РАБСТВО

       Особенно красивой "Весенняя Ласточка" становилась в предвечернее время, когда Желтый Карлик только начинал катиться за горизонт, своими лучами высвечивая каждую волну, каждую отдельную капельку воды, на глазах превращая ее в драгоценный камешек. В этот момент предвечернего заката ярко-желтые паруса биремы приобретали дополнительный оттенок и становились ярко выраженного апельсинового цвета, воспринимая спектр заходящего солнца, а черный корпус судна под этими апельсиновыми парусами грациозно скользила по аквамариновым волнам Внутреннего океана.

       Работа раба-гребца была неблагодарной и очень тяжелой. По соответствующему сигналу ошейника оба раба поднимались на ноги и становились к веслу. К работе с веслом также приступали по соответствующему сигналу этого же рабского ошейника. Приходилось, напрягая мускулы спины, живота, рук и ног, вырывать лопасть весла из объятий морской воды и поднимать его точно на определенную высоту от поверхности моря, чтобы лопасть сильно не задевала верхушки волн и не тормозили бег судна. Затем сконцентрированной тягой мускулов спины, живота, рук и ног перенести лопасть весла назад, для чего мне с соседом приходилось делать шаг вперед в согнутом положении. Опять таки это движение следовало совершить таким образом, чтобы лопасть весла скользила над верхушками волн, не касаясь и не задевая их пенистых вершин. Затем ты должен был опустить лопасть весла в воду на определенную глубину и, не роняя его очень глубоко, сильным жимом мускулов спины, живота, рук и ног тянуть рукоятку весла на себя, одновременно делая шаг назад, чтобы сделать гребок лопастью весла и чтобы бирема двинулась вперед.

       Казалось раб-гребец должен совершить простые движения телом, в основном рассчитанные на его грубую мускульную силу, но бирема не сдвинется с места, если каждая такая пара рабов-гребцов будет работать веслом, не согласовывая свои действия с другими парами. Бирема двинется с места и заскользит по волнам только в том случае, когда пятьдесят пар рабов-гребцов будут работать синхронно, в одном ритме и в унисон друг с другом. Подобную сработанность можно было бы достичь только месяцами тренировок, а в жизни немало бывало случаи, когда весельные галеры попадали в такое положение, что только скорость могла спасти их экипажи. Поэтому шкиперы и экипажи галер к рабам-гребцам относились несколько своеобразно, вовремя кормили, поили следили за чистотой и порядком в их каморках, но предпринимали неимоверные усилия, чтобы рабы-гребцы были социально разделены и чтобы даже напарники по веслу не могли между собой общаться.

       Ошейник на шеях рабов-гребцов, гадюкой обвивавший мою шею, помимо того, что был символом рабства, он еще являлся и магическим артефактом, позволяющим владельцу точно знать, где находится и чем занимается его собственность, раб. В случае неповиновения или некачественного исполнения рабом порученной работы его владелец имел право жестоко наказать своего раба или даже убить его посредством этого ошейника. Рабский ошейник был принимающим и одновременно передающим магическим устройством. Через ошейник хозяин мог, в случае необходимости, даже пообщаться со своим рабом. Через него раб получал все указания и распоряжения, слышал бой барабанов, ритм которых задавал ритм движения рабов-гребцов. К тому же этот ошейник подавлял и держал в повиновении их человеческий разум и волю, выбивая из рабов все присущее человеку и превращая их в бессловесных тягловых животных.

       В моей голове прошелестел приятный женский голос с сексуальными интонациями, проинформировавший о том, чтобы все гребцы через минуту были бы готовы приступить к работе. Женский голосок начал вести отсчет истекающего времени, когда время ожидания истекло, начал работать барабан. Перед началом работы этот же приятный женский голос заявил частоту гребков в минуту, которой должны придерживаться рабы-гребцы. А также голос напомнил о возможности, при простом желании, переключить звучание барабанов на звучание пастушьей свирели. Затем в дело вступили барабаны, ударный ритм которых принуждал мое тело и мускулы рук и ног двигаться в соответствие с заявленной частотой гребков веслами. Никто меня не спрашивал, хочу ли я быть гребцом галеры, хочу ли работать веслом, мое тело работало самостоятельно без участия моего же головного мозга.

       Рабский ошейник оказался мощнейшим магическим артефактом, который, воздействуя на нервные окончания и рецепторы различных мускулов в моем организме, заставлял меня выполнять различные движения руками, ногами, наклоняться, распрямляться, шагать вперед и назад..., без какого-либо участия моего головного мозга и центральной нервной системы. Словно существовал некто, кто дергал за определенную веревочку и мое тело в соответствии с этим подергиванием веревочки и, подобно марионетке в кукольном театре, послушно выполняло все эти движения, заставляя бирему двигаться по волнам с определенной скоростью. Только мне хотелось бы добавить ко всему вышесказанному, что та марионетка, которая дергалась в соответствии с указаниями кукловода, это все был не я, а тот а безмозглый биологический робот, который ел спал и работал, а на все остальное у него просто не хватало мозгов. В те минуты, когда рабы-гребцы отдыхали, ошейник забивал их умы различной тарабарщиной и музыкой, чтобы они только не думали и ни чего не планировали и, разумеется, не общались бы между собой. Главный хозяин биремы частенько пользовался рабским ошейником, наказывая своих нерадивых слуг, а также непоследовательных соратников, чтобы в течение определенного срока они проходили бы курс перевоспитания "Весенней Ласточке", но об этом я узнал гораздо позже.

       Подключение к этому рабскому механизму прошло для меня незаметно.

       Когда ошейник потребовал встать к веслу вместе со своим напарником, то для меня эти движения повредили кожицу, начавшую покрывать рану на спине, и в результате по спине снова заструились тонкие ручейки крови. Два последующих дня надолго сохранятся в моей памяти. Из-за режущей боли в спине я не мог вовремя согнуться или разогнуться, из-за чего нарушился ритм движения моего напарника по веслу и десинхронизировалась работа гребцов всего верхнего яруса. За плохую работу и за то, что мешал работать другим гребцам меня наказали. Нет, на этот раз меня не бросали на козлы и не били кнутом, а наказание осуществили келейно, не привлекая внимания других гребцов и матросов экипажа.

       Я стоял у края верхней палубы и с безразличным видом наблюдал, как экипаж биремы занимался своими делами. В этот момент в глубине моего тела появилась боль, которая стала разрастаться и разрастаться и которая, в конце концов, так скрутила всего меня, что я не устоял на ногах и свалился на пол каморки, где долго дергался в судорожных спазмах психогенной боли. Боль заглушала все и мне казалось, что с жизнью все кончено и ко мне приближается смерть, но вскоре боль отступила и исчезла. С большим трудом я поднялся на ногу и выпрямился, руки и ноги дрожали, выпрямился и, держась руками за перегородку, несколько раз вздохнул морского воздуха. Рана на спине снова начала кровоточить, мне пришлось сосредоточиться и, не обращая внимания на звуки, издаваемые ошейником, мысленными импульсами начал наращивать новый слой кожи на ране. Около часа я простоял в полной неподвижности, занимаясь своей раной на спине, мой сосед по каморке в это время сидел на чурбаке и, прислонившись плечом к борту, сладко похрапывал. Никто из матросов, которые по палубе проходили мимо моей каморки, не обратили внимание на мою неестественную позу.

       Мне повезло, полных три дня после этого наказания бирема "Весенняя Ласточка" простояла у причала в незаметной бухточке в ожидании какого-то важного груза, а я в это временно усиленно занимался лечением раны на спине, вызывал по ночам кибер-доктора, который в основном впрыскивал мне лекарственные препараты. Когда экипаж биремы погружалась в сон, а вахтенные спали стоя, чтобы шкипер их не прихватил н не наказал бы, я входил в транс и путешествовал по своему телу, изучая его анатомию. Вначале предпринимал слабые попытки воздействовать, корректировать свое тело, но они приносили малый результат, но со временем методом проб и ошибок я сумел ускорить ход заживление раны на спине. К выходу биремы в море, я добился того. Что мне стала не страшна работа роботом-гребцом, кровотечений не было, спина немного побаливала, но не так страшно, как в первые дни.