Алмазный трон

— Молодым людям не подобает болтать в присутствии старших, Спархок, — напыщенно ответил мальчик. — Это одно из основных правил, усвоенных мною в школе, куда определил меня Кьюрик. Я стараюсь следовать этим правилам, когда они не приносят мне слишком много неудобств.

— Довольно дерзкий молодой человек, — отметил Долмант.

— Он еще и вороват, Ваша Светлость, — предупредил Келтэн, подмигивая Телэну. — Держитесь от него подальше, если у вас есть при себе что-нибудь ценное.

Долмант строго посмотрел на мальчика.

— Тебя не смущает, что Церковь неодобрительно относится к воровству?

— Да, — вздохнул Телэн, — я знаю. Церковь не справедлива к подобным вещам.

— Приглядывай за своим языком, Телэн! — прикрикнул на него Кьюрик.

— Не могу, Кьюрик. Все время мешает нос.

— Испорченность мальчика вполне объяснима, — рассудительно сказал Долмант. — Вряд ли кто-нибудь серьезно занимался воспитанием его нравственности. — Патриарх вздохнул. — Во многом несчастные дети улицы так же непросвещенны, как и стирики, — сказал он и лукаво улыбнулся Сефрении, ехавшей, держа впереди себя Флейту, укутанную в старый плащ.

— В действительности, Ваша Светлость, — не согласился Телэн, — я регулярно посещаю службы в церкви, особое внимание уделяя проповедям.

— Это удивляет, — сказал патриарх.

— Вовсе нет, — сказал Телэн, — многие воры ходят в церковь. Чаша с пожертвованиями несет в себе массу возможностей.

Ошеломленный патриарх промолчал.

— Взгляните на это с такой точки зрения, Ваша Светлость, — начал Телэн с притворной серьезностью. — Церковь распределяет деньги среди бедных, не так ли?

— Разумеется.

— Но я же один из них. Я просто беру мою долю, когда чаша проходит мимо меня. Это сберегает церкви ее драгоценное время и избавляет ее от необходимости искать меня, чтобы отдать мне деньги. Мне нравится, когда я могу быть кому-то полезным.

Во время этого объяснения Долмант в недоумении смотрел на юного философа, а потом внезапно громко рассмеялся.

Через несколько миль путники наткнулись на небольшую группку людей в домотканых стирикских одеждах. Завидев Спархока и остальных, они в страхе кинулись бежать в придорожное поле.

— Чего они так испугались? — озадаченно спросил Телэн.

— Новости быстро распространяются в Стирикуме, — сказала Сефрения. — А за последнее время произошло много такого, что может заставить их бояться.

— А что?

Спархок коротко рассказал ему о том, что произошло в деревне стириков в Арсиуме. Телэн побледнел.

— Какой ужас! — воскликнул он.

— Церковь уже сотни лет борется с такими зверствами, — печально сказал Долмант.

— Я надеюсь, в этой части Арсиума больше не повторится такое, — сказал Спархок. — Я послал нескольких человек разобраться с теми, кто это сделал.

— Вы повесили их? — горячо спросил Телэн.

— Сефрения не позволила нам сделать этого, поэтому мои люди выпороли их прутьями.

— И все?

— Прутья были все в шипах. Эти колючки вырастают очень длинными и прочными в Арсиуме. Я велел своим людям серьезно отнестись к заданию.

— Возможно, это было уже несколько чересчур, — сказал Долмант.

— Порой это вполне подходящая мера, Ваша Светлость. Стирики всегда были друзьями рыцарей Храма, а нам очень не нравится, когда с нашими друзьями обходятся плохо.

Бледное зимнее солнце скрылось за холодным пурпурным облаком, висящим над горизонтом, когда путники подъехали к придорожному постоялому двору. В харчевне их накормили незатейливой пищей: жидкой похлебкой и жирными кусками баранины. Поужинав, они рано отправились на покой. Следующее утро встретило их ясной и холодной погодой. Дорога покрылась корочкой льда, трава побелела от инея. Яркое солнце почти совсем не грело. Лошади несли своих завернувшихся в плащи седоков легким галопом. Дорога пролегала по холмам центральной Элении, через поля, лежащие под паром. Спархок огляделся вокруг. Это были места его и Келтэна детства, и он снова остро переживал чувства возвратившегося домой после долгой разлуки человека. Духовный аскетизм, бывший неотъемлемой частью воспитания Рыцаря Пандиона, обычно заставлял Спархока подавлять свои эмоции, но как он ни старался, кое-что порой трогало его до глубины души. Спустя некоторое время Кьюрик внезапно окликнул едущих впереди.

— Нас догоняет какой-то всадник, — сообщил он.

Спархок натянул поводья и поворотил Фарэна.

— Келтэн! — сказал он резко.

— Понял, — кивнул тот, откидывая плащ, чтобы освободить рукоять меча.

Спархок сделал то же самое, и они вдвоем отъехали шагов на сто назад по дороге, чтобы перехватить приближающегося всадника.

Однако предосторожности на этот раз оказались излишними: это был Берит. На нем был плащ обыкновенного горожанина, руки, держащие поводья покраснели от утреннего холода. Лошадь его была взмылена и исходила паром. Поравнявшись со Спархоком и Келтэном, он остановил усталое животное и, тяжело дыша доложил:

— У меня послание для вас от Лорда Вэниона, сэр Спархок.

— Какое?

— Королевский Совет узаконил статус принца Личеаса.

— Они сделали что?

— Когда короли Талесии, Дэйры и Арсиума сошлись на том, что Личеас не может быть Принцем-Регентом, Энниас созвал Королевский Совет и они объявили Личеаса законнорожденным — первосвященник предъявил документ, подтверждающий, что принцесса Арриса была замужем за герцогом Остэном из Ворденаиса.

— Но это абсурд! — вскипел Спархок.

— Так же считает и лорд Вэнион. Документ выглядит достоверно, а герцог Остэн умер несколько лет назад и некому было опровергнуть свидетельство Энниаса. Граф Лэнды внимательнейшим образом изучил пергамент, но в конце концов даже он был вынужден проголосовать «за».

Спархок выругался.

— Я знал герцога Остэна, — сказал Келтэн. — Он был убежденный холостяк. К тому же он презирал женщин.

— У вас что-то случилось? — спросил Долмант, подъезжая к ним вместе с Сефренией, Кьюриком и Телэном.

— Королевский Совет признал Личеаса законнорожденным, — объяснил Келтэн. — Энниас представил бумагу, где говорится, что принцесса Арриса была замужем.

— Странно, — сказал Долмант.

— И как к стати, — добавила Сефрения.

— А может документ быть фальшивым? — спросил Долмант.

— Очень просто, Ваша Светлость, — сказал Телэн. — Я знаю в Симмуре одного человека, который может, если вы захотите, предоставить вам ничем не отличающийся от настоящего документ, удостоверяющий, что у Архипрелата Кливониса девять жен, одна из которых — троллиха, а еще одна — великанша-людоедка.

— Что там не говори, это случилось, — сказал Спархок хмуро. — И это продвигает Личеаса на шаг ближе к трону.

— Когда это произошло, Берит? — спросил Кьюрик.

— Вчера поздно ночью.

Кьюрик задумчиво поскреб бороду.

— Арриса содержится в монастыре в Димосе. Если Энниас недавно придумал свою новую хитрость, она, наверно, не знает еще, что она жена.

— Вдова, — поправил его Берит.

— Ну, пусть будет вдова. Арриса блудила со всем Симмуром, и была очень горда тем, что делала это по своей воле, никогда не побывав у алтаря, простите, Ваша Светлость. Я думаю нетрудно будет заставить ее подписать бумагу о том, что она никогда не была замужем. Поможет ли такой ход замутить воду первосвященнику?

— Где ты нашел такого человека, Спархок? — воскликнул Келтэн. — Это же просто сокровище!

Спархок что-то торопливо обдумывал.

— Законнорожденный, незаконнорожденный — это все дела мирские, связанные с правами наследования и так далее, а вот церемония бракосочетания является религиозным актом, так ведь, Ваша Светлость?

— Да.

— Если удастся получить бумагу, о которой говорил Кьюрик, сможет ли Церковь предоставить документ о ее незамужестве?

Долмант помолчал.

— Я боюсь, это было бы в высшей степени странно…

— Но это возможно? — с ударением спросил Спархок.

— Вероятно да.

— Тогда Церковь может приказать Энниасу забрать назад свой подозрительный документ?