Восьмая могила во тьме (ЛП)

- Сесть ему на хвост? – предложил дядя Боб.

- Не нужно. Как только получишь снимок и все, что у него есть на папу, срочно возвращайся и займись наконец сексом со своей женой.

- Чарли, - сказал Диби таким тоном, что я живо представила, как у него краснеют щеки.

- Имей в виду, она тут в компании трех… нет, четырех, если считать и Квентина (а почему бы его не считать?), самых сексуальных мужиков на планете. Это тебе так, исключительно для информации.

- Буду через час.

- Час займет только дорога сюда, а тебе надо дождаться фотки от Говарда.

- Для этого и придумали сирены и мигалки.

Глава 10

Люди перестанут задавать вопросы,

если отвечать не словами, а символическим танцем.

Надпись на футболке

В ожидании звонка от ватиканского парня я решила опять заняться дверью в чулан. Ей-богу, лучше бы Говард меня послушал, иначе я точно его отмечу. Какой-нибудь не очень страшной меточкой. Например, дам ему предназначение быть главным по унитазам в «Яме» – спортивном комплексе в Альбукерке. Вот что называется отстойная работенка. Вряд ли, конечно, для таких целей можно использовать метку предназначения, но мысль дельная.

На этот раз в прачечную я притащилась с фонариком и принялась сверху донизу рассматривать дверь. Как же ее заперли, если нет ни ручки, ни замка? И зачем запирать ее изнутри? Тогда ведь тот, кто окажется за дверью, точно не выберется.

И тут я ахнула. Может быть, это и есть разгадка. Может быть, там кого-то заперли, и он, она или они задохнулись или умерли от голода. А вдруг там заперли священника, и поэтому он вроде как исчез?

Любопытство разыгралось не на шутку. Встав на четвереньки, я посветила фонариком под дверь, надеясь хоть что-нибудь увидеть, но все без толку. Между дверью и полом не было ни намека на зазор.

Пока я стояла на четырех костях, Пип решила поупражняться в шпагате. Пришлось ползти к стиралке, чтобы как-то встать, а ведь раньше с принятием вертикального положения вообще никаких проблем не было. Но раз уж я добралась до агрегата, почему бы не заняться стиркой?

- Я сама собиралась все постирать, - раздался голос Дениз, и я подскочила от неожиданности. – Чтобы приготовить к появлению ребенка детские вещи.

- Блин, а ты все не сдаешься, да?

- Я не намерена тебя терять.

Джемма была права. Одиночество Дениз пробирало меня до костей. Ну и кто, елки-палки, в этом виноват?

- Джемма с тобой?

- Нет, я приехала одна. Твой друг Лэндо Калриссиан выделил мне комнату. С койкой.

- Какой еще Лэндо?

- Который с длинными черными волосами. Выглядит, как старшеклассник.

- Ош. Его зовут Ош. А Лэндо – это…

- Я знаю, кто такой Лэндо

- А-а, ну ладно.

- Ты принимаешь витамины?

- Ага.

Дениз кивнула.

- Схваток не было? Или еще каких-нибудь признаков?

- Не-а. – Когда она опять кивнула, я добавила: - В общем, я собираюсь… кое-чем заняться. Где-нибудь в другом месте.

На мачеху накатило облегчение, когда до нее дошло, что я ее не выгоню. Нет, я не собиралась ее прощать. Ни за какие коврижки. Но если ей так уж хочется постирать, бога ради. И с Пип я разрешу ей посидеть, когда дочь решит появиться на свет. Всем нужны бабушки.

- Тебе нужно отдохнуть, - сказала Дениз.

- Я жду звонка по поводу одного дела. Как только мне позвонят…

- Ты все еще работаешь?!

- Как видишь.

Она открыла рот, явно собираясь меня отчитать. Я видела это по выражению ее лица. Маску презрения Дениз носила, как жена какого-нибудь богача – сумочку от «Луи Виттон». Я ждала, когда на меня польются потоки грязи, но вместо этого Дениз взяла из корзинки футболку с надписью «Дорогой дневник! Сегодня мне пришлось зарезать одну стерву…» и ни слова не сказала. Никак не обозвала, не подколола. Странно до ужаса. В голову даже закралась мысль, что Дениз одержима.

Звонка я решила дожидаться в кинотеатре, который на самом деле был всего лишь обычной комнатой с телевизором, несколькими стульями и креслами. В итоге я забралась в кресло и стала смотреть какую-то серию «Шоу Энди Гриффита», как вдруг на пороге появился мой муж. Я смерила его взглядом с ног до головы. О да, я бы с радостью опять уложила его в постель. 

В кинотеатр он зашел в одних штанах. Блин, даже ступни у него сексапильные! Зато теперь я понимала, почему у него постоянно потрепанный и усталый вид. Подумать только! Восемь месяцев без сна!

- Почему не возвращаешься наверх? – спросил Рейес.

- Жду звонка.

Он кивнул, взял журнал с Опрой на обложке и сел на стул возле меня. По телику Опи как раз собирался прогнать с дерева птичек. Вот ведь хулиганистый мальчишка!

- Ты же знаешь, - начал Рейес, – что можешь рассказать мне все, что захочешь.

Я фыркнула:

- А вот и нет.

Он поднял голову и подозрительно посмотрел мне в глаза:

- Почему ты так говоришь?

Клянусь, он у меня замечательный, и меньше всего на свете мне хотелось его разочаровывать. Однако вряд ли для такого разговора когда-нибудь вообще будет подходящее время. Так почему бы не сейчас? От одной только мысли о том, что я сделаю с Рейесом и вообще с нами, меня охватила грусть. Из-за моего поступка его мир вот-вот перевернется с ног на голову, но я должна была во всем признаться.

Нервы звенели. Сердце бешено колотилось. Еще до утра Рейес меня возненавидит. Но куда ему деваться? Мы оба застряли в монастыре. Одному богу известно, как долго мы здесь будем торчать и ненавидеть друг друга. То есть Рейес меня будет ненавидеть, а вот я никогда не смогу его разлюбить и заставить себя почувствовать хоть капельку ненависти. Даже если он съест последнюю печеньку. А это, извините, ого-го какой повод.

- В общем, я хотела тебе рассказать…

В этот самый момент затрезвонил сотовый. Я замолчала, сглотнула страх и ответила на звонок.

- Это Говард, - послышалось в трубке.

- Ага, я догадалась. Что выяснил?

- В монастыре была послушница, которая собиралась принять постриг. Но перед этим обвинила священника в том, что он к ней приставал.

- Дай угадаю. Это и был тот священник, который пропал.

- Да. Но ее обвинениям ходу не дали, и нет никаких записей о том, что кто-то там умер. По крайней мере никаких упоминаний о смерти молодой послушницы, которую в свое время отлучили от церкви.

- Еще бы не отлучили. – Я встала и принялась ходить из угла в угол. – В те времена обвинить священника в дурном поведении само по себе влекло за собой отлучение. – И это объясняло, почему записей о смерти послушницы нигде нет. Но как именно она умерла? Вдруг священник ее убил, а уже потом исчез? – Как ее звали?

- Беа Хидлз.

- То бишь сестра Беа?

- Думаю, скорее сестра Беатрис. Это все? – спросил Говард.

- Фотку дяде передал?

Едва задав этот вопрос, я услышала, как к монастырю подъезжает машина. Видимо, приехал дядя Боб. Рейес ушел открыть дверь.

- Да. Я выполнил вашу просьбу.

Даже через трубку я слышала, что Говард зол как черт.

- Ладно, тогда еще один вопрос. Почему?

- Не понял.

- Почему Ватикан – сам Ватикан! – собирает на меня досье?

- Я всего лишь наблюдатель, - опять завел чувак свою шарманку на тему «я невинен, как дурак».

- Говард, если ты хочешь, чтобы наши с тобой отношения развивались в правильном направлении, мы не должны друг другу врать. Честное слово, я не стану останавливать тебе сердце, если ты прекратишь вешать мне лапшу на уши.

Несколько долгих секунд он молчал, а когда снова заговорил, голос его уже звучал чуточку вежливее. Что ж, пока сойдет и так.

- Я знаю только то, что вы представляете для них большой интерес. Существуют какие-то пророчества. Судя по всему, с момента вашего рождения предсказания начали сбываться.

- Как обо мне вообще узнали?

- У нас тоже есть особенные люди, - ответил Говард. – Люди вроде вас. Талантливые, одаренные. Наверное, они… вас увидели.