Зимних Дел Мастер

Было много шума и суматохи, но ничего из того, что предсказывала миссис Оббл не случилось. Наконец на свет появился мальчик, который чуть не упрыгал, как мячик, но Тиффани поймала его. Аннаграмма не умела держать младенцев.

Тем не менее, она хорошо смотрелась в остроконечной шляпе и, поскольку она явно была страше Тиффани и почти ничего не делала, женщины пришли к выводу, что она главная.

Тиффани оставила ее, гордо стоящую с ребенком на руках (на этот раз головой вверх), и полетела сквозь лес назад в Тир Нанни Огг. Вечерний воздух бодрил, но порывы ветра срывали с ветвей острые жгучие снежные кристаллики. Путешествие было выматывающим и было очень, очень холодно.

Он не сможет меня найти, повторяла она про себя, летя домой в сумерках. К тому же он не очень-то умен. Да и зима должна когда-нибудь закончиться, верно?

Эээ… Каким образом? — спросил ее Второй Помысел. Мисс Тик говорила, что ты должна быть и все, но ты уверена, что ничего не надо делать?

Пожалуй, мне придется походить босиком, подумала Тиффани, уворачиваясь от дерева.

Везде? — поинтересовался Второй Помысел.

Наверное, это тоже самое, что быть королевой, вмешался Третий Помысел. Все, что она делает, это сидит во дворце, разъежает в большой карете и помахивает ручкой, а дела во всем огромном королевстве идут сами по себе.

Но так же, как она избегала деревьев, она пыталась избежать пугающих мыслей, что пытались прокрасться к ней в голову: рано или поздно, так или иначе, он найдет тебя… и как он может делать себя человеком?

Помощник Почтмейстера Грош не верил в докторов. Все болезни от докторов, считал он. Поэтому каждое утро он насыпал в носки серу и мог сказать с гордостью, что не болел ни одного дня в своей жизни. Возможно, причиной тому был запах, из-за которого люди старались не подходить к нему слишком близко. Какая-то причина, несомненно, была. Однажды утром он открыл дверь и в почтовую контору ворвался ветер, выдувший всю серу из его носков.

И никто не услышал, как Зимовой произнес: — Серы, хватит сделать человека!

Когда Тиффани вошла в дом, стряхивая снег со своих ботинок, Нянни Огг сидела у камина.

— Похоже, ты насквозь промерзла. — сказала Нянюшка. — Что тебе нужно, так это стакан горячего молока с капелькой брэнди.

— Ооо, дааа… — выдавила Тиффани, клацая зубами.

— Принеси и мне, хорошо? — сказала Нянни. — Да, ладно, я шучу. Согревайся, а я схожу за питьем.

Тиффани чувствовала себя куском льда. Она встала на колени перед огнем и протянула руки к булькающему котелку с бульоном, висящем на большом черном крюке.

Настройся нужным образом и уравновесь. Протяни руки, обхвати котелок и концентрируйся, коцентрируйся на своих замороженных ботинках. Через какое-то время пальцы ног согрелись и затем…

— Ай! — Тиффани отдернула руки и сунула палец в рот.

— Ты не настроилась должным образом. — заметила Нянни Огг, стоя в дверном проеме.

— Трудно, знаете ли, сосредоточиться после такого дня, когда и не спала толком, да и Зимовой тебя ищет. — резко ответила Тиффани.

— Огню до этого дела нет. — пожала плечами Нянни. — А вот и молоко.

Тиффани согрелась и все стало казаться не таким мрачным. Ей стало интересно, сколько брэнди добавила в молоко Нянюшка. Она и себе налила стаканчик чего-то, что вполне могло быть брэнди с добавлением молока.

— Не правда ли, как хорошо и уютно. — помолчав сказала Нянни.

— Вы собираетесь поговорить с мной о сексе? — спросила Тиффани.

— Разве кто-нибудь говорил, что такой разговор будет? — с невинным видом спросила Нянни.

— У меня такое предчувствие. — ответила Тиффани. — И я знаю откуда появляются дети, миссис Огг.

— Очень на это надеюсь.

— Я также знаю, как они туда попадают. Я живу на ферме и у меня полно старших сестер.

— И то верно. — сказала Нянни. — Ну, я вижу ты чертовски хорошо подготовлена к жизни. Мне и расссказать то тебе почти нечего. Да и боги никогда не обращали на меня внимания, насколько я могу судить. Ты польщена?

— Нет! — Тиффани внимательно попосмотрела на улыбку Нянни. — Ну, немножко. — признала она.

— Боишься его?

— Да.

— Бедняжка все еще не разобрался, что к чему. Он так хорошо начал с ледяными розами и прочим, а затем ему захотелось показать тебе свои мускулы. Типично. Но ты не должна его бояться. Это он должен робеть перед тобой.

— Почему? Потому что я делаю вид, что я цветочная леди?

— Потому что ты девушка! Смотреть обидно, когда привлекательная девушка не может вертеть мальчишкой, как ей угодно. Он влюблен в тебя по уши. Ты одним словом можешь поставить его на место. Эх, когда я была девушкой, один парень собирался прыгнуть с ланкрского моста, потому что я отвергла его ухаживания!

— И он спрыгнул? Чем все кончилось?

— Я приняла его ухаживания. Он так красиво смотрелся там на мосту, что я подумала, какая привлекательная у него задница, если я хоть что-то в них понимаю. — Нянни села в кресло. — Или вот бедный старый Грибо. Он кому угодно даст сдачи. Но кошечка Эсме надавала ему по носу и он теперь даже в комнату не рискует войти, не проверив предварительно, что ее там нет. Тебе стоит посмотреть как он выглядывает из-за двери. У него такая несчастная сморщенная физиономия. Разумеется, он мог бы растерзать ее одним махом, но не смеет, потому что она правильно поставила себя с ним.

— Не хотите ли вы сказать, что мне нужно расцарапать Зимовому лицо?

— Нет, нет, не надо так грубо. Дай ему маленькую надежду. Будь любезна, но непреклонна…

— Он хочет жениться на мне!

— Хорошо.

— Хорошо?

— Это значит, что он мирно настроен. Не говори нет, не говори да. Веди себя как королева. Ему придется научиться выказывать уважать к тебе. Что ты делаешь?

— Записываю. — ответила Тиффани, делая запись в дневнике.

— Тебе не нужно ничего записывать, дорогая. — сказала Нянни. — Все уже записано в твоем сердце. На той странице, что ты еще не успела прочитать. Кстати, я тут вспомнила, что пока тебя не было, пришли письма.

Нянни пошарила под диванными подушками и вытащила пару конвертов. — Мой сынок Шон работает почтальоном, он знал о твоем переезде.

Тиффани чуть не вырвала письма из ее рук. Целых два письма!

— Он тебе нравится? Этот твой молодой человек из замка? — спросила Нянни.

— Это друг, с которым мы переписываемся. — надменно ответила Тифани.

— Вот так правильно, вот как раз такой взгляд и тон тебе нужны для Зимового! — восхитилась Нянни. — Кто он такой, что осмелился заговорить с тобой? Вот как надо!

— Я прочту их у себя в комнате. — сказала Тиффани.

Нянни кивнула. — Одна из девушек приготовила нам отличное жаркое. — сказала она (просто примечатенльно, как Нянни никак не могла запомнить имена своих невесток). — Твоя доля в печи. Я пошла в кабачок. Завтра рано вставать!

Поднявшись к себе, Тиффани прочитала первое письмо.

На невооруженный взгляд казалось, что на Мелу ничего не происходило. Мел остерегался попадать в Историю. Он позволял происходить лишь незначительным событиям. Тиффани читала о них с большим удовольствием.

Второе письмо было почти таким же, как и первое — пока она не дошла до строчек о бале. Он был на балу! На балу в доме лорда Дайвера, живущего по соседству! Он танцевал с его дочерью, которую звали Йодин, потому что лорд Дайвер полагал, что это отличное имя для девочки! Они танцевали три раза! И ели мороженное! Йодин показывала ему свои акварели!!!

Как он мог написать такое?!!!

Глаза Тиффани скользили по обычным новостями о плохой погоде или ноге старого Агги, но она не понимала слов, потому что ее голова пылала.

Кто он такой, чтобы танцевать с другой девушкой?

Ты танцевала с Зимовым, напомнил Третий Помысел.

Хорошо, но что насчет акварелей?

Зимовой показывал тебе снежинки, ответил Третий Помысел.