Память Света (Память огня)

Земля все еще жива. Она жива как человек, цепляющийся за край утеса кончиками пальцев.

Ранд открыл глаза:

— Мои писцы вернулись из Тира?

— Да, Ранд Ал'Тор, — ответила Кэтерин.

— Пошлите послания другим правителям, — сказал Ранд, — Я встречусь с ними через один час в центре поля, где я приказал, чтобы никакие палатки не были размещены.

Кэтерин ушла, чтобы передать его распоряжения, оставляя трех других для его охраны. Ранд позволил откидным створкам палатки близко закрыться за ним, обернулся и подскочил, когда он нашёл Авиенду, стоящей в палатке, столь же голёхонькой как в тот день, что она родилась.

— Очень трудно подкрасться к тебе, Ранд ал’Тор, — объявила она с улыбкой, — Узы дают тебе слишком много преимущества. Я должна двигаться очень медленно, как ящерица в полночь, так, чтобы твои чувства, где я, не изменялись слишком быстро.

— Свет, Авиенда! Зачем тебе вообще подкрадываться ко мне?

— Для этого, — ответила она, затем подскочила вперед, хватая его голову и целуя, ее тело прижалось к нему.

Он расслабился, позволяя поцелую задержаться.

— Неудивительно, — пробормотал он, не отрываясь от её губ, — это гораздо приятнее теперь, когда я не должен волноваться о том, как бы не отморозить себе что-нибудь.

Авиенда отступила.

— Ты не должен говорить о том случае, Ранд ал’Тор.

— Но…

— Мой тох заплачен, и я теперь первая сестра Илэйн. Не напоминай мне о позоре, который забыт.

"Позор? Почему она стыдиться этого, когда сейчас… Он покачал головой. Он мог услышать дыхание земли, мог ощутить жука на листе в половине лиги отсюда, но иногда он не мог понять Айил. Или возможно это были просто женщины."

Вероятно в этом случаи причины две…

Авиенда колебалась около бочки пресной воды.

— Я полагаю, что у нас не будет времени для ванны.

Ох, теперь тебе стали нравиться ванны?

— Я приняла их как часть жизни, — сказала она, — Если я соберусь жить в мокроземных местах, то тогда я приму некоторые обычаи. Когда они не глупы, — ее тон указывал, что большинство из них как раз были.

— Что случилось? — спросил Ранд, подходя к ней.

— Случилось?

— Что-то беспокоит тебя, Авиенда. Я вижу это в тебе, чувствую.

Она критически оглянула его. Свет, до чего же она была красива.

— Тобой было намного легче управлять до того, как ты получил древние знания из своей прошлой жизни, Ранд Ал'Тор.

— Легче? — спросил он, улыбаясь, — А по-твоему поведению этого не было видно,

— Это было тогда, когда я была ещё в качестве дитя, незнающего безграничные возможности Ранда Ал'Тора, — она опустила руки в воду и вымыла лицо, — Это хорошо; если бы я знала то, что должна была идти с тобой, то я, возможно одела бы белое и никогда не снимала бы его.

Он улыбнулся, затем направил, сплетая потоки Воды и вытягивая жидкость от бочки струёй. Авиенда отстранилась, посматривая на это с любопытством.

— Тебя больше не беспокоит мысль о мужчине, способном направлять, — заметил он, поддерживая воду в воздухе и подогревая её нитью Огня.

— Больше нет причины для беспокойства. Если бы мне было некомфортно рядом с тобой направляющим, я бы повела себя как мужчина, отказывающийся забыть позор женщины после того, как она выполнила свой тох, — девушка смотрела на него.

— Не могу представить себе кого-нибудь настолько грубого, — сказал он, отбрасывая в сторону свою одежду и приближаясь к ней, — Вот. Это наследие от этой древней мудрости, которую ты видимо считаешь такой разочаровывающей.

Он приподнял воду, идеально разогретую, и разбил ее в густое облако тумана, которое сразу обволокло их. Авиенда вздохнула, сжав ему руку. Возможно она все больше свыкалась с мокрыми землями, но вода по-прежнему заставляла ее чувствовать себя некомфортно и испытывать благоговение.

С помощью Воздуха Ранд схватил немного мыла, раздробил его в щепки и смешал с водой, посылая вихрь пузырей вокруг них, вращаясь в водовороте и поднимая их волосы вверх, при этом у Авиенды они закрутились в колонну, прежде чем легко опуститься обратно к ней на плечи.

Еще одним потоком теплой воды он смыл мыльную пену, потом удалил почти всю воду, оставив их тела чуть влажными, но не мокрыми. Слил всю воду обратно в бочку и долей сожаления отпустил саидин.

Авиенда тяжело дышала.

— Это… Это было полным безумием и безответственностью.

— Спасибо, — произнес он, забирая полотенце и бросая его ей, — Ты назовешь безумным и безответственным почти все то, что мы делали в Эпоху Легенд. Это было другое время, Авиенда. Тогда было гораздо больше направляющих, и мы практиковались с детских лет. Нам не требовалось знать про такие вещи, как война или о том, как убивать. Мы избавили мир от боли, голода, страданий, войны. Вместо этого мы использовали Единую Силу для вещей, которые могут показаться простыми.

— Вы только предполагали, что вы исключили возможность войны, — сказала со вздохом Авиенда, — Вы были неправы. Ваше заблуждение сделало вас слабыми.

— Сделало. Тем не менее, я не могу решить, хотел бы изменить это. Было много хороших лет. Хороших десятилетий, хороших веков. Мы верили, что живем в раю. Возможно это было нашим падением. Мы хотели, чтобы наши жизни были идеальны, и мы игнорировали несовершенство. Проблемы увеличивались из-за нашей невнимательности, и война могла стать неизбежно, если бы Скважина никогда не была пробита, — Он насухо вытер себя полотенцем.

— Ранд, — сказала Авиенда, приближаясь к нему, — Сегодня я попрошу, чтобы ты исполнил мою просьбу, — она положила свою ладонь на его руку. Кожа на ее руке была грубой, мозолистой с тех времен, когда она была Девой. Авиенда никогда не будет похожа на этих изнеженных дам из дворов Кайриэна или Тира. Ранду это нравилось. Её руки знали, что такое работа.

— Что за просьба? — спросил он, — Я не уверен, что могу отказать тебе в чем-нибудь сегодня, Авиенда.

— Я не уверена, что так и случится.

— Я не понимаю.

— Тебе не надо понимать, — сказала она, — И тебе не надо обещать, что ты согласишься. Я чувствую, я должна предупредить тебе, что это не повлияет на мои чувства к тебе. Моя просьба потребует от тебя изменить свои планы, возможно радикально, и это будет важно.

— Хорошо…-

Она кивнула, как всегда загадочно, и начала подбирать одежду на день.

Во сне Эгвейн обходила вокруг замерзшей колонны стекла. Это выглядело почти как столб света. Что это значит? Она не могла найти объяснений.

Видение поменялось — теперь это была сфера. Мир, каким-то образом она это знала.

Раскалывается. Она обвязывала его веревками, отчаянно пытаясь сдержать. Она могла бы сохранить его от разрушения, но это отнимало так много сил…

Она покинула сон и начала просыпаться. Сразу же обняла источник и сплела свет. Где она была?

Она была одета в ночную рубашку и лежала в постели в Белой Башне. Не ее собственные покои, которые были все еще в плохом состоянии после нападения убийц. Для её исследования Мира Снов была небольшая комната, где она и расположилась на ночлег.

В голове пульсировало. Она смутно могла припомнить нарастающую усталость прошлой ночью, когда слушала донесения в своей палатке на Поле Мериллор о падении Кэймлина. В какой-то момент последних часов ночи Гавин настоял, чтобы Найнив сплела врата обратно в Белую Башню и Эгвейн могла бы поспать в кровати, а не на тюфяке, лежащем на земле.

Эгвейн ворчала про себя, поднимаясь. Он, наверное, был прав, хотя она могла отчетливо помнить чувство раздражения в его тоне. Никто не поправил его за это, даже Найнив. Она потерла виски. Головная боль была не такая сильная, какой она была, когда Халима "заботилась" о ней, но сейчас тоже довольно больно. Несомненно, ее тело выражало недовольство в связи с отсутствием сна, которое она давала в последние недели.

Немного позже — одетая, умытая и чувствуя себя немного лучше — она покинула свои комнаты, чтобы найти Гавина, сидящим за столом Сильвианы, просматривающего отчет, игнорируя принятую, которая задержалась около дверного проема.