печальный Ангел или девять жизней принца Кристиана (СИ)

«Чтоб их!»

Город Волта по зажиточности горожан делился на две неровные части.

Вокруг храма и ратуши селились те, кто был хозяевами города и чьи толстые кошельки лопались от золота и серебра.

Дальше от центра и ближе к стенам жили те, кто добывал пропитание в поте лица.

Два шпиля храма Кристиан видел издалека, но близко не подходил, а тем более в храме не бывал.

Ему очень не хотелось опять представать перед местными божествами. Внутренний голос говорил ему–держись подальше!

Кристиан уныло переминался с ноги на ногу, соображая, сколько времени потеряет по вине графа Даремского.

Со стороны центра рыкнули трубы. Народ оживился и загомонил.

Привстав на цыпочки и вытянув шею, Кристиан только смог разглядеть проплывающие над толпой стяги с гербами, да пышные плюмажи над шлемами свиты и над резной, золоченой повозкой.

Видимо в повозке ехала мамаша графа–та самая хитрая змеюка.

Вопреки ожиданиям, серебра в толпу не кидали и настроение горожан быстро сменилось. Крики и свист становились громче. Тогда опять взревели трубы графской свиты.

Когда Кристиан, наконец, выбрался из редеющей, разочарованной толпы горожан, то обнаружил что потертый кожаный кошель с пояса у него аккуратно срезали. Все медяки пропали.

Огорченный, он присоединил к общему хору свои проклятия в адрес графа Даремского.

Делать нечего, пришлось возвращаться.

Без денег–бездельник!

На следующий день Сондра собралась за хворостом в лес и Кристиан вызвался ей помочь. Женщина обрадовалась. Можно было принести не одну, а две охапки! Хворост в лесу можно было собирать сколько угодно. Графские егеря не препятствовали.

Сондра прихватила узелок со снедью они вышли в поход.

Через южные ворота проходил обоз с солью и пришлось немного обождать.

— Эй, Сондра, куда молодца повела? Хочешь, чтоб он тебе еще одну дочку заделал? — окликнул женщину знакомый стражник у ворот, сытый, пузатый дядька в кольчуге не по росту.

— Прикуси язык, Хобарт! Я ему в матери гожусь!

— Ну не мать же?

Сондра махнув рукой, поспешила мимо скалящегося стражника.

Холодная, но солнечная погода подсушила тропинки и дорожки. Идти было легко. Кристиан с любопытством озирался по сторонам.

От лагеря наемников ничего не осталось — даже колья ограды растащили — видно на дрова.

Сондра между тем расхваливала свою доченьку Сибиллу. Уж, какая она работящая, да домовитая и что повезет тому, кто ее в жены возьмет перед лицом Двуединого!

«Уж не мне ли ее рекламируют? Девка гулящая, твоя Сибилла, по всем статьям…»

— А что на сносях моя доченька, то не ее вина…Я — дура повела ее за хворостом, а там егеря графские…Мне юбку завернули на голову и дочке тоже…Я то привычная, а она понесла, от кого не пойми….Охальные сволочи попались…

— Надо было жаловаться! — вырвалось у Кристиана.

Сондра остановилась даже. Подбоченилась.

— Кому жаловаться? Графу? Не думаешь чего говоришь!?

Нам женщинам Двуединый терпеть велел, а не жаловаться. Правду у графов и господ не найти! Вроде большой парень, а не понимаешь!

Кристиан прикусил язык.

До леса добирались уже молча. Сондра посматривала по сторонам. Может грибы искала? Или боялась егерей? Понятно, почему она обрадовалась, когда Кристиан вызвался помочь.

«Смогу я ее защитить от егерей, если они решат позабавиться с простолюдинкой?»

Межой между двух полей вышли на подъем к лесу. Миновали подлесок, и сразу попали в старый лес. Стволы деревьев, как колонны. Тихо внизу, а кроны наверху шумят под ветром. Ярко — зеленый мох, низкие кустики ягодные, вроде, только без плодов. Дышалось в лесу после вонючего города замечательно–полной грудью.

— Что–то и хвороста не вижу.

— Ближе к городу все собрали. Надо в глубь идти.

Шагов через сто стали попадаться сухие ветки.

Быстро в четыре руки набрали две охапки, стянули веревкой.

Когда уже заканчивали вязать, Кристиану послышался лай собак.

Сондра побледнела.

— Графская охота!

— Ему охота, а нам не охота! — пошутил Кристиан.

Сондра его веселье не разделяла, заметалась между охапками хвороста. Лай быстро приближался.

— Не убежать уже! Полезай на дерево, быстрее!

Женщина скинула на мох грубые, растоптанные башмаки и как белочка вскарабкалась на раскидистый вяз.

Кристиан схватился за сук, подтянулся и тут с воем и лаем подскочили длиннолапые псы. Клацнули зубы на сапогах. Кристиан пнул наугад и попал. Псина завизжала, и отпрянули с рычанием остальные.

Сев на толстый сучок, Кристиан свесил ноги и погрозил пятнистым псам кулаком.

Он чувствовал себя в полной безопасности. Псы сюда не допрыгнут. Вот что значит молодость! Жаль, что кинжал не прихватил с собой, идиот!

Топча мох и листву к вязу выметнулись всадники. Двое бородатых в зеленых костюмах, видимо егеря, и длинноволосый парнишка без шапки с расстегнутым воротом расшитого камзола.

Парнишка злобно выругался, поминая демонов.

Егеря мигом соскочили с коней.

— Мразь, ты отвлек моих псов! Повесить его!

Кристиан не поверил своим ушам, но морды у егерей были до жути серьезные. Не дожидаясь, пока его цапнут за ноги, полез по сучкам выше.

— Эй, парень, спускайся, хуже будет! — прорычал один из егерей.

Егеря топтались внизу. Лезть на дерево им явно не хотелось.

— Арбалет мне! — крикнул звонко парнишка. — Он мне за оленя заплатит!

— Не трогал я вашего оленя! — заорал в ответ Кристиан. — Не имеете права в людей стрелять!

Под деревом охотники разинули рты.

— Это мой лес и я здесь кого угодно могу стрелять! — крикнул парнишка, спрыгивая с коня.

Ему услужливо тут же подали взведенный арбалет.

Кристиан не дожидаясь, спрятался за ствол дерева.

Арбалетный болт с треском вонзился в дерево. Стрелок выругался с досадой.

— Графу пожалуюсь! — завопил Кристиан. — А ну опусти свою хреновину!

— Мразь! Не уйдешь от моего выстрела! Я и есть граф Даремский! — отозвался парнишка, с азартом крутя ворот, натягивая тетиву арбалета.

Кристиан похолодел.

От арбалетной стрелы он уже умирал. Опять?! Второй раз выстрелить граф Даремский не успел.

Послышался глухой топот копыт. К дереву подъехали еще всадники, но в более ярких одеждах, сквозь листву не разглядеть подробностей.

— Гарольд, что ты затеял? — раздался мелодичный женский голос.

— Белку сшибить желаю! — набычился юный граф.

— Ты гнался за оленем, дорогой, при чем здесь белка?

— Наглый простолюдин отвлек моих собак! Я хочу его наказать!

— Храни тебя Двуединый! Дайте ему кнута, но зачем убивать?

— Мама! Кто здесь граф Даремский?!

«Так, по следам молоденького графчика еще и его мамаша прибыла! Плохи мои дела!»

— Гарольд! — повысила голос мамаша.

Пробурчав что–то тихо, граф швырнул арбалет под дерево и подошел к своей лошади.

— Я сама накажу дерзкого простолюдина! Езжай дорогой! Олень не мог далеко уйти! — заботливо напутствовала сынка мамаша.

Залаяли собаки и унеслись прочь. Граф с егерями поспешил за ними.

Когда звуки охоты затихли, женский голос насмешливо произнес:

— Спускайтесь вниз, принц Кристиан. Мой сын уже уехал. Я приношу вас свои извинения за доставленные неудобства!

«Она что же–колдунья?!»

Сидеть на дереве и отнекиваться было бы глупо.

Кристиан поспешил спуститься.

Четыре всадника ожидали его.

Впереди двое.

Мужчина с седой бородкой в лиловом одеянии и румяная девушка, одетая по мужски, но в яркие цвета и сидящая в седле также по–мужски. На каштановых кудрях девушки с трудом держится, берет с пером.

Два сумрачных егеря в зеленом маячили за спинами господ.

«Лиловый–это маг, а где же мамаша графчика?»

Девушка весело засмеялась. Блестящие карие глаза внимательно рассматривали принца, даже можно сказать, с жадным любопытством!

— Простите, мой принц, ваше лицо показалось мне таким забавным!